Переход в брод делали за два рейса, так как груза было много. Коротышки Геныч и Вовка шли без груза, им давали удочки, которые можно было мочить и они переплывали глубокие места на спине, держа их в руках или зубах. Да и для нас главное было не упасть на сильном течении переката, споткнувшись о крупные камни. Шли наискосок, нередко попадая в вымоины и ямы. Тогда приходилось поднимать одежду и мешок выше головы и идти под водой затаив дыхание пока хватало воздуха и морда не показывалась из воды. За несколько лет таких тренировок полторы минуты ходьбы под водой было для нас нормальным, а это почти двадцать метров. Когда же вода поднималась, приходилось искать бревна, садить двоих, чтобы ногами держали бревна, а руками вещи и толкать плот, плывя сзади.
После переправы шли к своим рыбным местам, интенсивно ловили пескарей, стоя по колено в воде и постоянно мутя песок на дне. Надо было менее чем за час, поймать хотя бы тридцать живцов, размотать перемет и насадить пескарей на большие крючки. Если замешкаться, то живцы в котелке дохнут, начинают тыкаться в поверхность воды и задыхаться. Тогда надо срочно менять воду, а при этом они так и норовят выскочить из котелка. Потом их снова надо ловить, а время-то идет и отставать от друзей нельзя – все лучшие места будут заняты.
Как только, хотя бы двое, справлялись с задачей по ловле живцов, они разматывали переметы в лучших местах, насаживали пескарей, привязывали груз (большой камень) и взяв груз в руку, кто-то заплывал на глубину и бросал груз. Если камень был легким, то груз сносило течением и все приходилось повторять с более тяжелым камнем. Если шли бревна, то надо было притапливать перемет промежуточным грузом, здесь уже должны синхронно плыть двое, озираясь, чтобы не попасть под плывущие бревна и на свои же крючки. За многие годы такой рыбалки, все было нами хорошо отработано, хотя много раз теряли поводки, от зацепов за бревна, коряги и камни.
Проверяли переметы ночью и, если чувствовались удары, приходилось его вытаскивать и снова заплывать на глубину с камнем в руках, когда в метре от тебя плавает живец с крючком №14 и темнота, хоть глаз коли. Вот и приходилось плавать на спине ногами вперед, гребя одной рукой и держа в другой камень-груз. С берега друзья светили факелами, предупреждали о бревнах и корректировали курс и натяг перемета. Хорошо, если светит полная луна и очень тяжко лезть ночью в холодную воду в сентябре, в дождь и ветер. Даже сейчас испытываешь жуть, хотя прошло более сорока пяти лет. А тогда это была необходимость, одно из наших ребячьих мужских увлечений.
Но вот у всех переметы, жерлицы и закидушки наконец-то поставлены. Небольшой перекур с закусоном всухомятку и каждый разбредается по своим любимым местам, для ловли на поплавочную удочку, на вечерней зорьке. А они, в зависимости от погоды и сезона, всегда разные. На прошлой неделе здесь шел язь, а теперь лишь мелкая плотва. Зато у соседа хорошо пошел подуст – все идут «помогать», делиться надо, как говорил экономист Лившиц, спустя 45 лет. Уже тогда, я начинал специализироваться на ловле пугливых красавцев-голавлей. И когда появилась спиннинговая катушка и много лески, голавли стали моей основной добычей. Мелкую рыбу, выловленную вечером, мы пускали под уху и парениху, а крупную старались сохранить живой, чтобы принести завтра домой.
За час до захода солнца, надо было насобирать дров на всю ночь, разжечь костер, почистить рыбу, картошку и овощи, наломать веток для шалаша или хотя бы надергать для настила травы, сбегать до родника за водой для ухи и для чая. Обычно в это время самый клев, поэтому никто не хочет ходить по кустам и искать дрова, кору для факелов или чистить рыбу и Юрий, пользуясь правом старшего, кидал камни в поплавки и таким образом прекращал нашу заядлую рыбалку. Собравшись, тянули жребий, кому чистить рыбу, кто идет за дровами и так далее. Было равноправие и все были при деле, анархия и детство пресекалось на корню.
Но вот солнце село, быстро стемнело, весело потрескивая горит костер на полянке, среди высоких кустов, недалеко от крутого берега, а в котелке бурлит запашистая уха и под углями начинает чернеть печеная картошечка. Наступает самый благостный момент. На газеты выкладывается вся принесенная снедь, откладывается меньшая часть для пропитания на завтра. Все остальное сметается, с треком за ушами, в этот поздний ужин. Когда мелкой пойманной рыбы было мало, то делали парениху, это когда потрошеную, подсоленную рыбу обертывают мокрой бумагой и парят в углях. Через 10-20 минут вкусная, запеченная рыба готова. Этот самый простой и быстрый способ приготовить еду я использовал на протяжении всей жизни, лишь бумагу теперь заменяет фольга. Бывали и удачные дни, когда ловили много мелочи и делали двойную или даже тройную уху. Это когда сваренная рыба удаляется, а в отваре варится новая порция рыбы. Поутру остатки такой наваристой ухи напоминали холодец, или заливное. В уху непременно добавляли горсть пшена, лук, перец, лаврушку, укроп, а иногда и картошку. Чай заваривали смородиной и душицей с клубникой, что росли на лужайках неподалеку от наших стоянок.
Объевшись, долго лежали пузами вверх, курили, горланили песни, травили анекдоты и рыбацкие байки. Смотрели на яркое звездное небо, определяя созвездия и названия звезд. С четырнадцати лет я увлекся астрономией и здесь мне не было равных. Часов ни у кого тогда еще не было, поэтому летом определяли время по солнцу, а ночью я определял по звездам, по Сириусу и созвездию Орион. И точность наших определений времени была в пределах получаса, что вполне достаточно для рыбацких занятий.
Устав от разговоров, песен и ора шли проверять переметы и закидушки, где-то около двенадцати часов ночи. Зажигали факела, заранее приготовленные из бересты. Эти бело-черные свитки собирали днем по отлогим берегам, сушили их у костра и вставляли в расщелины палок. На рогульки от веток вешали запасные свитки. Наверное такими же факелами пользовались и наши древние сородичи, а не факелами из мазута, как показывают в фильмах. Попробуй, найди мазут хотя бы сто лет назад даже в наших нефтеносных краях . А вот береста всегда сопровождала людей и служила для многих целей. Факел из бересты горит ярко и горячо, почти не задувается ветром и дает прекрасный черный дым и копоть. Обычно мы зажигали пару факелов и искали в темноте спрятанные переметы и закидушки. Взяв в руку бечеву и слегка подтаскивая, чутко улавливали через натяг течения, есть удары или нет. Если удары чувствительны, значит хорошая рыба на крючке и перемет надо вытаскивать.
До сих пор в глазах картина. Конец августа, огромная полная луна и шатер из ярких звезд над головой. Пологий берег весь усыпан черно-серебристыми камнями с кулак и более величиной. Над нами два ярко-красных, потрескивающие искрами, шипящих факела, со струей черной копоти вверх и четыре серебристых, подпрыгивающих на камнях килограммовых голавлей, еще не снятых с крючков перемета. Эту картину дополняет танец орущих, прыгающих в охотничьем экстазе чумазых пацанов в телогрейках. Никто нас этому не учил, и факела, и переметы, и эти дикие пляски – все получалось само-собой. Лишь много лет спустя я увидел такое же поведение людей, когда показывали по телевидению дикие племена из Африки.
Оказывается, лиши современного человека приобретенных благ цивилизации и через несколько поколений мы возвратимся к исходному, дикому состоянию, конечно, не все, а те, кто выживет и приспособится. И наш детский путь тому подтверждение. Замечено, что породистые, искусственно выведенные собаки, одичавшие и изолированные от людей, через несколько поколений превращаются в породу среднюю между лайкой и дворнягой, но более выносливую и проворную.
После проверки переметов начинался неприятный труд, надо насадить на крючки новых живцов и затащить перемет вплавь. Когда рядом с твоим телом телепаются насколько огромных острых крючков, а руки заняты тяжелым камнем и ты плывешь в холодной черной воде, то бросив его, с такой скоростью плывешь обратно, словно за тобой гонится стая водяных. Страх, он тоже «зашит» в подсознании каждого из нас. «…Я знаю, страх наш главный князь, и все неведомое, тайна, над человеком держат власть»