– Странно!
– А то, что ты Диоген, это не странно?
– Диоген – это древний грек. А Мурзай кто?
– Так это же моя собака.
Только сейчас Сашка заметил сиротливо прижавшуюся к стене дома собаку, которая всем своим видом хотела сказать, что она никому не навязывается – пожалуйста, она может уйти, если она кому-нибудь в тягость.
– Откуда у тебя собака?– удивился Сашка.
– Потом расскажу, а сейчас запомни: будешь отщипывать по кусочку и бросать, только не быстро, а очень медленно. Главное, надо Мурзая продержать, пока я не вернусь.
– Зачем колбасу зря переводить? Сами бы лучше съели, – сказал Сашка, облизываясь. – А то гляди, какой ты шкилет..
Данька посмотрел на Сашку долгим гипнотизёрским взглядом, от которого тот обычно терял свою волю…
– Ой, мне рыбок кормить!..
– Не умрут твои рыбки.
– Они в этот час привыкли. У них рефлекс. Не покормишь вовремя, они как бешеные бросаются друг на друга. Петушок уже заклевал двух рыбок, одну скалярию – самую дорогую…
Данька опять пустил в ход свой гипноз, и Сашка окончательно сдался:
– Ну ладно, только ты по-быстрому…
Это «по-быстрому» продолжалось полчаса. Мать потребовала, чтобы Данька рассказал, как была разбита банка майонеза. Больше всего её взволновало, не остались ли на асфальте осколки стекла, потому что, мало ли что, какая-нибудь кошка может соблазниться, станет слизывать и, упаси бог, попадётся осколок, а это ужасно. Данька поднял её на смех – сам же он видел, как уборщица всё замела и протёрла тряпкой, а тут ещё дворник поливал из брандспойта, смыв остатки в колодец.
Мать долго выпытывала подробности, а потом ещё заставила съесть блинчик с творогом. Вот почему он так задержался.
На бульваре Данька застал такую картину.
Сашка Диоген отрезал перочинным ножиком от колбасы крохотные кусочки и дрессировал Мурзая, заставляя его прыгать и хватать кусочки на лету. Поскольку Мурзай каждый раз ловил ворон и подбирал с земли уже испачканные кусочки, Сашка стал показывать сам, как это надо делать: подбрасывал и очень аккуратно ловил своим ртом, что было, очевидно, не трудно, потому что рот его был с чайное блюдце. Он надеялся, что пёс запомнит, как это делается, и потом будет ловить так же, как и он. Удивительно, как у Сашки хватило терпения растянуть колбасу на целых полчаса, пока он дожидался Даньку. От колбасы уже оставался совсем крохотный кусочек, когда перед ним появился Данька.
– Чего это ты колбасу ешь?
– Надо же показать ему, – стал оправдываться Сашка. – А то бросаю, бросаю ему, а он, мазила, всё мимо. Мурзай, на, на!
Диоген бросил последний кусочек, и пёс, конечно, опять поднял его с земли.
– Видишь, видишь! Ничего не понимает! Лопух какой-то, ей-богу!..
И он искусственно, как клоун, расхохотался и хохотал, держась за бока, до тех пор, пока Данька не укротил его гипнотизёрским взглядом.
Мурзая устроили в подвале, и это было великой тайной, тем более секретной, что ещё не окончательно рассеялись опасения, что у него мог найтись хозяин. Хозяин мог и не утонуть, а жить себе спокойно в соседнем квартале. Мальчики, однако, были твёрдо уверены в своём праве на Мурзая. Они не понимали, как мог хозяин бросить такого пса, довести его до того, что он клянчит подаяние, как какой-нибудь нищий. Но всё же, считая Мурзая своей собственностью, они не решались вывести его на улицу, чтобы случайно не столкнуться с хозяином. Кто знает, может, хозяин и рад был, что собака потерялась. Но ведь могло быть и наоборот, что он искал её. А если так – пусть пёс сидит взаперти. До лучших времён. А что лучшие времена в конце концов придут, ребята не сомневались.
Глава 5. ДИОГЕН – ВЕЛИКИЙ КОМБИНАТОР
Сашка Диоген спустился в подвал и стал приставать к Даньке, чтобы тот отгадал, что у него в кармане. Данька занимался дрессировкой Мурзая и махнул рукой, чтобы Сашка отстал. Тогда Сашка вытащил из кармана листок бумаги и сказал, что сорвал его на столбе.
– Ищут собаку. Просят вернуть за вознаграждение!
Сашка был в восторге. Он ударил ногой об землю, хлопнул себя по лбу и с криком: «Пойду звонить!» – бросился к выходу, но Данька догнал его и стал выдирать из кармана записку. Сашка был тучен и силён, как штангист Жаботинский, но духом был робок и всегда уступал Даньке, который, несмотря на свою мягкость, был очень вспыльчив и легко приходил в ярость.
– Я первый нашёл! Я первый! Я бы не увидел, так ты ничего бы не узнал!
До этих слов Данька хотел только вырвать записку, теперь же у него возникла другая мысль – усыпить Сашку. Он набрал воздуха в грудь, сделал руками пассаж над Сашкиным лицом и прошептал про себя: «Усни, прелестное дитя! Баю-бай, миленький!» Сашка медленно разжал кулак. Данька тут же прекратил гипноз и вырвал записку. Он прочёл её про себя и с недоумением уставился на Диогена.
– Так ведь тут про собачку сказано – карликовый пинчер, уши висят…
– Ну да, уши висят, – подтвердил Сашка, приходя в себя. – У Мурзая ведь тоже висят.
– Зачем же ты собирался звонить? – спросил Данька. – Ведь Мурзай никакой не пинчер…
– Надо же сперва узнать, какое вознаграждение! – Сашка окончательно очухался от гипноза. – Если стоящее вознаграждение, так хозяин может взять вместо пинчера Мурзая. Ему даже выгодней – вместо какого-то карлика… – Значит, ты просто надумал продать его?
Губы Даньки задрожали, чёрные глаза его стали как незрячие, и Сашка Диоген, боясь, что будет снова усыплён, стал клясться, что Мурзай ему дороже всех его аквариумных рыбок, и что теперь он пуще глаза будет следить за Мурзаем, и что больше он не будет ходить мимо столбов и даже смотреть в их сторону, и что он вовсе не думал продавать Мурзая, хотя деньги очень пригодились бы – ведь надо же Мурзая кормить…
И вдруг в самом разгаре клятв и заверений он застыл, хлопнул себя по лбу и с криком: «Я великий комбинатор!» – опрокинулся на спину и задрыгал ногами. Он хохотал, обливаясь слезами, долго не мог прийти в себя.
– Ну, что ты ещё придумал?
– Ой, ты же опять ругаться будешь!
– Говори, ничего с тобой не сделаю.
– А что, если нам повесить объявление? Нашли собаку, такую-то и такую – точно можно не писать, какую, – вернём за вознаграждение…
Данька заморгал глазами.
– Нет, нет, ты не думай. Мы денежки получим, а Мурзай снова прибежит к нам. Ты его только подрессируешь хорошенько.
Данька зевнул и отвернулся – ему было скучно от вечных комбинаций Диогена. Изо всего – из рыбок, из случайных находок, даже из дружбы с ребятами – он всегда старался извлечь выгоду, и, если бы только все его комбинации осуществлялись, он давно бы стал богатым человеком, но этого не случилось, потому что копейки, которые появлялись у него, тут же превращались в пирожки. Его ещё дразнили когда-то Пирожком, но потом переименовали в Бочку, а когда учительница истории рассказала, что в бочке жил один древний грек Диоген, Сашку стали называть Диогеном. Не стал он богатым ещё и потому, что о планах обогащения, которые он придумывал, он тут же забывал, загораясь новыми планами. Всегда у него было что-то наготове. Данька презирал его за это. Разве можно так предательски, так бесчеловечно включать Мурзая в свои мелкие расчёты, совершенно не думая о том, что ожидает Мурзая!
Проходя на парусном судне мимо острова Гаити, Данька выпустит на берег Мурзая, и тот, наученный понимать мысли на расстоянии (после специального курса телепатической дрессировки), получит приказ сбросить на пути, ведущем к крепости, мину замедленного действия и сам затаится у ограды. Мина эта – Данькиной конструкции – сработает с безупречной точностью. В то время как диктатор Гаити, прогуливаясь у себя в саду, увидит убегающую собаку, раздастся взрыв чудовищной силы.
И никто не догадается, что всё это подстроил он, Даниил Соколов, известный учёный и путешественник. Подождав Мурзая, он продолжит путешествие вокруг света, чтобы потом, уже вернувшись, написать знаменитую книгу «ВДВОЁМ С СОБАКОЙ ЧЕРЕЗ ОКЕАН».