Рыбаки просто ошалели от такого улова, на обратном пути ходили все по шхуне, как сомнамбулы, и всё время бормотали молитвы. По прибытии в порт, они в один голос заявили, что его сиятельство просто обязан забрать свою треть улова, как шкипер. В Лукар были посланы гонцы, чтобы в Рахлед направили фургоны за рыбой и князь вместе со всеми рыбаками записался в трёхдневную школу морского обучения, чтобы изучить матчасть в изложении графа де-Броуди. За то время, что Мак читал свои лекции, с острова Наурия в Рахлед был срочно доставлено двое прогрессоров, которые знали толк если не в рыболовстве, то в моряцком деле и были неплохими механиками. Естественно, что они прискакали в эту рыбацкую деревню на мивхах. Сделано это было потому, что рыбаки просто боялись подходить к паровой машине и годились пока что только в кочегары.

Покончив со всеми своими делами в Рахледе, Иль поддался на уговоры князя и согласился заехать к нему в гости на пару деньков. Один день был отдан пиру, а второй лечению от похмелья после него, зато на третий день в ответ на просьбу отца Вастоса взять их с собой, Иль скрутил ему кукиш и сказал:

— Святой отец, извини, но ты будешь только вязать нам ноги. Я очень тороплюсь в Счастье, а Принц уже скоро станет толстым, как боров, так что поезжай не спеша в дилижансе.

С собой они взяли в торока только самое необходимое, забросили все свои вещи в дилижанс и галопом поскакали на север. Наконец-то Иль почувствовал себя по-настоящему счастливым. Молоры были прекрасными верховыми животными, пусть и очень уж необычными на вид, вот только сравниться с красновскими мустангами в глазах Всадника Иля они никак не могли. Они неслись по дороге во весь опор и оба вопили от радости. Мак за эти годы стал настоящим Всадником. Может быть он и не был силён в джигитовке, но в седле он сидел так, словно начал учиться скакать на лошади ещё в трёхлетнем возрасте. Каждый перегон они покрывали менее, чем за два часа, после чего обязательно давали своим скакунам отдохнуть и снова пускали их в галоп, да, они и сами давно уже истосковались по быстрой скачке и просто пожирали километры. К молламам кони привыкли очень быстро и всё только потому, что те пахли почти точно так же, как и они, и странное дело, молламы и сами тянулись к ним. Остановившись ночевать на первом же постоялом дворе, Иль и Мак отказались спать в доме и легли в хлеву для молламов в стойлах, устроив себе постель на тюках с сеном. В первую очередь потому, что видели в глазах ведийцев страх перед конями.

Ужин они тоже велели принести им в хлев, чем очень удивили хозяина постоялого двора. Он уже был наслышан о каком-то чудном графе, прибывшем в Срединный Ромварен из-за океана с какого-то волшебного острова, отец Вастос проезжал этой дорогой уже трижды, знал о том, что от него ничего, кроме добра никто не видел, но вот почему-то очень неодобрительно смотрел на коней. Маку это сразу же бросилось в глаза и он не поленился сходить на постоялый двор и там доходчиво объяснить всем, что произойдёт в том случае, если кто-то заглянёт в хлев с дурными намерениями в отношении их лошадей. Ну, и ещё он посоветовал людям не брать в голову и отнестись к их скакунам, как к стриженым под ноль молорам без мивх. Вернувшись в хлев он всё же поделился с Илем своими сомнениями:

— Знаешь, казак, что-то мне не нравятся эти взгляды. Давай-ка договоримся так, Иль, ты заваливаешься и спишь до трёх часов ночи, а я стою в карауле. Ну, а потом ты будешь стеречь мой сон. Думаю, что так нам обоим будет спокойнее.

Иль подумал и всё переиначил:

— Нет, Мак, ложись ты первым, а я тебя сменю. Только надену черкеску и возьму на всякий случай станнер.

— Валяй, казак, тебе из погреба виднее. — Согласился с ним Мак и проходя к своему ложу добавил — Возьми лучше мой станнер. У тебя новый, а мой уже не раз проверен в деле, и не забудь про очки ночного видения. Если к нам кто и вздумает наведаться ночью, то со стороны постоялого двора точно не попрётся, постарается зайти сзади, вот там ты и сядь в засаде. Если что, тут же буди, у меня сон чуткий.

Иль так и сделал. Надев на себя чёрную, как ночь, черкеску и вынув из неё серебряные газыри, он надел ещё и чёрную, мохнатую папаху и повязал на лицо чёрный платок, а уже потом нацепил очки и как только Мак погасил масляный фонарь со стеклом, растворился в кромешной тьме. Ночь была безлунной, а звёзды давали не так уж и много света. Тихо ступая в мягких ичигах по плотно утрамбованной земле, Иль выскользнул из хлева и быстро пробежав вдоль него занял наблюдательную позицию под высокой поленицей дров. У него и самого было тревожно на душе. Большинство путников, остановившихся на постоялом дворе, у него не вызывали никаких подозрений кроме трёх типов совершенно невзрачной наружности, одетых как-то очень уж блекло и неприметно. Да, и сам хозяин, крепкий, плотно сбитый мужчина лет сорока пяти, тоже не вызывал у него доверия. Слишком уж мягкой и крадущейся была у него походка и расчётливо экономными движения. В Школе прогрессоров у Иля были очень хорошие преподаватели, но куда большему он всё же научился у своих однокурсников, а они в таких вещах знали большой толк и научили его правильно оценивать, чего стоит человек.

Стазия тем же утром рассказала всё, что ей было известно о Тёмных мастерах Арвата, большого и между прочим вольного купеческого города на южном побережье Ромварена, купцы которого постоянно балансировали на грани между торговой деятельностью и пиратством. Их неуклюжие, но зато на редкость громадные галеоны плавали вдоль всего густонаселённого южного побережья и вызывали у жителей прибрежных районов смешанные чувства, поскольку никогда не знали, чего ждать от арватских купцов — товаров или грабежа. Хотя Стазия и знала досконально, что такое купеческий галион, в море она выходила всего лишь трижды, в те годы, когда училась в школе Тёмных мастеров, этой шпионско-диверсионной организации арватских купцов, которая не гнушалась брать заказы со стороны. Темным мастерам было решено ответить их же монетой. Основательно допросив Стазию и узнав от неё всё, что нужно, два десятка Всадников напали на их штаб-квартиру, а также несколько небольших замков, в которых жили руководители Гильдии Тёмных Мастеров и похитили тех, кто интересовал Розу Вудворт более всего.

Всего было захвачено в плен тридцать семь человек и их допрашивали до сих пор, так много ценной информации они знали. Всего в Гильдии числилось семьсот двадцать три человека, но у неё было раз в пять больше осведомителей и помощников и вот что удивительно, не смотря на такую огромную численность, они не вынашивали никаких планов. Гильдию интересовало только одно, свобода мореходства для арватских купцов и беспрепятственный доступ к рынкам сбыта их товаров. Да, и сами купцы нападали только на тех своих конкурентов, которые пытались строить им всяческие козни. Вдоль всего побережья стояло довольно много городов и из-за этого морские коммуникации были для Ромварена очень удобными. Чуть ли не треть всего товарооборота падала на них и ясное дело, арватцам не хотелось терять свои товары и главное очень дорогостоящие суда. В принципе все сходились во мнении, что Тёмным мастерам нужно было просто дать под зад коленом и выпроводить из уже начавшего пустеть лагеря, вот только заказ на Иля они приняли из рук архиепископа Меласия и потому Роза решила, что сначала им всё же нужно показать графа Ильхема де-Шорна во всей своей красе.

Мак был в курсе всего происходящего и может быть именно поэтому заподозрил в хозяине постоялого двора на перегоне Семь Столбов резидента Гильдии Тёмных Мастеров, а в трёх типах, выдававших себя за отставших от каравана путешественников, — её полевых агентов. Ну, а Илю оставалось теперь только проверить его, да, и свои собственные, подозрения, из-за которых они заказали себе на ужин одну только яичницу, колбасу и хлеб, отказавшись от вина и прочих блюд. Иль посидел под поленицей минут двадцать и решил сменить наблюдательный пост, но переместиться решил не в горизонтальной, а в вертикальной плоскости. Он встал, поднял руки, подпрыгнул, ухватился за доски крыши навеса и слегка подтянулся, проверяя их на прочность. Это были хорошие доски, везловые, очень прочные и почти почерневшие от дождей. Словно на турнике, он без маха ногами сделал подъём переворотом и очутился на односкатной крыше навеса для дров, причём скат был в сторону ног и теперь с высоты в три с лишним метра ему был хорошо виден почти весь постоялый двор и главное хлев лежал перед ним, как на ладони и ему были хорошо видны все подходы к нему.