— Красиво врешь. Так хочется поверить, — горько усмехнулась Света.

— Ты холодная, как лед. Безразличная такая. Лучше ударь меня! И прости.

— Как ребенок! — сквозь слезы проговорила Света.

— Я никого так не любил, как люблю тебя. Каждая частичка моя тебя хочет и о тебе страдает. Показалось, что привязала ты меня к себе намертво, что умру без тебя. А тут ты еще с Марфой затеялась, отдай её тебе в рабыни и всё. Не захотел становиться подкаблучником, взбунтовался.

— Врешь, конечно, но приятно, — оттаяла немного Светлана. Ей показалось, что в груди шевельнулось теплое чувство к Олегу. Оно никуда не пропадало. Олег тонко уловил момент. Обнял её своими громадными руками.

В первый день после праздников, к Сил Силычу пожаловал приказчик от Олега.

Стал утрясать договор на поставку зерна. Ждана все глаза проглядела, высматривая Олега. Подговорила брата, тот попытался узнать у отца. Сил Силыча удивил такой интерес, коммерческие дела не требовали присутствия самого купца. Скрепить договор договорились у купеческого старосты. Об этом отец не счел возможным сообщать сыну. Вечером, у старосты, Олег передал Сил Силычу залог, и они расстались до прихода судов. Договорились встретиться весной, через две недели после ледохода. Сил Силыч вернулся домой поздно. Увидев заплаканную дочь и выяснив причину слез, он решил, что Ждана засиделась в девках. Пора, давно пора выдавать её замуж. Кандидатура чужака Олега в качестве жениха не рассматривалась.

Только два дня Олег смог заниматься психотерапией в кровати со Светланой, на третий, с границы княжества прибыла голубиная почта. Князь галицкий Мстислав Удатный, во главе двух полков отборной конницы, следовал в Чернигов. Слухи о несметных богатствах «карачевских воров» не давали покоя князю, удачливость которого в набегах вошла в поговорку. Мстислав Удатный, сын Мстислава Ростиславича Храброго, захватил Галич год назад. Расчетливый и хитрый князь был неплохим полководцем, он отличался напористостью, стремительностью ударов.

Удатный умело использовал военные хитрости, часто совершал неожиданные для врага маневры. И почти всегда побеждал. Но битва за Галич была не только против венгров, но и против поляков. Галицко-Волынское княжество было огромно. После объединения, в 1199 году, оно переживало экономический подъем и быстрый рост политического могущества. Княжество находилось на стыке Руси, Польши и Венгрии.

Удатный много воевал на юге Руси, понимал все выгоды княжения в Галиче. И в 1219 году смог его захватить. В Галиче тогда сидел венгерский королевич Коломан. Воеводою был Фильний, которого все звали «Филя прегордый». Он презирал галичан и не доверял им. Удатный пригласил с собой в поход половцев и Владимира Рюриковича. Венгры позвали на помощь поляков. По сложившейся практике, каждый сражался отдельно. Поляки бились против Владимира, и разбили его войска. Они обратили его в бегство и стали преследовать. Удатный разбил Фильния и взял его в плен. Половцы, стоявшие отдельно, набросились на венгров и галичан. Они хватали оружие, лошадей, брали венгров и галичан в плен. Мстислав же приказал убивать всех без пощады. Вода в реке стала красной от крови. Поляки, награбив добычи, вернулись с пленными на поле битвы. Там они наткнулись на войска князя Удатного, и были им совершенно разбиты. Венгры, сидевшие в Галиче, выгнали из города галичан, чтобы не кормить их во время осады. Узнав об этом, Мстислав объявил, что осажденным не будет пощады. Когда Мстислав вступил в Галич, Коломан с женою и знатнейшие венгры со своими семьями заперлись в церкви, и не сдавались, пока не стали умирать от голода и жажды. Удатный пощадил знатнейших венгерских баронов и отдельных поляков, взял их в плен. Разбежавшихся венгров и поляков добивали галицкие селяне.

В Чернигове находилось около пяти тысяч воинов. Из них только пять сотен тяжелой карачевской кавалерии, остальные — легковооруженные новобранцы.

«Старики» в «рыцарском» вооружении уравнивали шансы, но только на твердом ровном грунте. Вряд ли хитрющий варяг Удатный даст такую возможность. Избежать лобовой атаки на Десне легко, река широкая, пойма реки — огромная.

— Наши потери в таком сражении будут огромны. У черниговского хитреца огромный опыт ведения подобных схваток, его отряды привыкли к самостоятельному бою и индивидуальная выучка его дружинников в разы лучше, чем у наших «стариков», — Олег ходил по комнате в возбуждении.

— Да. Если сражение распадется на отдельные небольшие схватки, то достаточно будет одной черниговской дружины, чтобы перерезать наших «волков», — согласился Никита.

— Стоит проломить строй в одном только месте, или обойти его …

— С Удатным пришли поляки и венгры, а киевский князь, как ни странно, своих войск не дал. Ему по статусу положено возглавить сводное войско, а это требует переговоров. А, может, он хочет посмотреть со стороны, хитрит, выжидает?

— Если бы киевляне присоединись, впору было бы нам сидеть в осаде. Прибамбасов для штурма стен у них нет, две-три недели — и все разойдутся по домам. В Карачев им идти опасно, а черниговские окрестности ограблены нами, — сказал Олег.

— Похоже, нам так и так сидеть в осаде.

— Есть единственный выход — застрелить князя Удатного из засады. Кто-то из его разношерстной компании сразу повернет домой, и мы сможем устроить своим новичкам военную тренировку, сражаясь с остатками воинства, — предложил Олег.

— Сам в засаду заляжешь?

— Сам!

— Светлана привезла десяток саней с арбалетами. Хорошие арбалеты, мощностью по пятьсот и более килограмм. Ты сам говорил, что при выстреле они издают ужасный хлопок. Можно удачно замаскировать звук твоей винтовки, — предложил Никита.

— Дело говоришь! Я побежал готовиться!

Ни маскхалаты, ни заранее подготовленные огневые точки и пути отхода, не давали хороших шансов для спасения после операции. Её Олег назначил на раннее утро. Синхронизировать выстрелы арбалетов из саней и из винтовки было просто, для этого предусмотрели три залпа с интервалом в пару секунд. В засаду Олег пошел не один, его напарник стрелял из винтовки не намного хуже, а если бы ему чуть больше практики, оставил бы Олега далеко позади. Он был снайпером от рождения, с необыкновенно острым зрением и твердой рукой. Олег был уверен, что тот сделает работу лучше его, но было нестерпимое, мальчишеское желание самому поохотиться на крупную дичь, князя Удатного, проверить — чья удача больше. Всю ночь Олег с напарником ползли к лагерю врага. От кромки леса, от узкой тропинки, было метров пятьсот глубокого снега. Двадцать минут пешком. Но ползком, с оружием, с громадным пуком веревки, дорога казалась бесконечной. Олег подобрался к вражескому лагерю слишком близко. Маленький, слишком маленький пригорок, не давал ему хорошего обзора.

— Ты что-нибудь видишь, — шепотом спросил он напарника.

— Маловато света. Луна на убыль пошла. Ничего не видно. «Очки» дай.

— Ну, теперь, как?

— Охрану вижу. Может, поспим немного, до зари время есть.

— Спи. Толстокожий, я покараулю. Через минуту напарник засопел.

Никита занимался организацией обороны Чернигова, жестко выжимая все силы и средства из жителей. Пока Олег отправился на охоту, ему, князю Черниговскому, надо было побеспокоиться о запасах еды, стрел, смолы, дров, отправить лишних людей на север, подготовить к уничтожению пригород, определить места обороны для каждого отряда, назначить резерв. Сделать сотни дел. Не успеть сделать тысячи. Слабость после болезни еще не прошла, нужно было бы еще недельку отлежаться, но жизнь диктовала своё.

Покушение на Удатного прошло неудачно. Обычно, ранним утром бдительность караульных снижена, но, как оказалось, ни в этот раз. Сани с крепостными арбалетами вражеские разъезды обнаружили слишком рано, те развернулись, и выстрелили навесом с пятисот метров. Стрелы, на излете, долетели до лагеря, но эффект маскировки для Олега был ничтожен. Олег стал стрелять по шатру в центре лагеря, надеясь случайно попасть в князя. За пять минут он сделал два десятка выстрелов. Олег понял, что тратит патроны зря, он убивает случайных людей, а каждый выстрел стоит в сотни раз дороже золота. Олег успокоился и прекратил стрельбу, всё равно до отхода оставалось две-три минуты. Прошло целых пять минут, а веревка не натянулась. Пара бойцов, с четверкой лошадей, оставленные на кромке леса, почему то не спешили вытаскивать Олега и его напарника, они занервничали. Олег не мог решиться покинуть большую лыжу, привязанную веревкой к лошади. Уходить пешком, рискуя, что тебя изрешетят стрелами, было смертельно опасно, ждать — невыносимо. Враги двигались медленно, по глубокому снегу, но их крики раздавались все ближе и ближе.