О подвигах военного разведчика Федора Кравченко знает каждый мальчишка села Унароково...

О готовящемся нападении фашистской Германии на Советский Союз капитан Мария Полякова узнала из донесения агента «ХВЦ», который сообщил, что германское посольство получило указание уничтожить все свои секретные документы и 22 июня подготовиться к переходу на особое положение...

На основе данных, полученных Константином Леонтьевым от Герхарда Кегеля, было составлено специальное донесение для руководства Разведуправления. Печатала это донесение Мария Полякова.

Не дожидаясь указаний, начальник отдела, в котором работала Полякова, приказал всем своим сотрудникам прибыть на службу с «тревожными чемоданами»...

Полякова и ее сослуживцы встретили сообщение о том, что немецкая авиация начала бомбить белорусские и украинские города, находясь на рабочих местах в Разведуправлении...

Наихудшие прогнозы военной разведки оправдались. Началась война. С ее первых же дней созданные еще в мирное время резидентуры военной разведки информировали советское военное командование об обстановке в Европе и замыслах гитлеровского руководства. Особенно активно действовали резидентуры в Германии, Бельгии, Франции и Швейцарии. Марии Поляковой, свободно владевшей немецким языком, приходилось обрабатывать более двадцати радиограмм в сутки, слушать передачи немецкого радио, готовить ответы на запросы резидентов и ставить им конкретные задания. Объем шифровок иногда достигал до 200 – 300 групп. Длительное нахождение в эфире нелегальных радиостанций на территориях, оккупированных немцами, могло привести к выявлению их местонахождения. Полякова не раз предупреждала об опасности начальника отдела, но тот изменить ничего не мог. Генеральному штабу ежедневно требовалась новая информация о положении немецких войск, о сосредоточении резервов, о подвозе противником боеприпасов и другие сведения.

Когда немецкие дивизии приблизились к Волоколамску, в Разведуправлении был срочно разработан план «Zet». В соответствии с ним в Москве для действий в чрезвычайных условиях (захват столицы немецкими войсками) оставалась специальная разведывательная организация. Она состояла из нескольких групп, которые возглавляли опытные офицеры военной разведки. В каждой группе был радист и подпольщики из числа наиболее надежных москвичей – рабочих, инженеров, ученых и учителей. В одну из групп входил артист Московского цирка Карандаш...

Полякова должна была выехать в Куйбышев. Но она попросила И. Большакова, руководившего подготовкой к вводу в действие плана «Zet», оставить ее на подпольной работе в Москве. Ее просьбу удовлетворили, она была назначена руководителем наиболее важной разведгруппы «Центр»...

Вводить в действие план операции «Zet» не пришлось – немцы потерпели под Москвой первое серьезное поражение...

9 августа 1941 года муж Поляковой Иосиф Дицка, который тоже служил в военной разведке и имел псевдоним «Курт», вместе с секретным работником Разведуправления, действовавшим под псевдонимом «Келлер», в 3 часа ночи был десантирован в районе польского города Чекольтин для выполнения специального задания в тылу у немцев. Это был его первый и последний прыжок. Он закончился для Иосифа трагически. О гибели мужа Мария Полякова узнала только после окончания войны. Сообщил ей эту печальную весть в 1945 году подполковник Никольский, заместитель начальника одного из отделов Разведуправления. По долгу службы ему довелось встречаться с «Келлером», который и рассказал о последних минутах жизни «Курта». Сломав при приземлении ноги, И. Дицка, опасаясь немецкого плена, застрелился.

Подполковник Мария Полякова работала в центральном аппарате военной разведки и после войны. Дочь Златана стала кандидатом экономических наук, до сих пор преподает в Московском государственном университете.

В квартире на старом Арбате, в которой проживала в годы войны Мария Иосифовна Полякова, сохранилось много принадлежавших ей вещей. Главной достопримечательностью является большой старинный стол. Златана Иосифовна рассказывала, что за этим столом в годы войны и в послевоенное время собирались друзья Марии Поляковой, военные разведчики, которым приходилось выполнять сложные задания командования в фашистской Германии, в Великобритании и в других странах...

В Берлине в одном из домов, который располагался в районе Шарлоттенбург на Ахорналлее, в первой половине дня в субботу 12 сентября собралась немногочисленная компания. Гости поздравляли невесту Ильзе Штёбе и жениха Карла Хельфриха. Несмотря на военное время, жизнь брала свое. Свадьба – в любое время праздник.

Среди приглашенных были сводный брат невесты Курт Мюллер, мать Ильзе – фрау Фрида Штёбе, а также несколько друзей. Всего – человек семь.

Гости поздравляли молодых, пили вино и говорили не о любви, а о войне. На Восточном фронте под Сталинградом шли серьезные бои. Немецкие дивизии никак не могли захватить этот русский город. Заявления Гитлера и министра иностранных дел Германии Риббентропа о том, что немецкие дивизии скоро уничтожат Сталинград и выйдут к Волге, были похожи на заклинания шаманов, которые хотели, но не могли добиться успеха.

Ильзе не принимала участия в обсуждении этой проблемы. Она разговаривала с матерью. Мать знала, что у Ильзе обострилась болезнь почек, что она в конце августа побывала в Карлсбаде, где принимала специальные ванны по рекомендации врача.

В три часа в дверь квартиры Ильзе кто-то настойчиво постучал. Хозяйка знала, что на торжествах присутствовали все, кого бы она и Карл хотели видеть. Когда Ильзе вышла в прихожую, вновь раздался громкий стук в дверь. Так стучать не могли ни друзья, ни хозяйка дома, у которой она снимала квартиру. Сердце Ильзе сжалось. «Неужели они?» – подумала она и, подойдя к двери спросила:

– Кто это?

– Гестапо!

Ответ прозвучал властно и обжигающе.

– Открывайте!

Ильзе повернула ключ в замке. Дверь обреченно распахнулась. На пороге стояли трое гестаповцев. Они еще не успели задать ей ни одного вопроса, но Ильзе уже все поняла: пришли за ней.

– Вы Штёбе? – как выстрел коротко прозвучал вопрос офицера.

Хозяйка утвердительно кивнула головой.

Гестаповцы ворвались в квартиру. Началась проверка документов. Некоторым гостям разрешили покинуть квартиру.

Ильзе успокаивала друзей:

– Спокойно, родные мои, это ошибка.

– Это ошибка, – повторила она еще раз и попросила Курта проводить фрау Штёбе домой. Прощаясь с мамой, она сказала, успокаивая ее, что произошло недоразумение, которое скоро выяснится. Она – начальник бюро одного из крупнейших немецких химических концернов, который пользуется покровительством германского правительства.

Когда всех гостей проверили и выставили за двери, гестаповцы произвели тщательный обыск квартиры, но ничего, что бы могло их заинтересовать, не нашли. Недовольный результатами обыска офицер распорядился, обращаясь к Штёбе:

– Одевайтесь!

Ильзе была одета в красивое серое платье с белым воротничком. Поправив перед зеркалом прическу, она спокойно вышла из квартиры. Гестаповцы приказали Карлу также покинуть квартиру.

На лестничной площадке один из солдат грубо вывернул Ильзе руки за спину и надел наручники. Невероятным усилием воли она сдержала слезы. Ильзе поняла, что ее жизнь подвергается серьезной угрозе. Эта угроза была реальной. Она стояла рядом с ней в черной форме, словно сама смерть.

Карлу тоже надели наручники. Он хотел помочь своей подруге, обаятельной и хрупкой, которая, как и его любимая виолончель, могла бы навсегда стать его судьбой. Но что он мог сделать? Он знал, что троих гестаповцев, с автоматами наперевес ворвавшихся в их квартиру, на улице ожидают другие. У войны свои законы. Протест в любой форме был бы воспринят как сопротивление властям и мог закончиться трагически.