Что толку, что отважный капитан Макаров на фактически яхте «Великий Князь Константин» топит турецкий броненосный корабль – первым в мире применяя минные катера… всё равно, плебей…

Что толку, что выдающийся русский гидрограф Макаров проводит уникальные работы – открыв, например, что в Босфоре – существуют два противоположных течения на разной глубине, что позволяет наглухо Босфор заминировать, причём Макаров проводит эти работы тайно – исключительно среди бела дня, на глазах у изумлённой турецкой публики, которая ни о чём так и не догадалась – что за кунштюки выкидывают эти урусы… всё равно, что-то матроснёй в кают-компании завоняло…

Что толку… эх, да что толку…

В высокопородных умах, напрочь отмороженных близкородственным имбридингом, даже не могло уместиться, ЧТО именно Макаров предлагал… для блага России!

Линейный ледокол – первый в мире – посреди Маркизовой лужи! И ямщик эдак его по матёрому льду весело обгоняет… Вот символ ЭТОГО адмирала…

Ну… у нашего Семёнова всё складывалось не так уж трагично…

Из кадетов – в гардемарины – «хранители моря„… учебные плавания…

29 сентября 1887 года произведён в Мичмана Флота! Третьим по списку в своём выпуске, между прочим… Отличник.

А потом – плавания на Балтике, и на Тихом океане… на крейсерах! И на каких крейсерах… „Владимир Мономах“… “Дмитрий Донской»…«Рюрик»… (Все они геройски сражались – и геройски бы погибли за Русь, за Отчизну… если бы… если бы не отсутствие – обыкновенного болта… не закрученного в одной из переборок обыкновенного торгового судна… так, горсточка песка… в тормозной буксе вагона истории – не слетевшего под кровавый откос!)

А в 1893 году – у Семёнова вдруг случился неожиданный поворот судьбы…

«Флот Имперской Метрополии – он не жмётся к берегам!

Далеко от Анатолии – до прелестных наших дам…»

А от Обского побережья Гыданского полуострова, которое обследовала морская гидрографическая экспедиция Л.Ф. Добротворского… до указанных дам куда как дальше…

Да… до прелестных дам…

Холодные серые нити тумана наползали на низкий болотистый берег… Ледяные, стылые даже на вид – волны – лениво колыхали ледяную шугу, оставляя её на сером песке заберега…

По песку неторопливо разгуливали огромные чайки…«Ходит чайка по песку – моряку сулит тоску…»

Барон Эдуард Толль забил последний гвоздь и сказал боцману Никифору Бегичеву: «Ну, можете поднимать…»

Матросы потянули за серые тросы, именуемые на флоте концами – и высокий крест поднялся к серому небу…

Утоптав песок, всё обнажили головы…

Мичман Семёнов вытащил из полевой сумки тетради и прочитал вслух: «4 сентября штурман дубель-шлюпки „Якутск“ Семён Челюскин записал в вахтенном журнале: „Свезли на берег бывшаго лейтенанта Прончищева жену. В исходе 2 часа пополуночи лейтенанта Прончищева положили во гроб и свезли на берег“.

6 сентября Василия Прончищева похоронили здесь, на высоком берегу мыса Тумуль.

А через шесть дней, 12 сентября 1736 года, Челюскин записал в журнале: „В начале сего 4 часа пополуночи бывшаго командира дубель – шлюпки Якуцка Прончищева волею Божею жена его умре“.

Ее похоронили рядом с мужем. Вот здесь – Мария Прончищева и лежит… Пусть ей будет пухом Русская земля…»

Неровный, сухой залп…

Когда возвращались к шлюпке – Толль схватил Семёнова за руку:«Я верю! Верю… она есть! Ведь… Видел же её Прончищев… видел Челюскин… я найду её… мою Землю Санникова!» (и через семь лет – он отправится, отважный полярный рыцарь, в свой последний ледовый – крестовый поход… и я верю – под вечными сполохами полярного сияния он всё-таки увидел её, и – умирая, коснулся леденеющей рукой её чёрных, заиндевевших камней… )

Последний русский первопроходец – Никифор Бегичев – тоже в это верил…

Что заставляло нашего героя голодать, делить со своими товарищами – матросами последний кусок сухаря – причём ломая его, Семёнов ЖУЛЬНИЧАЛ – оставлял себе МЕНЬШИЙ ломтик («Я командир, я должен и обязан беречь своих людей…»), терпеть пронизывающий холод, вечную промозглую сырость, тяжкий труд до кровавых мозолей, лишения… Какие лишения? А вы, дорогие читатели, просто за Полярным кругом попробуйте снять штаны и провести простой акт дефекации – когда в обнажившийся афедрон тут же пытаются впиться сотня комаров… лето, однако!

Зачем он это делал? Вы не поверите… они искали путь к Енисею, провешивали фарватеры, работали для блага Родины… они были патриотами! Причём никто их это делать не заставлял – все члены Енисейской Полярной Экспедиции были только добровольцами…

Единственное, что заработал для себя лично в этой экспедиции Семёнов – больные, застуженные почки… благодарность Российского Географического Общества… любовь и уважение к простому русскому матросу… не так мало!

Впрочем, в лейтенанты его тоже произвели – в том же 1893-ем… по выслуге лет…

А потом была Николаевская морская академия…

Думаете, туда принимали кого попало? Да ведь и учреждена она была для «усовершенствования некоторого числа отличнейших из вновь произведенных офицеров в высших частях наук, к морской службе потребных».

Причём на курс военно-морских наук – принимались штаб-офицеры флота и лейтенанты, состоящие в этом чине не менее шести лет и преимущественно окончившие курс в одной из академий или в школах артиллерийской или минной. Наш герой был принят сверхштатно!

Состав преподавателей был блестящий! Только из математиков и физиков были М. В. Остроградский – который открыл формулу Остроградского, о преобразовании объёмного интергала в поверхностный (а также был разработчиком статистико-вероятностных методов проверки качества боеприпасов), раньше был – Э.Х. Ленц (Закон Джоуля-Ленца – это его!), а теперь – из молодых, да ранний – Попов!(кто таков, пояснять, думаю, не нужно?)

А ещё слушал Семёнов алгебраический анализ, дифференциальное и интегральное исчисление, изучались им аналитическая и практическая механика и частная физика.

Специальные предметы были суть: астрономия и геодезия, гидрография и метеорология, теория кораблестроения, оптика и системы маячного освещения… А ещё читались морская стратегия и тактика, военно-морская статистика и география (тоже специальная, военно-морская!), военная история и (внимание!) – морское международное право… последний предмет нашему герою очень понадобится… в своё время!

По окончании академии Семёнов – окончивший её по первому разряду (отчего-то меня это абсолютно не удивляет… ) получил в награждение годовой оклад жалованья… который полностью истратил – на покупку книг…

После чего приказчики книжных лавок встречали его у входа со снятыми картузами…

Впрочем, книги читать времени у него скоро не стало…

Впереди у него был Печелийский залив и мрачные, пирамидальные форты Дагу…

На сей войне не знаменитой (ныне не знаменитой) наш герой заслужил себе «клюкву»…«Сапиенс – сат!» (хотел закончить «каркулаем вити» автор… но… )

Что за война? Что за «клюква»? Почему не знаю? Это какой год? – восклицает Взыскательный читатель…

… Извольте… к концу века пара и электричества у стен недвижного Китая прочно, как лягушки вокруг стоялого пруда – расселись колонии, сеттельменты, арендованные территории соединённой Европы…

Первыми, разумеется, были просвещённые мореплаватели… начав с Гонконга, который они арендовали всего-то на 99 кратких лет (а что для Срединной империи столетие? пустяки… ) они, в ходе двух кровопролитнейших (для аборигенов) войн отстояли Священное Право Белого Человека – Свободно Торговать… опиумом! Да, именно так… эти колониальные войны так и назывались – опиумными… Ну как вот если бы американские «кожаные затылки» захватили бы Владивосток, и потребовали бы от России контрибуцию в полтора миллиона таэлей, за то, чтобы грязный, дёргающийся в рэпе негритос мог свободно продавать на Светланской свой вонючий крэк… Дико? А ханьцам было каково терпеть такое национальное унижение?

Тем более учтите – психология, государи мои! Когда тебе с детства внушают, что ты самый лучший, потому что живёшь в центре Вселенной… то в результате, к великолепному фрегату «Паллада» подплывает грязный сампань («шампунька»), из неё на сияющую белизной палубу вылезает облачённый в ШЁЛКОВЫЕ лохмотья амбань и спрашивает – это какие варвары в Поднебесную дань привезли – северные или южные?