В нос ударил запах духов. Андре даже принюхался — настолько приятным ароматом вдруг повеяло. Не слишком насыщенным, не слишком сложным, но приятным. Нечто вроде ромашки с чем-то. Аромат исходил от старого мужчины, прошедшего мимо. В спортивном костюме, с рюкзаком за плечами, старикан шел быстро, чем-то вроде спортивной ходьбы. Андре подумал, это какой-нибудь поклонник здорового образа жизни. Один из тех дядей, любящих обливания холодной водой или расхаживания по морозу в шортах. Инквизитор отвернулся, рука выкинул очередной окурок в урну. Как Андре и предполагал, он не узнал Александра. А Давид его, естественно, узнал.

Глава 17

Давид разделся и посмотрел в зеркало. Тело колдуна излучало внутреннюю гармонию его организма. Слегка бледноватая кожа, ни единой капли жира, впрочем, на культуриста он тоже не тянет. Вообще, колдуны редко страдают недостатком физической силе. Наше тело, как правило, может гораздо больше, чем мы представляем, просто мозг, во имя безопасности, ставит барьеры, не позволяя костям, мышцам и связкам перенапрягаться. Но если эти барьеры снять, можно достичь великолепных результатов. Его прадед Абдула, был с виду ходячим трупом, но на деле мог поднять грузовик. Конечно, Давиду далеко до прадеда, но и он способен на многое. Он быстрее обычного человека раза в три и во столько же сильнее. А если надо применять силу или скорость непродолжительное время, эти показатели возрастают до десяти. Несколько секунд Давид мог двигаться быстрее гепарда и посоревноваться в силе со слоном. Но не в этом главное преимущество Давида перед другими колдунами или обывателями. Главное — и именно это делает его настолько опасным — он управлял телом на все сто процентов. Его координация позволяла увернуться от пули, а сверхчувствительные органы восприятия почти исключали возможность застать врасплох. Воистину, даже сам Д.К. не мог поспорить с ним в ловкости и чуткости.

Давид надел спортивные штаны и пошел в ванную. Тут он распотрошил сумочку неизвестной актрисы и, достав тональный крем, сделал себя более смуглым. Крем дешевый, но все равно превосходит по качеству те, что продаются в косметических магазинах. Давид аккуратно приклеил усы и пышную бороду. С этим делом главное не переборщить, потому что скоро придется отрывать. Получилось очень натурально. Из зеркала на Давида смотрел дед, лет шестидесяти. Давид прекрасно управлял мимическими мышцами и сложил лицо так, что на лбу появились дополнительные морщины. Правда, взгляд получился слегка удивленный, но Давид приклеил кустистые брови, чтобы не так бросалось в глаза. Потом наложил парик, теперь образ почти довершен. Он достал из кармана плаща единственную вещь, прихваченную из Ростова. Старая вязаная шапка с логотипом 'Динамо', не тот предмет, что можно найти быстро, и в то же время она совершенно необходима. Теперь он выглядел типичным борцом за собственное тело и за здоровый образ жизни. Кто-то мог подумать, что он старый спортсмен, потому и походка его слишком тверда. Но походка у Давида будет, какая надо.

Для кого нужен весь этот маскарад? В первую очередь, для самого Давида. Ему очень нравилось играть в подобные игры с переодеванием. При этом он настолько входил в образ, что становился другим человеком, и это позволяло отдохнуть настоящей личности. Давид вышел из ванной, надел кроссовки и достал из рюкзака кинжал в чехле. Он еще раз позволил себе полюбоваться им. Потрогать гладкую поверхность, воскресить в памяти образ решительного француза, закутанного в красное. Кто бы мог подумать, Ришелье любил тюльпаны! Давид считал, такому человеку больше подходят лилии. Но, в конце концов, это не имеет значения. Давид вскрыл пластиковый пакет, лежавший на тумбочке рядом с кроватью, достал одноразовую зубную щетку, белые тапочки и прочую мишуру, нужную путешественнику. Нашлись там и нитки с иголкой. Правда, белые, а Давид купил черный спортивный костюм. Пришлось распускать покрывало с кресла. Заполучив нитки необходимого цвета, он аккуратно пришил маленькую подушку с дивана на внутреннюю сторону олимпийки и надел. Получилось неплохо — будто у него вырос небольшой животик. Давид облачился в куртку и аккуратно сложил недавно снятые вещи сначала в портфель, а потом в рюкзак. Плащ в портфель не влез, Давид запихнул его как есть. Потом он достал стодолларовую купюру, и положил на диван, где лежала подушка, использованная для подкладного живота. Возвращаться в эту гостиницу он не собирался.

Давид поставил полный рюкзак, а потом уселся в кресло. Ему очень понравился тренировочный костюм: хлопчатобумажный, приятно прилегающий к телу. Рука извлекла из серебряного портсигара маленькую сигару, Давид выкурил ее с наслаждением. После этого колдун закрыл глаза, мозг сразу погряз в океане мечтаний и грез. В воображении он помолодел лет на двадцать. Именно в том возрасте мечты наиболее яркие, правдоподобные. Только дети могут мечтать так, чтобы поверить в свои мечты. Но Давид не просто помолодел, он еще одновременно и постарел. Теперь стало три Давида. Один — тридцатилетний, другой — десятилетний и третий — шестидесятилетний. Первый просто стоял в сторонке и наблюдал, второй предавался мечтам о том, каким он будет через пятьдесят лет, третий подавал второму пример. Шестидесятилетний Давид был завзятым спортсменом. Бывший учитель физкультуры, а в прошлом еще и полупрофессиональный футболист, он пронес спорт по жизни так, как это может сделать только спортсмен любитель. И он стал идеальным примером для маленького мальчика. А мальчик рисовал деда, придавая ему несуществующие подробности, иногда где-то даже забавные. Тридцатилетний Давид наблюдал за рисуемым образом, и вскоре они поделились снова, образовав четверку, вместо трио. А потом мальчик и старик пропали. Пропал и Давид. Остался только дед, любитель физкультуры и холодных обливаний. Впрочем, Давид мелькал где-то на заднем плане, но не настолько, чтобы помешать образу работать.

— Хоп, хоп, хоп! — весело сказал дед, вставая с кресла. Он посмотрел на рюкзак и понял, что ему надо идти. — Раз-два взя-я-яли.

Дед с трудом нацепил рюкзак и, потоптавшись на месте, пошел из номера. Идти ему предстояло недалеко. Дед, бодрячком, вышел из гостиницы, вызвав несколько удивленных взглядов. Он что-то насвистывал и слегка запыхался, страдая отдышкой. Все-таки, шестьдесят лет — не шутки. А если бы он еще курил, наверное, вообще не мог бы ходить. Рюкзак оказался достаточно тяжелый, но дед всегда ходил очень быстро. А так как на нем спортивный костюм, значит, он вышел на тренировку. Возможно, рюкзак он даже надел в качестве утяжеления. И дед, слегка неуклюже, но все равно твердо, спортивной ходьбой пошел в сторону дома колдуньи.

Давид мог управлять дедом, находясь где-то далеко. На деде нет ни купола удачи, ни купола тайн, так что его все видели, и ему могло не повезти. Но Давида это лишь забавляло. Он наслаждался, нахождением в голове деда. Образы вроде этого он делал довольно часто. Очень весело пребывать в мозге того, кто скоро перестанет существовать. Дед знал о жизни очень мало. Только то, что знал делавший его десятилетний мальчик. И в представлении этого мальчика, дед получился крайне смешливым, добрым и помешанным на физкультуре. Никаких мотиваций, почему надо ей заниматься, или почему надо быть добрым, в голове деда нет и в помине. Он просто старый физкультурник. Там, где в голове должны появляться логические построения, или побудительные причины, все как будто обрывалось. И Давиду нравилось эта простая нелогичность собственного творения.

Но внезапно Давид заволновался. Ноздри деда затрепетали, почуяв вонь немытого тела, дешевых сигарет и опасности. Глаза на несколько секунд из веселых обратились холодными, и в одно мгновение нашли инквизиторов. Дед снова улыбнулся, в его взор вернулась доброта и глупость, и он, своей необычной походкой, пошел к инквизиторам.

Давид сразу узнал Андре. Вот только до сего дня он думал, что разрушитель вероятностей, которого использовал Михаэль, мертв. Где-то на задворках сознания, там, где плавал настоящий Давид, вновь началась расшифровка воспоминаний. Вновь вспомнилась грязная деревня, безразличный голос деда, потом годы безумия, внезапный выход из него… Контроль, да, тогда Испанец подарил ему контроль, что вылился волной… Но Абдула быстренько сообразил, насколько может быть полезен внук, и прибрал к рукам. Годы службы на Абдулу пронеслись дикой секундой, наполненной кровью, запахами, вкусами. А потом Давид понял, как избавиться от деда. Следом договор с демонами, что, кстати, до сих пор не выполнен. И — поединок. Давид не успел тогда всего на час! Воспоминания закипели, взвились неконтролируемой ненавистью. Тысяча треклятий, инквизитор тогда отобрал у него одно из самый сильных переживаний — ненависть. Лютую, безудержную ненависть внука к прадеду. Давид вспомнил, как сидел на капоте машины, разглядывая восстанавливаемый торговый центр. Но почему же Давид не убил Андрея еще тогда? Странно, до сей поры не было случая, чтобы колдун не нашел причину своему поступку. Пусть безумная, но причина есть всегда. А тут — провал. Словно кто-то влез в его чулан с зашифрованными воспоминаниями, распутал клубок нелепых ассоциаций, подтер тот день и вновь сложил в привычный для Давида порядок. Очень странно…