Атилла громко расхохотался и воскликнул:

– Эк, тебя разобрало, Галеаст! Рыцаря ты себе можешь найти только в Аранелвуде, но я советую тебе сразу же заявить о том, что ты позволишь взобраться на свою шею только тому парню или той леди, которая намерена принять из рук моего небесного брата кубок с напитком посвящения в рыцари Света.

Козмо усмехнулся и поторопился сказать:

– Атилла, не торопи события. Всем этим парням и девчонкам ещё предстоит пройти Каспервилль.

Дракон-маг оглушительно расхохотался и воскликнул:

– Кузя, не смеши меня! На Адамминене старик огребёт себе сотни тысяч, если не миллионы Лан Молниеносных. Каспервилль им всем нужен, как корове седло. – Клацнув зубами дракон уставился на своего будущего коллегу и спросил – Галеаст, а тебе не кажется, что к этой напасти, что свалилась на твою голову, причастны альтары? На Срединном континенте они под корень извели горных драконов, да, и цветочным драконов от них тоже здорово досталось. Вот я и подумал, а не их ли это работа?

Галеаст тотчас отрицательно замотал не только своей головой, но и хвостом, после чего буквально рявкнул:

– Нет! Только не альтары, Атилла! Они были на нашем острове последний раз чуть больше года назад, лечили малышей, привезли нам целых две бочки ртути и, вообще, они наши добрые друзья. А с чего это ты взял, брат мой, что они извели под корень горных и цветочных драконов? Они их и пальцем не тронули. Более того, они выселили с Мареэглирского архипелага на континент всех пиратов и устроили там самое настоящее королевство драконов и даже научили человеческой речи этих диких варваров, горных драконов и розовых крох. Альтары друзья всех драконов, мой синекрылый брат, и если они и поступили так, то только потому, что были недовольны тем, что обитатели Адамминена вечно стремились втянуть драконов в свои свары и распри. Так что это были кто угодно, но только не альтары. К тому же они пообещали нам то же самое, что и ты, Козмо, сказав, что как только они введут этот мир в Золотой круг, то мы станем желанными гостями во всех мирах. – Пристально посмотрев на Кузьмича, старый дракон спросил – Друг мой, ты ведь прилетел на Целеборр только за тем, чтобы просить нас присоединиться к войску эльфов? Если так, то ты теперь полетишь на другие острова драконов. Позволь мне дать тебе совет. Не лети на острова Мареэглира. Там живут одни только юные красные и золотые королевские драконы от которых не будет никакого толка. Лети к их старикам. С ними ты договоришься гораздо быстрее. Я не советую тебе также связываться с горными драконами. Они слишком дикие, свирепые и своенравные. Их можно подчинить себе только силой или сделать домашними любимцами. Для войны они не пригодны, поскольку убив врага один раз, уже ни о чём ином, кроме убийства, не помышляют. Под седлом эльфа горный дракон был всего лишь крылатым скакуном, но если он попадал под власть орка, то становился диким хищником и кровожадным убийцей, но таких тварей эльфы давно уже истребили и мне их даже не жаль.

Козмо и Атилла проговорили с Галеастом до поздней ночи. Старого дракона интересовало буквально всё, что было связано с рыцарями Света. Он просто рвался в бой и горько сетовал на то, что они не прилетели на его остров на несколько тысяч лет раньше. Будучи огнедышащим драконом, он не мог жить рядом с эльфами и людьми, к которым относился очень тепло и дружелюбно, а остров Целеборр ему давно уже осточертел, как и серная диета. Теперь же, когда Галеаст стал агатовым драконом-магом и потому мог стать соседом эльфов, которых любил ещё с тех пор, когда будучи юным драконом прожил в Аранелвуде несколько сотен лет, ему больше всего хотелось встретиться со старыми друзьями и поиграть с ними в шахматы, ведь он несколько тысяч лет паря в небе проигрывал в уме тысячи комбинаций.

Около полуночи драконы, которые спали крайне редко, встали на крыло и улетели, а Кузьмич завалился спать. Атилла поныв с полчаса, тоже улёгся рядышком на траву и вскоре захрапел. Живя бок о бок с людьми, он перенял все их привычки и рано утром, когда маг стал будить его, поднялся не сразу, но, тем не менее, уже через полчаса они летели курсом на юго-запад к острову Руаданголл, чтобы провести там переговоры с красными королевскими драконами.

Глава седьмая

Когда Иоланта впервые увидела гнома, она была поражена до глубины души. Будучи не самой высокой женщиной, леди рыцарь-маг была почти одного роста с гномом, но в ширину тот парень был таков, что напоминал собой шкаф. Первое, о чём она подумала, это о том, каково оказаться в объятьях такого парня и лишь только то, что она была не просто замужем, а счастлива в браке, удержало её от эксперимента, хотя для неё, как для магессы, это было бы всего лишь мимолётным увлечением. Позднее, поговорив с принцессой Гвеннелинной о своём, о девичьем, она узнала, что гномы, как любовники, пользуются успехом даже у эльфиек. Правда, в тот момент её это мало интересовало, ведь Иоланта уже узнала о том, что гномы были очень сентиментальны, а она признавала только одного сентиментального мужчину, своего собственного мужа и только его романсы соглашалась слушать все ночи напролёт.

Беседуя с эльфийской принцессой, которая была по сути королевой эльфов но не считалась таковой только в силу того обстоятельства, что у эльфов не были приняты официальные браки и вообще монархическая форма правления классического образца, Иоланта куда больше интересовалась отношением Гвеннелинны к ратному делу. Как и все эльфы, принцесса была отменным стрелком из лука, но дальше, чем охота на пернатую дичь, в основном рябчиков и куропаток, это не заходило. Женский эльфийский лук был совершенно непригоден не то что для убийства врага, а даже для охоты на более крупную дичь вроде зайцев, и то, что Исилиэль погибла на охоте, явилось чистой случайностью. Она просто попала под стрелу промахнувшегося охотника-орка. Точно так же и её холодное оружие было всего лишь деталью туалета и принцесса даже не помнила, когда она в последний раз вынимала меч из ножен. В общем воительница из неё была попросту никакая.

Эльфийки были самыми обычными домохозяйками, великолепными мастерицами, поэтессами, композиторами и художницами. Ну, и ещё они были страстно желаемы всеми мужчинами Адамминена без исключения. Даже в Иоланте, когда она лёжа на мягком мху, покрытом шелковым покрывалом, беседовала с принцессой Гвеннелинной и её подругами, вдруг, проснулось то, что она испытывала на Ильмине по отношению к Эльзе и она едва сдержалась, чтобы не обнять эту красавицу и не поцеловать её в губы. Похоже, что принцесса догадалась о её чувствах и тотчас завела речь о магии. Иоланта, будучи дочерью магов в Бог весть каком поколении, знала досконально, что это значит, быть женщиной-магом и потому смогла ответить на все вопросы и даже рассказала ей о таких вещах, о которых без неё не смогли бы догадаться ни её любимая Эльза, ни даже Анна-Лиза. Явилось это откровением и для принцессы Гвеннелинны.

Когда эльфийка узнала о том, любая магесса уровня Верховного мага может разжечь в душе своего возлюбленного пожар невиданной силы и поддерживать его сколь угодно долго, всякий раз поражая того новизной чувств и тем самым не давать ему пресытиться, она тотчас решила всё для себя раз и навсегда. Ну, а то, что двум магам не дано вступить в законный брак, её полностью устраивало. Так было и раньше и единственное о чём она сожалела, так это о том, что их с Ардонадаром любовь если не угасла совсем, то стала просто формальностью и она сомневалась в том, что дело тут в старости. Принцесса Гвеннелинна не смотря на то, что прожила в двух мирах более тридцати тысяч лет, не считала себя старой и потому каждое утро просыпалась с ожиданием какого-нибудь нового открытия. Тем не менее ей было очень приятно узнать, что магия способна вернуть её душе свежесть юной, семнадцатилетней девушки.

Напиток познания принцесса Гвеннелинна выпила с такой решительностью, словно хотела стать рыцарем Света, а не Верховным магом-домоседом, что было большой редкостью. Но именно об этом она и мечтала, – найти в мирах Золотого круга такое место, в котором смогла бы обустроить для своего возлюбленного прекрасный дом в лесу и ждать его сидя у окна с каким-либо рукодельем в руках, чтобы после того, как тот вернётся совершив великие подвиги, наполнить его душу такой радостью, после чего он, отправившись куда-либо, считал часы и минуты ожидая встречи с ней. Естественно, что при этом она хотела сделать это не в одиночку, а вместе со всеми остальными эльфийками. Этим принцесса Гвеннелина напомнила Иоланте их прелесть Элечку, ведь та тоже изливала на неё и Кира целое море любви из своих синих глаз и о ней были все её мысли, когда она не то что отправлялась с мужем и своими друзьями на очередное задание, а просто выходила из их замка на Ильмине в парк.