— Подожди, я сейчас в туалет схожу, — сказала Даша подруге.

Ваня просиял. Разговаривать с Дашкой, когда рядом Марина, не хотелось. Такие разговоры надо вести один на один, и желательно где-нибудь в пустыне. Но, за неимением пустыни, Ваня решил удовлетвориться тем, что подкараулит Дашу, когда она выйдет из туалета. Он пошел следом, но от возбуждения ему самому захотелось отлить. Он подумал, что сделает это по-быстрому и как раз успеет встретить Дашку на выходе. Они вошли в туалеты одновременно. В их школе мужской туалет отделялся от женского стенкой и, надо сказать, не слишком толстой стенкой. При желании можно услышать, что происходит в соседнем туалете, чем все, естественно, и занимались. Но Ваня не видел, как три фигуры, несколько выше его, пошли следом, а одна прикрыла за собой дверь.

Ваня даже не успел дойти до писсуара, когда сзади его кто-то толкнул. Он повернулся и увидел Вовку с корешем — тоже известным хулиганом.

— Что, пи…ок, сейчас ты у меня кровью ссать будешь, — процедил Вовка и ударил Ваню по лицу.

Удар вышел мастерский — Вовка разбил Ване губу. Ваня упал на грязный пол.

— Что, волейболист хренов, довыеживался? — сказал Вовка и пнул мальчика ногой в живот. Ваню скрутило.

— Вова, извини, я нечаянно… — едва смог проговорить Ваня.

— Знаешь, как за нечаянно бьют?

Ваня не ответил и получил второй удар в живот.

— Я спрашиваю, знаешь, как за нечаянно бьют? — повторил Вовка.

— Отчаянно…

— Правильно. — Очередной удар. — Кто ты такой?

— Что?

Удар.

— Я тебя спрашиваю, кто ты такой?

— Че-человек.

— П…ор тоже человек.

Удар.

— Вовка, пожалуйста…

— Ты п…ор?

— Нет.

Удар.

— Ты п…ор?

— Нет.

— Колян, дай нож.

Колян с глупой улыбкой на глупом лице, порылся в карманах и достал старую 'бабочку'. Вова раскрыл нож, пальцы действовали четко, уверенно — они явно делали это не в первый раз. Вовка подошел к Ване и навис над ним.

— А что, если я тебя сейчас немного почикаю?

— Вовка, не надо, — по щекам Вани уже давно текли слезы, а теперь из него потекло и другое. Переполненный мочевой пузырь не выдержал, на спортивных штанах расползлось темное пятно.

— Эй, да он обмочился! — заржал Колян.

— Ну вы скоро там? Я уже задолбался дверь держать! — послышалось со стороны входа.

— Подожди, сейчас, — бросил Вовка невидимому подручному. — Так ты значит обделался? Ты п…р?

— Да…

— Значит, тогда ничего зазорного, если мы тебя опустим. Все равно ты уже весь в моче, так что сейчас ее будет на тебе два вида.

Трясущимися руками Вовка расстегнул молнию на джинсах. Его лицо покраснело, он достал член направил на Ваню. Коляна тоже трясло, он смотрел, стараясь не пропустить ни единой детали. Вовка встал над Ваней, а тот плакал и не мог ничего с собой поделать. Его обуял страх, ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Но то ли Вовка недавно отлил, то ли от возбуждения не смог из себя ничего выдавить, однако, прошла почти минута, а с конца упала только пара капель, причем, не на Ваню, а на пол.

— А и х… с ним! — сказал Вовка, застегивая молнию. — Хватит с него.

Колян разочаровался, но виду не подал. Вовка еще раз пнул Ваню и пошел из туалета. А Ваня лежал и плакал. Он смотрел на две маленькие капли на полу и его душила страшная злоба. Перед глазами не бегали никакие формулы. И тут случилась вещь, еще более страшная. В туалет вошла Даша.

— Ты как? — сказала она, глядя на Ваню с жалостью. — Я все слышала. Ты не расстраивайся, они козлы.

Ее взгляд упал на его штаны и заплаканное лицо. И Ваня понял, ЧТО она подумала, услышав весь разговор. Она подумала, что Вовка все же поссал на него. Из его горла вырвался дикий крик, мальчик вскочил на ноги.

— Дура! — прокричал он ей и, оттолкнув, выбежал из туалета.

Через полчаса, когда он уже подбегал к своему дому, перед взором начали робко мелькать формулы.

Глава 16

Часы показали половину четвертого, когда Андре с двумя инквизиторами покинули кафе. За это время опустели две бутылки, но никто не опьянел. Их желудки привыкли к алкоголю — чтобы свалить инквизитора, надо побольше спиртного. Хотя, конечно, в голове шумело. С первого взгляда может показаться: идти пьяным на поимку колдуна — дело самоубийственное; но это далеко не так. Если Андре и его коллеги называли себя инквизиторами, колдуны величали врагов — разрушителями вероятностей. А разрушение вероятностей — процесс очень неприятный. Когда противопоставляешь силу внутреннего мира сверхудаче колдуна, организм ведет себя очень странно. У многих инквизиторов это происходит по-разному. У кого-то болит голова, многих, как и Андре, тошнит, у кого-то выворачивает суставы, или даже лопаются вены и капилляры. Единственное сходство, процесс разрушения — штука очень неприятная. Сила инквизитора напрямую зависит от силы его внутреннего мира. Чем меньше сомнений ты испытываешь в жизни, чем больше ты уверен, что твоя точка зрения — единственно верная, тем лучше ты можешь разрушить удачу. Ты гасишь вероятность события, превращая его в свершившийся факт, при этом в факт, нужный тебе, и твоему миру. И именно поэтому инквизитору может повезти только при встрече с колдуном. Если колдун захочет, чтобы человек умер, и у него есть вероятность его смерти, простого желания хватит для убийства. Человеку смертельно не везет и он умирает. Но если колдун захочет поколдовать над инквизитором, его вероятности не просто разрушатся, они сложатся в соответствии с мнением инквизитора. То есть, если колдун захочет смерти инквизитора, и у него будет такая вероятность, инквизитор не умрет. Напротив, инквизитору повезет! В чем, сказать сложно, потому что внутренний мир инквизитора ограничен и настроен на неудачу, но какая-нибудь удача улыбнется и ему. Однако есть и моменты… Если колдовство, то бишь, вероятность, сильнее внутреннего мира инквизитора, он не сможет ее разрушить, и умрет, как любой другой человек. Каждый инквизитор может разрушить определенное количество вероятностей, и, при разрушении, испытываемая ими боль, соразмерна количеству разрушенного. Если колдовство сильное, инквизитору будет плохо. Если несильное — неприятно, но не настолько. И, чтобы слегка притупить боль, инквизиторы часто отправлялись на встречу с колдунами нетрезвые. Такие, как сейчас.

Андре, Кузьма и Коля пошли в метро, оно доставило их к 'Гостинке'. Приехав, они вновь заинтересовали милиционеров, пришлось предъявлять документы.

Каждый инквизитор, в той или иной степени, умеет пользоваться Знанием. Это совершенно необходимо, чтобы колдуны не могли тебя с его же помощью найти. Но, как правило, виртуозов в этом деле нет. Знание — огромная наука, постигаемая годами тренировок. Колдуном можно стать и за неделю, а Знанием так просто не овладеешь. Андре не опасался, что Наталья его обнаружит. Он как раз владел Знанием неплохо, и мог полностью закрыться от нее. А вот относительно Кузьмы и Коли у него уверенности нет. Впрочем, два инквизитора тоже не питали на этот счет иллюзий. Потому они не пошли к подъезду Натальи раньше времени, предпочтя околачиваться неподалеку от Казанского собора.

Со стороны они напоминали бедных музыкантов, пропивших инструменты, или, более-менее приличных бомжей. Все с длинными нечесаными волосами, не раз ломаными носами, в длинных грязных плащах. Инквизиторы делали вид, что осматривают собор, останавливались возле урн и курили, иногда бросая взгляд на едва виднеющийся подъезд. Еще только половина пятого, идти туда пока рано. Все радовались, что приняли на грудь — стемнело рано, да и мороз с ветром заставлял ежиться, так что алкоголь хоть немного, но грел.

Андре выкинул вторую смятую пачку и открыл третью. Он старался рассмотреть подъезд, но с каждой минутой темнело, а зрение с годами отнюдь не улучшается. Мимо проходили люди в приличной одежде и брезгливо морщились. Андре не обращал на них внимания. Его редко посещали мысли о людской благодарности, хоть это и странно — в конце концов, он ведь защищал именно людей! Но Андре защищал их не ради благодарности, а потому, что не мог иначе. Он — охотник за колдунами. Это — его суть. Если бы он был другим, он не был бы инквизитором. Если бы Андре мог измениться, он не был бы инквизитором. Но он им был. И поэтому терпел.