— Что сделаем, да? Что сделаем?.. — поблескивая черными глазами, несколько раз переспросил Цыганок. Видно, он и сам еще не знал толком, что они могли сделать. — А вот что, — наконец придумал он: — Как только Сенька бабахнет и выедет на своей лодке подбирать рыбу, мы подкрадемся и… проколем шины у его мотоцикла! Пусть попробует на спущенных колесах удрать!..

Придумано было и впрямь довольно хитро. Во всяком случае, никто из ребят ничего не мог возразить. На мотоцикле со спущенными колесами Сенька, конечно, даже с места не тронется, а тем временем можно будет сбегать в деревню и позвать на помощь взрослых. Вот и получится, что Сенька схвачен на месте преступления со всеми доказательствами вины.

Но тут в разговор вмешался Олег. Поправив очки на носу, он спокойно заметил:

— Сегодня в клубе кино. Говорят, очень интересный фильм привезли.

Петрусь резко повернулся к нему:

— Вот еще: в огороде бузина, а в Киеве дядька. Причем тут кино?

— Нет, — возразил Олег, — это не бузина. Я сам видел, как Сенька покупал два билета — себе и жене.

— Ну и что?

— Не думаю, чтобы он пошел в кино, если б собирался сегодня браконьерствовать.

Это непредвиденное обстоятельство заставило всех задуматься, даже Цыганка. В самом деле, вряд ли человек, который ночью собирается на такое опасное дело, вечером станет убивать время в кино.

Однако Петрусь не сдавался.

— Не верю я Сеньке! — крикнул он. — Это он нарочно, для отвода глаз. Если что, у него будет отговорка: «Что вы, люди добрые, я ведь в кино вместе с вами был!..»

От такого мерзавца, как Жигун, можно было ожидать всего, и ребята согласились с Петрусем. Порешили на том, что они будут следить за Сенькой весь вечер.

Едва смерклось, колхозный клуб заполнили люди. Были тут и молодые парни, и девчата, и пожилые колхозники; детям на этот раз тоже было разрешено смотреть фильм. Кино в Крышичах любили, и в дни, когда привозили новую картину, в клуб было трудно пробиться. Киномеханик, Лешка Рудак, был парень местный, крышичский, и, направляясь в родное село, всегда правдами и неправдами старался заполучить на базе кинопроката самый интересный фильм.

Сенька Жигун сидел со своей женой в самом центре зала, у прохода. Был он весел, возбужден, до начала сеанса все время шутил, шумно переговариваясь с соседями. Похоже было, что он и в самом деле старался, чтобы как можно больше людей заметило его персону в клубе. Агата сидела рядом с ним тихая, грустная, чем-то озабоченная.

Вскоре в зале погас свет, и сеанс начался. Фильм понравился зрителям. Многие, не таясь, утирали слезы, так они сочувствовали героям фильма — безработному английскому летчику и его маленькому сыну, судьба которых сложилась очень несчастливо. А детишки были в восторге от мужества и находчивости юного Бена, который сумел на самолете вывезти с безлюдного острова своего тяжело раненного отца.

На Леньку фильм тоже произвел сильное впечатление, и, выходя из клуба, он так задумался, что даже забыл, о чем они договаривались на «военном совете». Уже на улице, когда Петрусь окликнул его, Ленька вспомнил про Жигуна.

Дальше события разворачивались так, как и предполагали ребята. Вскоре после того как все разошлись и деревня заснула, Сенька украдкой вышел из дому, постоял возле ворот, послушал. Потом вернулся во двор, зашел в амбар, где у него стоял мотоцикл, и там же, на месте, завел его. Потом еще раз подошел к воротам. На другой стороне улицы у плетня мелькнула какая-то тень. Сенька весь обратился в слух. Прошла минута, вторая, но вокруг было тихо, и он успокоился. Вернувшись в амбар, Сенька бросил в коляску два бруска тола, подсак, мешок, небрежно скомканную надувную лодку и выкатил мотоцикл за ворота.

Он не услышал, как в это самое время на противоположном конце села тоже затрещал мотоцикл…

Петрусь и Ленька были наготове и, дождавшись условленного сигнала, который подал им фонариком Олег, спустя какое-то время выехали вслед за Сенькой.

Сенька выскочил за околицу и свернул на полевую дорогу, которая полукругом огибала Крышичи и выходила на приречные луга. Скорее всего, он снова направлялся к Зеленой тони. Ехал он быстро и смело, сильная фара ярко освещала дорогу. В темноте свет от фары был виден далеко, и ребятам не угрожала опасность потерять его из виду. Но сами они включить фару не решались, чтобы не выдать себя, а гнать впотьмах по разбитой дороге было очень трудно. Мотоцикл то и дело швыряло на выбоинах, мотало по сторонам, и Ленька, сидевший сзади, вынужден был крепко вцепиться в плечи другу, чтобы не упасть.

Но вот Сенькин мотоцикл, который был уже недалеко от соснового бора, полосой тянувшегося вдоль лугов, замедлил ход и встал — светлое размытое пятно замерло на месте. Ребята проехали еще немного и тоже остановились: что-то Сенька будет делать дальше? Чтобы попасть к Зеленой тони, нужно было ехать напрямик через лес. Но Сенька почему-то свернул в сторону, на узкую, малоезженую дорогу вдоль леса. Свернул и быстро помчался по ней.

Эта дорога — ребята знали — вела прочь от реки. Зачем же Сенька свернул на нее? Может, он услыхал шум их мотоцикла, догадался, что за ним следят, и решил запутать следы?..

Пока ребята тщетно пытались разгадать, что задумал Сенька, тот вдруг выключил фару и сразу исчез в темноте, только слышно было, как его мотоцикл протарахтел дальше вдоль леса.

Петрусь заспешил, резко рванул с места. Доехав до развилки, свернул на ту же дорогу, что и Сенька. Охваченный азартом погони, он ни на что не обращал внимания. Дорога здесь была еще хуже, чем на поле, мотоцикл швыряло так, что в какие-то мгновения он буквально висел в воздухе.

— Осторожно, Петя! — крикнул Ленька. — Осторо-о…

Кончить он не успел — переднее колесо мотоцикла попало в глубокую яму, машину на полном ходу бросило вверх колесами, что-то затрещало, зазвенело разбитое стекло фары… Все это произошло в какие-то доли секунды и, как всегда, совершенно неожиданно. Ленька и Петрусь не успели опомниться, как уже лежали на земле, рядом с заглохшим мотоциклом.

— О-ох! — пытаясь встать на ноги, тяжко простонал Петрусь.

— Что, Петька?.. — выплевывая изо рта песок, бросился к нему Ленька. — Ты ранен?

— Да нет, — отозвался Петрусь. — Плечом ударился, рука болит. Ах, чтоб тебя!..

— Этот бандит, верно, нарочно сюда повернул, — помогая другу встать, сказал Ленька. У него самого крепко болела нога — ушиб во время падения.

— Ему с фарой что! — смущенно оправдывался Петрусь. — А тут темнота, хоть глаз выколи… Тише, давай послушаем.

Ребята притихли и стали прислушиваться. Вокруг стояла чуткая ночная тишина: то ли Сенька уже далеко отъехал, то ли где-то хитро притаился и заглушил мотор.

— Ну, что будем делать? — спросил Петрусь, держась за ушибленное плечо.

— Догонять Сеньку! — решительно сказал Ленька. Ребята подняли мотоцикл, со всех сторон осмотрели и ощупали его. Как будто все в порядке, мотор не пострадал. Разбилась только фара да поломалось несколько спиц в переднем колесе. Петрусь выкрутил из гнезд поломанные спицы и отбросил их в сторону. Потом, как бы пробуя, нажал ногой на рычаг заводки. Мотор не отозвался. Еще раз, еще и еще — все напрасно. Петрусь заволновался. Потом на ощупь стал проверять карбюратор — есть ли подача бензина? — еще раз ощупал провода и снова резко нажал на заводной рычаг. Мотор даже не чихнул. Вероятно, дело было не в бензине.

— Ничего я тут впотьмах не пойму, — признался наконец Петрусь и раздасадованно вздохнул.

Сказать по совести, Ленька вовсе не был уверен, что его друг даже и днем сумел бы разобраться во всех этих трубочках и проводках, но он смолчал, чтобы не обижать Петруся.

— Так что же делать? — уныло проговорил он.

— Придется катить, — в тон ему ответил Петрусь.

— Тогда давай поскорей, чтоб поспеть до рассвета, — заторопился Ленька. — А то смеху будет — на всю деревню…

Ребята в молчании развернули мотоцикл и, спотыкаясь на выбоинах, покатили его вдоль леса к полевой дороге.