Она в ярости стала стучать по столу. Эдди понял, что поколебал ее уверенность в Рили.

— Эта Блэндиш — настоящая красавица, — продолжал он. — Нет ничего удивительного, что Рили имеет на нее виды. Если бы вы оказались там, вы бы стесняли его. У меня впечатление, что он удрал от вас, девочка.

— Замолчите! — не выдержала Анна. — Никогда Франк не сделал бы ничего подобного!

— Все так говорят, — небрежно заметил Эдди. Он встал и подошел к окну, считая, что сказал достаточно.

— Что же теперь со мной будет? — спросила она. — Я совершенно пустая.

— Могу предложить вам немного монет. Вы мне очень нравитесь, детка.

— Я никогда не возьму от вас ни цента!

— Как хотите. Если вам придется туго или у вас будут неприятности, дайте мне знать. Пете скажет вам, как меня найти. А теперь мне пора уходить. Вы зря теряете время, если думаете, что узнаете что-нибудь новое. Когда Блэндиш заплатит Рили выкуп, он сможет заполучить всех девушек мира, каких только захочет. Салют, девочка!

С этими словами он вышел. Анна осталась стоять у окна с глазами, полными слез.

Флин посмотрел на часы.

— Еще пять минут, — сказал он Уоппи, который держал на коленях ружье. — Боже мой! Я буду так счастлив, когда все это кончится!

— Еще бы, — согласился Уоппи. — Наконец-то! Мамаша-то представила дело так, будто это пустяки… она сама не знает что говорит.

— Тогда почему ты потеешь, как бык?

Оба сидели в «бьюике», на обочине дороги, в тени деревьев. Им была отлично видна вся дорога.

— Ты тоже не блестяще выглядишь, — возразил Уоппи, вытирая лицо. — Который сейчас час?

— Заткнись! — проворчал Флин.

Он жалел, что не Эдди был с ним. Уоппи действовал ему на нервы. В случае любой неожиданности они с Эдди скорее выпутались бы из беды. А Уоппи уж больно нервный. Каждый раз, когда банде приходилось отстреливаться, Уоппи начинал первый.

— Я слышу шум машины, — сказал Уоппи.

Вдалеке появились светящиеся точки.

— Вот она! — воскликнул Флин.

Он стремительно выскочил из машины и вытащил фонарь.

Машина ехала на большой скорости. Когда до Флина оставалось метров триста, он начал сигналить ей фонарем.

Уоппи наблюдал, держа ружье наготове. Сердце его учащенно билось. А если машина полна фликов? Эти парни не боятся рисковать и любят нападать неожиданно.

Машина замедлила ход. Флин увидел, что в ней был только водитель, и понял: Блэндиш выполнил все распоряжения. В тот момент, когда машина поравнялась с ними, из нее был выброшен тяжелый предмет. Он упал на дорогу, а машина продолжала свой путь и вскоре скрылась из вида.

Флин бросился подбирать чемодан. Уоппи отложил ружье в сторону и включил мотор. Флин сел рядом с ним, зажав чемодан ногами.

— Быстрей!

Уоппи нажал акселератор до отказа, и машина рванулась с места. Флин, обернувшись, следил, нет ли погони. Так они проехали километра четыре. Никто их не преследовал.

— Все в порядке, — объявил Флин, — можно возвращаться домой.

Когда они вошли в холл, их уже ожидали: Мамаша, Слим, Эдди и Док — все были в сборе.

Флин поставил чемодан на стол.

— Добыча, Мамаша! Все прошло так, как вы задумали.

Мамаша медленно поднялась с кресла и подошла к столу. Открыла обе застежки. Все столпились вокруг нее, даже Слим казался заинтересованным.

Мамаша открыла чемодан. Вид банковских билетов, аккуратно уложенных, потряс их. Никогда в жизни никто из них не видел такого количества денег.

— О! Подумать только! — воскликнул Эдди. — Какое потрясающее зрелище! Ну, говорите же!

Слим, наклонившись над билетами с открытым ртом, тяжело дышал.

— Вот мы и добились, чего хотели. — Мамаша пыталась говорить спокойно. — Миллион долларов! Наконец-то!

— Начинайте раздел, Мамаша, — сказал Эдди. — Я сгораю от нетерпения пощупать свои денежки. Сколько придется на нос?

— Да, — поддержал его Уоппи. Он был так возбужден, что не мог устоять на месте. — Сколько приходится на мою долю, Мамаша?

Но Мамаша закрыла чемодан. Потом посмотрела по очереди на каждого из окружавших ее мужчин. После чего села.

Банда с недоумением смотрела на нее.

— Ну что с вами? — нетерпеливо спросил Эдди. — Делите добычу — вот и все!

— Все билеты в чемодане имеют номера, — заявила Мамаша. — Даю голову на отсечение, что у федов есть эти номера. Этот фрик — динамит.

— Что вы такое говорите, — воскликнул Эдди, — им нельзя воспользоваться?!

— Можете, если хотите в газовую камеру! Я вас предупреждаю: тратить сейчас добычу — это самоубийство!

— Проклятие! К чему было прилагать столько усилий?! — закричал Эдди.

— Ну, успокойтесь, дети. — Мамаша казалась олицетворением миролюбия. — Я все продумала. Я отправлю этот взрывоопасный фрик Шульбергу, который пустит его в ход через несколько лет. А вместо него даст нам половину, которой можно будет пользоваться. Это лучше, чем миллион, который все равно нельзя тратить.

Неожиданно Слим плюнул в печку.

— Разговаривать — это ты умеешь, — презрительно проговорил он, лег на софу и уткнулся в какой-то журнал.

— Есть о чем задуматься, Мамаша, — проговорил Эдди. — Я рассчитывал на два куска.

Мамаша разразилась хохотом:

— А я в этом и не сомневалась!

— Тогда по сколько же мы получим? — забеспокоился Уоппи.

— Вы получите по три сотни долларов каждый, — объявила Мамаша, — и никто не получит больше.

— Вы что, шутите?! Три сотни долларов? — пролаял Эдди с перекошенным лицом. — Что это значит?

— Это ваши карманные деньги. Да, каждому из вас полагается двести тысяч, но вы их не получите. Я хорошо знаю вас всех. Если у вас в руках окажется такая уйма денег, то вы наделаете столько глупостей, что не позже чем через восемь дней у вас на плечах окажутся флики. Вы же не найдете ничего лучше, чем швырять эти деньги направо и налево. Вот так большинство подобных «дельцов» и попадается! Они не могут удержаться, чтобы не выкинуть что-нибудь со своими денежками, а флики этим пользуются.

Она указала на Эдди:

— Что ты, например, объяснишь фликам, когда они поинтересуются, откуда у тебя вдруг появились такие деньги. Ну, объясни!

Эдди открыл рот, чтобы ответить, ну тут же прикусил язык: он понял, что старуха права.

— Это верно, Мамаша, — признался он, — но все равно — очень обидно. Я считал, что стану богачом.

— Теперь объясню вам, что мы сделаем с добычей, — удовлетворенно продолжала Мамаша. — Мы ударимся в коммерцию. Долгие годы я мечтала об этом. Вы, парни, будете содержать коробочку. Я куплю «Парадиз-клуб». Он как раз продается. Мы отделаем его, пригласим красивых девушек, хороший оркестр и будем загребать денежки. С полмиллионом мы сделаем лучшее кабаре в городе. Мне уже надоело командовать бандой жуликов. Теперь будем делать большие дела. С сегодняшнего дня и приступим. Что вы на это скажете, ребята?

Четверо мужчин опять повеселели. Один Слим не слушал. Он продолжал читать журнал.

— Да, вы действительно сильны, Мамаша, — сказал Док. — Я согласен.

— Я тоже, — присоединился Эдди. — Это замечательная идея!

— И мне это улыбается, — сказал Флин.

— А в клубе будет ресторан, Мамаша? — спросил Уоппи. — Я смогу заниматься кухней?

— Сможешь, Уоппи. Каждый из вас будет получать пятую часть доходов с клуба. Вы все разбогатеете, но у вас будет надежное прикрытие.

— Минутку, а если феды заинтересуются, откуда мы взяли средства на эту операцию? Что вы им ответите? — спросил Эдди.

— И это предусмотрено. Шульберг ответит, что дал мне деньги взаймы. Это входит в наше с ним соглашение.

— Больше не о чем говорить, вы все предусмотрели, — признался Эдди. — И когда мы начнем, Мамаша?

— Немедленно. К чему попусту болтать. Клуб я куплю завтра же.

— Теперь, — вставил Флин, — нам остается только освободиться от девочки. Вы уже сказали Доку, что он должен сделать? И когда мы похороним ее?

Благодушное спокойствие Мамаши исчезло как не бывало. Она вся подобралась. Зловещая улыбка Дока испугала ее — она чуть не потеряла сознание. Слим отбросил свои журналы и выпрямился. Глаза его засверкали.