— Здесь она, — Букина опустила глаза. — Ольку пытает. Второй час уже. Теперь ее все равно не спасешь.

Климов подумал, что за три года, которые он отсутствовал, Москва еще изменилась к худшему. Не надо было возвращаться. Из нормальных людей в ней остались одни пенсионеры. Хочешь отдохнуть душой, пойди спозаранку на любую помойку, там они роются в кучах мусора, выдергивают железными крючками лакомые куски, недоеденные молодыми хряками. Все остальные, кто хранил в себе человеческое естество, либо переродились, наглядевшись телевизора, либо сбежали, либо их перебили. Климов не удивлялся: к этому все и шло.

— Тебе ее разве не жалко? — спросил он безнадежно.

— Ольку? А чего жалеть, она сама… — Букина поглядела с вызовом, но в прекрасных очах засветились слезы. — Отпустите меня, пожалуйста! Не знаю, кто вы, чего добиваетесь, но если Звонарь пронюхает, как я тут с вами… Мне хуже будет, чем ей.

— Ребят этих, которые сторожат, знаешь?

— Они тупые.

— Ты с ними знакома?

— Еще бы. Леху и Вована… Они же по контракту раз в неделю бесплатно обслуживаются.

— Вот и хорошо. Сейчас пойдем за Олей, я ее с собой заберу. Поможешь управиться!

— Вы с ума сошли! — слезы высохли, в очах такой ужас, как если бы заглянула на мгновение в загробное царство. — Они нас на кусочки изрубят и собакам скормят.

Климов взял ее руку, перенял на себя ее страх. Передал ей чуточку лесной, успокоительной праны и своей веры. Он верил, что любое падшее существо можно заново очеловечить, если приложить старания. Но ответного толчка не почувствовал. Наверное, не настроился как следует.

— С тобой ничего не случится, — сказал он. — С этой минуты ты под моей защитой. Тебе никто не причинит вреда — ни твоя тезка, ни сам черт с рогами. Посмотри мне в глаза.

Букина посмотрела и увидела блеск, который ее ослепил. В ее сердце тоска смешалась с прозрением. Похоже, за ней пришел тот, кого она уже не надеялась дождаться.

— Вы не обманываете?

— Нет. Через день или через год обязательно вернусь за тобой. Знаешь, почему?

— Почему?

— Мне хочется с тобой переспать.

Он выпустил ее руку, и Букина поникла, пригорюнилась, словно очнулась от сладкого сна. У нее не осталось сил сопротивляться. Этот удивительный мужчина властен делать с ней, что захочет, но она не знала, кто опаснее — прежние мучители или новый хозяин.

Климов отвел ее в гостиную, где продолжал гулять молодняк, велел ждать, а сам отправился в кабинет Звонаря. Там он застал почти что прежнюю картину. Бухгалтерша Кармен сидела на коленях у Николая Павловича и поила его водочкой из своих рук. Пьяненький Звонарь отрешенно улыбался каким-то своим сокровенным мыслям.

— Очень трогательно, — оценил Климов. — К сожалению, вынужден помешать.

— Ты чего, парень? — злобно забухтел однорукий. — Врываешься, понимаешь, как к себе домой…

Кармен спросила:

— Вас что-то опять не устраивает? Да вы капризный клиент. Одна морока с вами.

— Почему не устраивает, все устраивает, все отлично, — он подошел к любезной парочке, покопался в своей «визитке». — Хочу отблагодарить. Сейчас покажу что-то интересное. Вам понравится… Вот!

Он прилепил к кисти Звонаря желатиновую капсулу с микроскопическим пластиковым жалом — новейшая разработка техотдела «Вербы», получившая второй приз на выставке современных шпионских аксессуаров в Стокгольме. Там она выставлялась почему-то на стенде японской фирмы «Сюдзуко». Слегка надавил — и в кровь Звонаря впрыснулась микродоза препарата «Омега», тоже, кстати, ноу-хау «Вербы», но уже химического подотдела. Бедный директор «Грез» не успел понять, что произошло, лишь злобная ухмылка на роже плавно сменилась блаженной гримасой. Вырубился в мгновение ока. Обмяк, просел под тучными телесами Кармен Ивановны, как студень.

— Ты его убил? — озадачилась бухгалтерша.

— Пока нет… Может, попозже. Дай поскорее ключи, дорогая.

— Какие ключи?

— От камер в подвале, от сейфов, да вообще все, какие есть.

— Меня тоже убьешь?

— Нет, только усыплю.

Бухгалтерша переместилась с колен Звонаря на диван, брезгливо его отпихнув. Бедолага повалился на бок, выдув носом красивый розовый пузырь.

— Чувствовала, что-то не так, — сказала Кармен.

— Давай ключи, тороплюсь.

— В здании полно охраны, на всех таблеток не хватит.

— Ничего, справлюсь. Давай ключи.

Они встретились глазами, и у бухгалтерши появилось ощущение, что она погружается в вечную мерзлоту.

— Ты пришел за девкой?

— Да.

— Даже если убьешь нас обоих, тебя найдут.

— Мадам, вы начинаете меня раздражать.

— Ключи в сумочке. Вон на столе.

Климов открыл сумочку, вытянул бренчащую связку: стальное колечко, с нанизанными отмычками; в прошлом веке такими ключами запирали от слуг съестные припасы да фамильное серебро, теперь за хитроумными запорами укрывали наркотики, деньги и трупы.

Легкая, как девочка, Кармен метнулась к двери, но оступилась на ковре и шлепнулась на пол. Климов помог ей подняться, довел обратно до дивана.

— Ты не представляешь, скотина, на кого замахнулся, — прошипела Кармен, потирая ушибленный бок.

— Почему не представляю. Хорошо представляю. Гарий Хасимович — уважаемый человек, ему пальца в рот не клади. Три года назад всех чумаков под корень вывел. Но, дорогая Кармен Ивановна, уверяю вас, на каждого Гария Хасимовича рано или поздно находится другой Гарий Хасимович, который откусит ему нос… Вот этот ключик от чего?

— Уж не ты ли тот кусака? — Кармен редко проигрывала, но еще реже падала духом. Она уже решила для себя: налетчик либо безумен, либо чрезвычайно опасен: в любом случае надо попробовать подольститься. Кто знает, как повернется дальше. Сегодня встретились на узкой дорожке, завтра лягут в постель. Всяко бывает.

— Эти два от боксов, эти от сейфов, эти кодовые, — меланхолично, никуда не торопясь, перебирал ключи Климов. — А вот этот, серебряный, с зубчиками, куда?

Кармен загадочно улыбалась, оперевшись локтем на уснувшего Звонаря, как на валик.

— Девку без меня не возьмешь, миленький. Не надейся. Зато я могу помочь на определенных условиях. Хочешь знать, на каких?

— У нас в префектуре говорят: не верь глазам своим, верь только страховому полису… А, понял! Ключик от тайника. Чудесная шкатулка со световой сигнализацией. Шведский проект. Корпус с титановым наполнителем. Космический материал. Выдерживает практически любую термоагрессию. Как неосторожно, мадам! Хранить такое сокровище на общей связке. Тайничок скорее всего для домашнего пользования, верно?

Кармен ощутила полузабытое наивное девичье желание выцарапать насмешнику глаза. Но она понимала, что вряд ли получится. Вон даже до дверей не сумела добежать. Если она была ведьмой, то пришелец не иначе как ведьмачий сынок.

— Квартирка на Шаболовской, Кармен Ивановна? Наведаюсь как-нибудь, когда все утрясется.

Бухгалтерша сделала последнюю попытку поладить миром.

— Не веришь мне, соколик? Подумай, какой резон обманывать. Спасти хочу. Куда пойдешь один? Там охранники, сигнализация, привратник. Все ведь продумано. Девку не возьмешь, а голову оставишь.

— С чего вдруг решила помочь?

— Огласки не люблю. Да и с Шалвой у меня свои счеты. И девка хорошая, пусть поживет.

Взглядом посулила больше, чем словами. Видишь, вещала ее улыбка, мы почти вместе, почти в любовном сговоре. Климов не остался равнодушен.

— У вас щедрое сердце, мадам, — заметил он уважительно. — Позвольте руку.

— Но это — не смерть?

— Нет, всего лишь сон.

Бесстрашно потянулась, и он вдавил в мягкое нежное предплечье желтую ампулу с острым хвостиком. В помутившихся черных зрачках успел разглядеть отражение Вселенной. В его понимании эта женщина была существом космическим, не поддающимся дрессировке. У таких в новой России большое будущее. Потому что она из тех, кто не умеет плакать. Во все века они рождались сиренами, колдуньями, амазонками, эриниями, и если обретали на какой-то срок человечий облик, то прибирали к рукам все, что можно окинуть взором.