— Так, — сказал Костя.

Он не знал, что же ему делать дальше.

— Внимание! — раздалось вдалеке.

Он прислушался, что, одновременно с этим, что-то грохнуло и заглушило голос.

— Так….

Он опустил порожек и спустился вниз.

— Вроде бы — все то же, — проговорил он.

Костя вынул сигареты, закурил и неспеша пошел вперед. Там, высоко над путями, виднелось железное тело пешеходного моста.

— Все — так, все — так.

Он вынул телефон.

— Нет, не так.

Сети по-прежнему не было.

Впрочем, здесь было что-то новое. На протяжении последних часов сеть была — это была некая сеть «H», которую Костя интерпретировал, как Hell.

Ад.

Он обернулся. Да, вон там, в том вагоне, сидит паук. Вон он мертвый вагон-ресторан. А вон та дверь, откуда вошел кондуктор.

Хотя теперь все это казалось более, чем невозможным.

Послышался гудок. Трогался какой-то поезд. Все это сопровождалось уверенных пыхтеньем и какими-то раскачивающимися звуками.

— Черт! — Костя едва не подпрыгнул. — Паровоз!

Он побежал, желая увидеть это своими глазами. Он чувствовал подъем энергии — было приятно размяться после длинного пути. И вот — локомотив, и, миновав его…..

Но сам паровоз был уже далеко. Клубы дыма и пара закрывали собой свет фонарей.

Гудок.

Костя встал, как вкопанный. Его глаза совпали с другими глазами. Из окна вагона на него смотрела молодая девушка лет двадцати.

— Привет, — Костя помахал рукой.

Она улыбнулись. При этом, в голове у Кости что-то щелкнуло. Будто клапан открылся. Он знал, что это такое, но это нельзя было произнести на русском языке.

— Привет.

Его голос утонул в шуме.

Она еще высунула голову из окна, показала руку, пошевелила пальцами.

— Она, — сказал Костя.

Впрочем, он не знал, что он говорил.

И — наконец — он увидел это.

Костя остановился. Нет, все это было слишком. Он плюнул. Ведь известно — если человека довести, то он на все плюнет, и тогда — все, тогда открываются двери. Особенно в американских фильмах часто это показывают.

Итак…..

— Пойду на вокзал, — решил Костя, — ну его все к черту. Весь этот цирк! Куплю пива!

И он пришел на вокзал, и увиденное его потрясло, и он не мог говорить. Парень сел на бордюр и закурил. Хотелось плакать. Хотелось прыгнуть под поезд, только бы все это закончилось.

Он схватился за голову.

— Существует нечто, целью которого является доведение человека до ручки, — подумал он, — оно больше ничего не хочет. И не важно, как оно называется. Это абсурд. Чистое гонево. Какой год на дворе? Что это все такое? Какого хрена ему от нас надо? Что мы делаем вот здесь? Куда мы ехали? Севастополь! Ёшкин кот! Это — Севастополь!

Он встал.

Он шел вокруг здания вокзала, устало тряся перед собой руками. Разумеется, не было никаких ларьков. Все имевшиеся на вокзале люди спали или дремали в зале ожидания. Зато — имелась информационная доска, и там — оглавление газеты:

— А-а-а-а, — Костя запрыгал на месте, — да что же это такое!

Газета была за 1955-й год.

— Газета за март, — сказал Костя, — а сейчас — явно не март. Нет, это просто старую оторвали, а новую не приклеили. А-а-а-а.

Он запрыгал на месте, и тогда к нему подошел милиционер.

— Ну и, — нервно обрадовался Костя.

— Ваши документы.

Милиционер был среднего возраста, среднего размера. Его лицо не выражало ничего, кроме усталости. Очевидно, единственным его желанием было пойти и лечь спать.

— Какие надо? — спросил Костя.

Он глубоко затянулся и выдохнул дым в лицо милиционеру.

— Я не специально, — добавил он.

— Так….

— Так, так.

— Так…..

Милиционер посмотрел на Костю внимательно.

— Да, так. Так, — ответил Костя, — так, так, так. Ясно?

— С тобой все в порядке?

Костя засмеялся.

— Не, я вижу, — ответил милиционер, — что случилось?

— Случилось, — ответил Костя, — как мне это объяснить? Хочешь сам посмотреть на это?

Он расставил перед собой руки.

— Так….

— Да так, так.

— Где документы?

— В поезде. В сумке. Да, в сумке. А, у Аньки, в сумке из под бука. Маленький бук. Это который на 4 гига хард, маленький. Знаешь, новые такие пошли.

— Куда едешь?

— В Сочи.

— А чего не спишь?

— А ты чего не спишь?

— Слышь, не груби, — проговорил милиционер более решительно.

— А ты чо? — ответил Костя.

— Я не понял. Ты где живешь?

— Да нигде я не живу, — разозлился Костя, — я приехал на поезде. Там, в поезде, фигня такая. Вообще, я бы пива попил.

— В отделении попьешь.

— Чо, в натуре?

— Ты чо, блатной, слышь? — разозлился милиционер. — Чо ты под дурку косишь? Поехали в вытрезвитель, проспишься.

— Да не хочу я спать. Чо ты пристал.

— Так.

— Так.

— Та-а-ак.

— Да так, так.

— Так, пойдем в отделение, посмотрю на тебя при свете.

— Чо, не видно?

— А ты не псих, а? — спросил милиционер. — Чо то ты совсем, я смотрю. Лечишься, а? Ты скажи. Тебя, может, домой отвести надо, а? Все, пошли.

— Может, я — шпион, — ответил Костя.

— Конечно. Конечно. Там вы все — шпионы. Наполеоны. Пошли.

…В привокзальном отделении никого не было. Очевидно, остальные милиционеры то ли бродили где-то, то ли спали. Косте же все это напоминало представление.

— Что, если, — рассуждал он, — именно это видят сумасшедшие. Все думают, что у них неправильно работает мозг там, все такое, нет каких-нибудь там функций, а они просто постоянно находятся в другой реальности. Наружи — дебил, внутри — другой мир. Черт, может, они счастливы? И какая разница, что там видят окружающие? Какая разница? Нет, ничего нет. Важно лишь то, что здесь. Вот куда меня отправят здесь? Дадут запрос в военкомат — фиг. А, имя фамилия. Так я им придумаю. А поезд пока уйдет. И все они уйду. И Анька никогда меня не любила. Она увлечена сама собой. А мне выдадут документы на новое имя. Куда ж они денутся. Ну, потерял человек память. Ну, полечат. Выпустят. Дадут общежитие. Нет, это полный бред. Мы же не в кино.

Он сел за стол и схватился руками за голову.

— Ну, рассказывай, — проговорил милиционер.

— Что рассказывать?

— Как звать?

— Костя.

— Костя. Ага. Служил?

— Нет.

— Сколько лет?

— Двадцать.

— Чего не служишь?

— Не взяли.

— Вижу, что не взяли. Волос на голове многовато. И что? Ты объясни. Ничего не пойму. Вот смотрю на тебя, не пойму. В каком поезде документы?

— Там, — Костя махнул рукой, — давайте сходим, и я покажу. Это поезд. Только учтите. Я сам всему этому не верю.

— Чему? — удивился милиционер.

— Какой сейчас год?

Возникла пауза.

— Та-а-ак, — милиционер внимательно посмотрел на Костю.

— Как вас зовут?

— Юрий….. Иванович.

— Ага. У меня бабушка была из Севастополя.

— А-а-а-а.

— Да.

— И что?

— Но я тут не был ни разу. Они давно еще переехали.

— Ну-ну. Продолжай.

— В начале восьмидесятых годов. Еще при СССР.

Милиционер собирался, было, что-то писать на листе писчей бумаги. Но тут он остановился, одна рука — с перьевой ручкой — застыла, а другая заколебалась — как будто собиралась кого-то за шкварник хватать.

— И…. - проговорил он ошарашено.

— И все, — ответил Костя, — мы сели на поезд в Москве. Мы ехали в Сочи. Я поехал со своей девушкой Аней. Что еще? Наступила ночь, а утро потом не наступило. И мы попали в какую-то аномальную зону. После чего все пассажиры куда-то делись. А некоторых пассажиров убили странные существа. И вот так мы едем уже не знаю сколько. И вот — приехали. А что бы на моем месте думали? Юрий Иванович? Я не знаю. Мне нечего вам сказать.