Давид рассматривал вампира с не меньшей внимательностью. Ни страшная рожа, ни скорость, не произвели впечатления. Он смотрел на высшего вампира, навсегда зарисовывая в памяти образ, и тут же зашифровывал так, чтобы не помнить. И вампир, и колдун понимали: ни первый, ни второй не боится. Два сердца Маршана бились, как и положено — медленно; сердце Давида стучало лишь немного быстрее.

— Немного, — ответил Маршан. — Я думаю, этих мне хватит. А кто ты такой?

— Давид.

— Это должно что-то для меня означать?

— Не думаю.

Давид замолчал. Маршан так и не понял, что это за чудик и зачем явился. Давид просто таращился, даже не думая чего-то предпринимать. Он по-прежнему стоял каменным изваянием и — Маршан готов поклясться! — ни разу не мигнул. И даже когда говорил, двигался только рот, остальные мышцы лица оставались неподвижными.

— И зачем ты пришел сюда, Давид? — решил немного прощупать почву вампир.

— Я пока не решил. Сначала я хотел убить Люка, а теперь размышляю, стоит ли мне убить тебя.

— А ты думаешь, у тебя получится? — оскалился вампир.

— Да.

— А ты хоть представляешь, кто я такой?

— Да, ты высший вампир.

Маршану надоела дурацкая беседа. Человечишка начал раздражать и портить столь долгожданное превращение. Давид же действительно размышлял, что делать с вампиром. Волна все еще вольготно плещется в сознании, он до сих пор гладит щенков в далеком уголке мозга. Колдун не находил причин убивать вампира, тот сделал выбор за Давида. Словно черная молния он набросился на колдуна и решил свою судьбу.

Давид не менее быстро вложил рукоять ножа в рот, крепко сжал зубы. Маршан несется быстрее ураганного ветра, но Давид и не думает уклониться. Наоборот, бросается навстречу, и пара чудовищ смыкает смертельные объятья. Огромные когти полосуют спину Давида, оставляя глубокие порезы, а колдун мотает и мотает головой, словно отрицая что-то, и держит Маршана крепко-накрепко. Спустя пять секунд голова высшего вампира падает на пол, руки Давида отпускают мертвое тело, оно шмякается о плиты с характерным звуком, будто шмат мяса на сковородку.

Посреди комнаты спокойно стоит человек с окровавленным лицом. Теперь он сам похож на вампира. Челюсти сжимают нож, на ручке остались следы зубов, Давид чувствует привкус дерева. Похоже, рукоять ясеневая. Его спина изорвана в клочья, но боли нет — сознание все еще гладит щенков и вкушает ясень. Труп вампира рассыпается прахом на полу, легкий сквозняк начинает гонять пыль по круглой комнате. Лицо Давида покрывает черная кровь Маршана, но вот и она превратилась в пепел, осыпалась на пол.

Давид, наконец, вышел из транса драки. Хотя, надо сказать, поединку с высшим вампиром отвелось, дай бог, треть сознания. Он вытащил изо рта нож, открыл ближайший гроб. Два резких движения, и голова красивой девушки отделена — та даже не успела проснуться. Давид молниеносно схватил отрубленную голову, положил себе на правое плечо. Вампирская кровь полилась по спине, заживляя раны так, что даже шрамов не осталось. Собственно, Давид и позволил Маршану себя покромсать, чтобы попробовать действие вампирской крови. Следующий гроб открылся, отрезанная голова красивого юноши легла на левое плечо. Последние раны зажили, Давид пошел по лестнице наверх. Он все еще под действием волны, поэтому, как только увидел две начищенные до блеска секиры, висящие крест-накрест, взял одну и вернулся в подвал. Пятнадцать раз поднимался и опускался огромный топор. Давид действовал аккуратно и быстро. Но вовсе не желание убить вампиров двигало им. Уничтожая гнездо, он преследовал две цели. Первая — любопытно, каково это рубить головы секирой? Впрочем, любопытство удовлетворилось уже после второй жертвы. Вторая — его превосходный пиджак изорван в клочья. А ходить зимой с обнаженным торсом он не хотел. Чего доброго, еще простудишься! И не его вина, что большинство вампиров оказались женского пола, а мужчины одевались в грязные лохмотья или с вульгарной роскошью. Он открыл семнадцатый гроб, ну вот, опять разочарование. Твидовый пиджак никак не сочетается с серыми брюками Давида. Но все же хоть что-то… Секира опустилась, убив последнего вампира, Давид аккуратно снял пиджак. Рубашку он нашел еще в тринадцатом гробу.

Давид вернулся наверх, наполнил золотой кубок красным вином. Потом уселся в кресло и принялся рассматривать портрет Маршана. Он решил подождать Жанну здесь. В конце концов, Люк приведет ее сюда, так зачем срываться и бежать на Карлов Мост? Нет, лучше он изучит несколько картин и гобеленов средневековья.

Глава 7

Андре прилетел в Прагу к трем часам дня. Перелет дался тяжело. Рука ныла, несколько раз открывалось кровотечение, но инквизитор терпел. Он обязан спасти Ивана, во что бы то ни стало. Он и сам не понимал, почему ему так дорог маленький колдун. При мысли, что правнук Абдулы мог уже убить Ваню, Андре бросало в пот. Правда, колдун сказал, что с Иваном все в порядке, и что, якобы, завтра они сразятся и определят судьбу мальчика, но Андре не верил. Оставалось только скрежетать зубами от злости, что попал в эту переделку и еще мальчика затащил.

Он вышел из аэропорта, сел в такси. Таксист, хоть и чех, но русский знал, Андре попросил отвезти его в город. Куда конкретно еще не решил, но ясно, что необходимо найти колдуна сегодня и убить. Завтра Андре будет подстерегать какая-нибудь ловушка и колдун, скорее всего, убьет его самого. Все же Давиду достаточно выстрелить из винтовки, и инквизитор умрет. Андре не прикрывает купол удачи, как и любой инквизитор, он не защищен от огнестрельного оружия.

Работка предстоит сложная. Как найти колдуна в большом городе? Давид не Иван, который собирал вероятности рядом с домом и, убив министра, остался в Москве. Нет, Давид не будет колдовать попусту, а затаится и подождет. А если даже начнет колдовать, сделает это незаметно. Если бы у Андре была хотя бы неделя, можно попробовать обшарить Знанием каждый клочок Праги, но у него времени только до завтра.

В такси чего-то бурчал портативный телевизор, внезапно Андре привлекла необычная новость. Сначала диктор говорил, что к Праге из Турции движется огромный ураган, уже послуживший причиной крушения гражданского самолета, а потом замелькали кадры какой-то гостиницы, где обрушились несколько этажей. Андре попросил таксиста перевести.

— Да чего тут переводить? — ответил таксист с чешским акцентом. Его речь чем-то напоминала змеиное шипение. — Несколько номеров разрушено. Три этажа упали, но гостиница, в целом, не пострадала. Но ее непременно закроют, пока не починят. Эти бюрократы все сделают, чтобы людям жизнь усложнить…

Далее таксист принялся рассуждать о налогах и прочем, но Андре прекратил слушать. Он размышлял, может ли это быть результатом деятельности Давида? Вроде, не похоже. Зачем колдуну так светиться, да еще зная, что Андре может сообщить в инквизицию? Сомнительно, но проверить нужно.

— Отвезите меня к той гостинице, — сказал Андре таксисту.

— Посмотреть решили? Это правильно, хоть увидите, за что наши полицейские гребут половину того, что я зарабатываю. Будьте уверены, там еще ничего не разобрали…

Таксист оказался прав. Выйдя из машины, Андре обнаружил толпы полиции и пожарных. В это время Решар находился под завалом и материл рабочих, чтобы шевелились быстрее. Андре попробовал войти в отель, но полицейский преградил дорогу. Посторонним вход воспрещен, а постояльцев уже давно вывезли в другую гостиницу. Андре обдумывал, как попасть внутрь. Наверное, придется нарушить закон. Это опасно, с удачей инквизитора его наверняка поймают, но попробовать надо. Он увидел одиноко прогуливающегося полицейского, следящего, чтобы в гостиницу не пролезли через окна в проулке. Андре направился к нему, делая вид, что хочет срезать дорогу, переходя с улицы на улицу. Но, пройдя полицейского, инквизитор согнулся, будто ему поплохело, а сам наблюдал исподтишка, не смотрит ли на них кто-нибудь. Вроде, зеваки заняты разглядыванием фасада здания. Полицейский подошел, спросил, что случилось, Андре резко распрямился, нанося удар в челюсть, и сразу же подхватывая обмякшее тело. Руку пронзила дикая боль, но Андре стерпел. Он оттащил полицейского к большим мусорным контейнерам и, оглядевшись, кинул туда. Потом залез сам и, пощупав пульс, раздел мужика. Инквизитор облачился в форму, не забыв прихватить пистолет и, сперва высунув из бака голову, вылез наружу.