— Помогите! — закричал Иван, но люди все еще прятались от пулеметчика.

Ваня раскроил куртку на лоскуты, потом куда аккуратней разрезал пиджак с рубашкой. Все пропиталось кровью, отрезав от пиджака клочок ткани, Ваня приложил его к ране, попытался прижать плотно. Пальцы соскальзывали с окровавленного плеча, по глазам ребенка текли слезы. Но вот, наконец, случилось — инквизитор лишился сознание от потери крови, и Ване удалось спасти ему жизнь в третий раз. В беспамятстве инквизитор не мог разрушать вероятности, мальчик получил возможность поколдовать. Плечо превратилось в математические формулы, вскоре ими обратился весь Андре. Несмотря на сложность, формулы решались стремительно, но Иван добавлял к ним новые, снова и снова. Он не видел, как кровь потекла из раны значительно медленнее; будто сумасшедший учитель математики, Ваня писал в Андре самые сложные уравнения, какие мог придумать.

— Ну помогите же, кто-нибудь! — опять закричал Иван. На этот раз его услышали милиционеры, влетевшие в зал. Неясно, где были слуги закона раньше, но все же пришли они вовремя.

Милиционеры подбежали к Ване, кто-то оттолкнул мальчика, пережал Андре вены на плече. Приехали медики, Андре к тому времени изрядно побледнел, но еще не умер. Врачи спросили, кто он такой, Ваня сказал, что его отец. Мальчику разрешили поехать в больницу в одной машине с Андре. Никто не обратил внимания, что за ними следует девятка со следом от сорванной шашки на крыше. За рулем сидел человек с отрешенным лицом и жевал жвачку.

Скорая приехала в больницу, Давид остановил машину рядом, пошел внутрь. Он видел, как из Газели выгружают бесчувственное тело инквизитора, и маленькую фигурку, семенящую за носилками. Давид пошел к служебному входу, скидывая пропахшие табаком вещи мертвого таксиста. Вновь обнажился милицейский мундир, Давид подошел к санитару, дежурившему возле служебного входа.

— Вам нельзя сюда входить, — сказал санитар.

— А я просто хотел спросить, привезли ли человека с раной в плече? — спросил Давид спокойно.

— Да, только что. А что случилось?

— Бандитские разборки. Как будто нам Деда Мороза мало?

— Да, хреново год начинается.

— А что это там на стене?

— Где?

Когда санитар повернулся, Давид оглушил его ударом по голове. Он подхватил бесчувственное тело, затащил внутрь. Неподалеку от служебного входа нашлась кладовка, Давид приволок тело туда. Он раздел парня, облачился в белый халат и синие штаны. Получилось неплохо, колдун двинул по коридорам. Он вышел к регистратуре, спросил, где операционная, куда привезли раненого. Подойдя к ней, колдун увидел мальчика, сидящего на лавочке рядом. Он подошел к нему и спросил:

— Парень, ты его ближайший родственник? — манера говорить Давида немного изменилась, он все еще жевал жвачку и слегка причмокивал.

— Да, я его сын, — кивнул Ваня.

— Тогда пошли, надо заполнить кое-какие бумажки.

— Я не хочу уходить отсюда. — Лицо мальчика припухло от слез, он чувствовал себя плохо. Все простые цифры ушли, последние он отдал Андре, когда тот истекал кровью на полу вокзала.

— Да не волнуйся ты, это на пару минут. Может, еще умоешься, а то вон, весь в крови.

Ваня подумал пару секунд и кивнул. Они пошли по коридорам, Давид держался чуть позади.

— Эй, давай-ка, действительно, умойся, — сказал Давид. — А то бумаги запачкаешь. Вот здесь ванна и туалет. Мне, кстати, отлить нужно, пошли.

Они вошли в белоснежное помещение, Ваня пошел к раковинам, Давид в туалет. Когда он вернулся, мальчик все еще умывался. Колдун не мог подойти к Ване незамеченным — перед мальчиком на стене большое зеркало, где они оба отражались. Давид встал рядом, начал мыть руки.

— А тебя как зовут? — спросил Давид.

— Иван.

— Хорошо, Иван. — Ваня вздрогнул, голос санитара изменился. И уже в следующую секунду, к горлу мальчишки приставили нож. — Слушай меня внимательно. Сейчас мы выйдем из больницы и сядем в машину. Пока мы будем идти, я буду держать руку у тебя на плече и смогу в любое мгновение сломать тебе шею. Ты, я так думаю, знаешь, кто я такой?

— Дед Мороз, — прошептал Ваня. Горло пересохло, даже захоти, он не смог бы закричать.

— Правильно, борода из ваты. Будь умником, Иван, и проживешь на один день дольше.

— А если я закричу? — слюна вдруг наполнила рот, мальчик сглотнул, возвращая способность говорить громко. Но все равно, скорее пропищал, чем сказал это.

— Я успею тебя убить раньше, чем ты откроешь рот, а может быть, вырву тебе язык. Не знаю, я еще не решил, что выбрать.

Ваня взглянул на колдуна. До этого он видел его отражение в зеркале, а теперь посмотрел в темные глаза маньяка. Давид распался на формулы, Ваня испугался. В формулах колдуна нет и намека на правильность. Тут, собственно, иногда цифры писались буквами, причем на разных языках и с ошибками. Они мельтешили и решались самыми неправильными способами, и все же цифры сплошь простые. Таких простых и абсурдных формул Ваня еще не видел. Человек с такими формулами просто не мог существовать, но вот он стоит рядом и держит нож у горла мальчика.

— Знаешь, Ваня, так меня в последний раз рассматривали пятнадцать лет назад, — сказал Давид задумчиво. — Но это неважно. Ты понял свою роль?

— Да.

— Ну и отлично. Тогда пошли.

Он молниеносно убрал нож в рукав и вывел мальчика из туалета. Давид положил Ване руку на плечо, повел по длинным коридорам к служебному выходу. Они вышли из здания, возле служебного выхода курила пара врачей, но никто не обратил внимания, как в руках Давида появился нож, и он приставил лезвие мальчику между лопаток. Они сели в девятку, спустя полчаса Ваня попал в ту же квартиру, где недавно Давид нашел дриаду.

Глава 13

С тех пор, как Ваня вышел из гостиничного номера и пришел на вокзал, все происходило, будто во сне. Он слабо осознавал, что делает, почему и зачем. Как ни странно, мысли пришли в порядок, как только Дед Мороз привел его в свою квартиру. В этом просторном помещении распространилась легкая прохлада январской ночи, пахло цветами и хвоей. В уголку стоит маленькая ель, украшенная необычными старинными игрушками. Елка, а не сосна, как принято у жителей юга России. Она светилась десятками огоньков, Ваня отметил с интересом, что на ней не электрические гирлянды, а множество самых настоящих свечей в изящных подсвечниках. Попав в квартиру, Ваня сразу пошел к елке и почувствовал тепло, что давали огоньки.

— А она не загорится? — спросил Ваня. Это первые слова, произнесенные им после сцены в больничном туалете.

— Если соблюсти правильную расстановку, не загорится, — ответил Давид. — А если купить хорошие свечи, они будут гореть как минимум сутки.

Маньяк разделся. Под медицинским халатом обнаружилось тонкое шелковое белье, подчеркивающее худобу и идеальную слаженность фигуры. Давид достал мусорный пакет, в нем скрылась медицинская одежда.

— Тебе надо переодеться, — сказал Давид. — У себя дома я не выношу посторонних запахов, а ты пропах больницей и кровью. Иди, прими душ, а я подыщу тебе что-нибудь из одежды. Хотя у меня нет твоего размера, но я сейчас позвоню портному, он сошьет тебе костюм к утру.

— Он что, будет работать ночью? — спросил Ваня недоверчиво.

— Я его давний клиент, думаю, он сделает для меня исключение. Иди, мойся. От тебя несет, как из помойки абортария.

— А для вас очень важно, чтобы те, кого вы собираетесь убить, хорошо пахли?

— Для меня важно, чтобы все хорошо пахли. Ступай.

Ваня пошел в ванну, Давид поднял трубку телефона, позвонил портному. Он пообещал приличную плату и продиктовал все мерки, опираясь исключительно на газомер. Потом порылся в шкафу и отыскал шелковую пижаму. Ножницы обрезали рукава и штанины, линия отреза получилась идеальная — будто лазером прошли. Мальчик, закутанный в полотенце, вышел из ванны, Давид отвернулся, пока тот одевается.

— А вы не боитесь, что я нападу на вас сзади? — спросил Ваня, помня, как за ним следил Андре, когда они познакомились. Да инквизитор тогда с пистолем не расставался, а чтобы вот так просто повернуться, причем, когда на кровати лежат большие ножницы, а сам Дед Мороз не вооружен.