Бог.» Осторожный Удатный послов отпустил. Галицкое войско прошло вверх по Днепру до острова Хортица у порогов, где соединилось с остальными войсками. Общая численность русского войска составила почти сто тысяч человек. Княжеские дружины были превосходным войском, они имели отличное вооружение, но эти дружины были малочисленны и их состав насчитывал всего несколько сот человек. Княжеские дружины были малопригодными к действию большими силами под единым командованием, по одному плану. Основную же часть войска составляло ополчение, их вооружение и профессиональная подготовка оставляли желать лучшего.

Сходу, после переправы через Днепр, русские войска столкнулись с противником, гнали его восемь дней, а на берегу реки Калки вступили в бой. Мстислав Удатный, обманутый успехом, сходу перешел реку, оставив основное войско на другом берегу.

Половецкие отряды, не выдержав ударов монгольской конницы, побежали, расстроив боевые порядки войск Удатного. Одна часть монголов погнала бегущих до берегов Днепра. Мстислав Удатный первым смог достичь Днепра. Никита-Добрынич прикрывал отход, устраивая засады и отстреливаясь. Для переправы на обе дружины судов не хватило. Расчетливый князь Удатный спас свою дружину, приказав сжечь суда после переправы. Это позволило задержать погоню и вынудило остальные войска сражаться до последнего ратника. Никита уводил свою дружину левым берегом, заманивая врага в ловушку. Вторая часть монгольского войска осадила стан киевского князя. Лагерь Мстислава Старого, разбитый на другом берегу и сильно укрепленный, войска Джебе и Субэдея штурмовали три дня и смогли взять лишь хитростью и коварством, когда князь, поверив обещаниям Субэдэя, прекратил сопротивление. Двенадцать князей были убиты. Всё пока шло без изменений, в русле основной исторической последовательности. Никита хотел избежать двух вещей. Во-первых, семьдесят тысяч ополченцев угнали в рабство, этого необходимо было избежать. Во-вторых, войско Джебе и Субэдея, разгромив на Калке южных князей, вошло в Черниговскую землю, дошло до Новгорода-Северского, неся повсюду за собой ужас и разрушение. Это Никиту никак не устраивало.

Черниговская армия разбилась на три части. Никита увел с собой пятьсот дружинников, одвуконь, великолепно вооруженных. Доспехи защищали от стрел не только воинов, но и лошадей. Пять тысяч всадников заранее выдвинулась в низовья Днепра в конце апреля. Их повел Счастливчик. Он не понимал желание Никиты преподать монголам урок. Он знал, что князь готовился к появлению страшной орды, но страх перед неведомым врагом был ему непонятен. Легкая кавалерия имела не только по пять запасных лошадей, но к седлу каждой крепились пика, лук и стрелы. Третья часть войска состояла из пехоты. Две тысячи пешцов ожидали на границе леса, в засаде, монголов. Никита не рассчитывал, что монголов возможно одолеть в степи, он надеялся уничтожить их в лесу. Три года шла подготовка к войне. В степи, по пути монгольских отрядов выжигалась трава, запасы сена. Кочевников вынуждали зимовать в Крыму, и не возвращаться летом обратно. Извели всех: торков, берендеев, ковуев, печенегов и черных клобуков. Никите не нужны были проводники для врага. На пути будущего набега монголов строились ловушки, устраивались завалы, пехота и конница изучала местность.

Около половины русского войска, почти пятьдесят тысяч ополченцев смогли прорваться к Днепру. Большая часть неминуемо должна была попасть в плен, повторив участь тех, кто остался на Калке. Черниговская дружина связывала боем погоню, давая ополченцам возможность уйти. Переправа через притоки Днепра стала для монголов смертельно опасна, небольшие отряды лучников засыпали кочевников стрелами. На реке Ворскла авангард монголов остановили. Правый берег высокий, крутой сильно затруднял монголам маневры. Люди и лошади, уставшие после ста пятидесяти метров переправы под ливнем стрел, не могли атаковать.

Только через три дня, когда подошли основные силы с Калки, монголы смогли форсировать реку. Войска выстроились в километре друг от друга. Затем конница монголов стронулась с места и стала набирать скорость. Была бы цела русская рыцарская кавалерия, она задала бы монголам жару! Но Никита растерял свою дружину, останавливая врага, спасая от плена десятки тысяч ополченцев. Вот они построились — три сотни рыцарей. Не кони, жалкие клячи, на один удар, добежать, и умереть. Тфу! Легкую кавалерию Никита осторожно поставил на левом фланге, позади пехоты. Правый фланг защищал небольшой овраг, слева лес не давал всадникам маневрировать. Никита надеялся на то, что монголы недооценят пехоту. Они не привыкли воевать пешком, а тут еще множество сюрпризов есть. Установленные на тачанках арбалеты успели дать два залпа, прежде чем конница врага достигла линии пехоты. Лучники успели выстрелить больше десяти раз. Но эффект от выстрелов был разный. Почти каждая арбалетная стрела нашла свою цель, так как летела почти горизонтально. Большой вес арбалетной стрелы позволял ей пробить любой доспех. Стрелы из лука летели навесом, и были опасны только аланам, половцам, грузинам и другому пушечному мясу монголов. Стрельба была не очень действенна, враг потерял каждого десятого человека, и наверняка большую часть ранеными. Последние двадцать метров в траве были уложены деревянные бороны, показавшие отличный эффект зимой, на Днепре. Перед ними вырыты небольшие ямки для убийства лошадей. Монгольская конница практически остановилась. Арбалетчики и лучники продолжили стрельбу, а пехота стояла твердо.

Никита оборудовал свою ставку на кургане, который еще не раскопали алчные мерзавцы — расхитители гробниц. Даже обустройство русской ставки здесь было святотатством. На кургане поставили вышку. В бинокль Никита видел всё поле боя.

— Посмотри, нас обходят с тыла, — предложил Вилкасу бинокль Никита. И отдал команду резерву.

— Ну вот, сейчас начнется, — предположил Вилкас, — они окружают нас. Сказывается численное преимущество.

— Нет. Три четверти войск набраны из покоренных племен недавно. Лучшие погибли, или сбежали. Они и вооружены то плохо. Отобьемся, — твердо ответил Никита.

— Жаль их, они гибнут сотнями, но боятся отступить. Монголы стоят сзади наготове. Это ужас!

— Я надеялся, что монголы пойдут впереди всех. Ладно, посмотрим. И точно, монголы медленно двинулись вперед. Если они атакуют сквозь порядки передового отряда, то прорвут поредевшую шеренгу русской пехоты. Никита приказал трубить условный сигнал. Вот копья склонились, и теперь на пехоту двигалась стальная стена. Вилкас пригляделся к монголам, к доспехам и коням, и начал виртуозно ругаться матом.

— Научил на свою голову. Слушать стыдно. Что случилось? — заинтересовался Никита.

— У монголов настоящая рыцарская конница. Громадные лошади и полный доспех. Стрелы из лука их не берут. Тысяча рыцарей. Полный…

— Ерунда. Я уже подал сигнал. Сейчас начнут швырять бомбы. Дай посмотреть, — Никита протянул руку за биноклем. В этот момент из-за спин пехотинцев в монголов полетели бомбы. Лошади вставали на дыбы и опрокидывались, задние ряды налетели на передних, людей вышибало из седел. Но первые ряды монгольской кавалерии остались живы. Они полностью уничтожили остатки пехоты. Одна единственная линия монголов прошла насквозь панцирную пехоту, сломила их, как новобранцев. Тачанки с арбалетами стояли тесно в ряд. Это не надолго остановило врага. Русский пехотный резерв замешкался. Теперь поздно было пропускать его сквозь тачанки. И тогда комбат приказал бросать бомбы руками. Взрывы гремели под ногами лошадей, сзади и … даже перед всадниками. Убивая и монгольских рыцарей, и пехотинцев, и самих бомбистов. Пехотный резерв отступил, нечетные тачанки сдвинулись назад и вправо. Сквозь проёмы пошла тяжелая кавалерия. Жалкое подобие вчерашних рыцарей.

— Все-таки ежи и чеснок были бы нелишними, — проворчал Вилкас.

— Если монгольский центр сейчас устоит, мы останемся в окружении, — Никита следил, как жалкие остатки панцирной пехоты освобождали от деревянных борон проходы для атаки кавалерии.