– Слава, ты не слышал, что я сказала? – Ирина говорила свистящим шепотом, и Борис заранее напрягся.

– Ма-ма, – один Славик еще ничего не чувствовал, – ну, пожалуйста.…Да не надо оно никому.…И не выходит у меня – я с бабушкой привык.

– С бабушкой? – взорвалась Ирина. Славик вздрогнул.

– Ира…

– С бабушкой?! Да может бабушка уже мертвая под бомбежками лежит!! Пиши давай!

– Мам…Мамочка. Ладно…, ладно…Ты не плачь только…

Разговор с телевизором

Сегодня на экране картинка была просто шикарная. На переднем плане бассейн с кристально-чистой голубоватой водой. Чуть сзади двухэтажная вилла в тени пальм, каштанов и елей. А на заднем плане – кремлевские стены вперемешку со средневековыми чеченскими сторожевыми башнями.

– Спишь, нет? – произнес телевизор.

Борис не отвечал, зачарованно разглядывая картинку. После грозненской убогости, где даже холодная вода шла с перебоями, а горячей давно не было вовсе, искрящийся на солнце бассейн казался таким же нереальным, как и исправно работающее отопление. К тому же, отвечать было некому: в шезлонге у бассейна никого не было. Только лежала совершенно неуместная здесь шикарная ондатровая шапка.

– Чего молчишь? Нравится? Ах, да – тебе же образ нужен. Сейчас.…Так пойдет?

Ондатровая шапка приподнялась, из-под нее вылез серый с черными полосками котенок и тут же начал деловито точить когти. Об эту самую шапку.

– Ох, что-то ты мне сегодня не нравишься. Неужели спросить не о чем?

– Повторяешься, – с непонятым самому раздражением пробурчал Борис, – кот уже был. И спрашивать тебя без толку – все равно не ответишь.

– Борис, ты сердишься – значит, ты не прав! – заявил котенок, делая вид, что дирижирует оркестром. – Похоже?

– На кого?

– Как на кого? – удивился котенок. – На твоего тезку. На того, который сейчас решает, что с вами делать.

– На президента, что ли? – догадался Борис. – Не очень. И что же он решает?

– Ты сегодня на удивление недогадлив, мой раздражительный. Решает, где поставить запятую в указе под названием «Казнить нельзя помиловать».

– Запятую? – растерялся Борис. – Так ведь сказали.…Сказали, что…что войны не будет. Министр…

– Боря! Да что с тобой? Ты же никогда не верил лозунгам? Ну, сам подумай: что самое главное пред войной? Самое главное – убедить противника, что войны не будет. Вспомни историю, Боря! А наш министр ее помнит, не на всех лекциях в Академии, видать, спал.

– А как же тогда все эти переговоры, депутаты? Ведь на весь мир показывали?

– Ну, ты даешь, мой наивный друг! – котенок возмущенно выгнул спину. – Стрельбу из танков по парламенту тоже на весь мир показывали.

– Значит, война.…И что же нам теперь делать?

Котенок вырвал из шапки клок шерсти и стал демонстративно с ним играть, как бы показывая: на глупые вопросы не отвечаем.

– Господи! Ну, за что? Вот же угораздило родиться в этом городе! Почему, ну почему мне всегда во всем не везет…

– Так уж и всегда? – котенок бросил клубок и с интересом уставился на Бориса.

– Кто б говорил? – обиделся Борис. – Ты же знаешь, все знаешь. Всегда! Даже если по дороге проезжает одна машина в день, она обязательно появится именно тогда, когда переходить понадобится мне. И вообще…

– Ну, началось.…До чего же ты любишь ныть! А сам ведь только и ждешь, когда тебя опровергать начнут. Пожалуйста – мне для друга ничего не жалко. Тебе повезло в главном Боря! Сказочно повезло, так как везет очень и очень немногим! И кто его знает, как бы оно сложилось, живи ты не в Грозном.

– Это с чем же мне так повезло? «Сказочно»?

– Не юродствуй! И с «чем», и с «кем»! – котенок взмахнул внезапно появившимися белыми крылышками амура и выпустил в Бориса стрелу из воображаемого лука. – Забыл? Или привык?

Борис не забыл. И не привык.

Глава четвертая

Вечность назад

Толпа у магазина «Букинист» запрудила целый квартал.

Еще бы – там, на тихой улочке Чернышевского сегодня разыгрывалась подписка. И не какая-нибудь: на кону стоял 2-й выпуск «Мира Приключений». Мечта детства, мечта юности. Борис занял очередь довольно рано и только что получил заветный номер, теперь оставалось ждать.

Ждать и надеяться.

Немного потолкавшись, перешел на другую сторону под тень тутовника, достал пачку «Ростова», закурил.

– Ну, как – надеешься выиграть?

Борис обернулся.

«Czy warto było kochać nas?..»[3] – запело в голове почти забытое.

Черные прямые волосы до плеч, серо-голубые глаза и такая знакомая улыбка – независимая и немного, чуть-чуть, насмешливая. Короткое платье, тонкие руки, открытые до плеч.

– Что, не узнаешь? Так постарела?

Как же можно не узнать, как же можно? Постарела? Почему постарела? А, это она шутит.…Надо что-нибудь говорить… Сердце вдруг сошло с ума, сейчас лопнет, лопнет.… Не может быть! Столько лет… «Czy warto było kochać nas?..»

– Нет, ну это, в конце концов, невежливо, – в глазах заплясали смеющиеся искорки. – Девушка, нарушая нормы приличия, обращается к старому знакомому, а он молчит.

– Ира…

– Слава богу! Значит все-таки не немой, а то я их языка не знаю. Узнал?

Что-то жжет... Борис поднял руку, удивленно уставился на догоравший окурок, погасил, сжав пальцы. Резкая боль, черный пепел на коже. Машинально сунул палец в рот, как в зеркале увидел себя в ставших почти голубыми глазах. Испачкался? Судорожно полез за платком. Чертовы джинсы, до чего же узки карманы! Вытащил платок – на землю упала зажигалка – провел по губам.

Ира засмеялась.

Протянула руку. Что… что она хочет?

– Давай помогу, а то ты стал, как индеец в боевой раскраске. Да не бойся ты, не съем!

Тонкая рука взяла платок, требовательно поднесла к губам Бориса. Надо намочить? Платок тонкий, ему не скрыть прохладных пальцев. Как хорошо. Как будто током покалывает…. Борис глянул в уже совсем голубые глаза, решился, испугался, снова решился.

– А я тебя не забывал…Ира.

– Ну вот, теперь ты снова красивый. – Ира протянула платок. – Не забывал? Ни на минутку? Все это время?

Борис осторожно потянул платок, коснулся тонких пальцев – теперь уже ощутимо ударило током. Ира отдернула руку.

– Ой! Ты зачем бьешься?

– Я не специально… – виновато сказал Борис. – Это статическое электричество…

– Да? Слава богу! А то вдруг ты, как скат. Бац жертву током – и ври ей тогда, что хочешь, – Ира тряхнула головой.

– Я не вру…

Черный водопад волос взметнулся – глаз не отвести – и опустился на то же самое место. Смеющийся и требовательный взгляд то ли синих, то ли серых глаз.

– Не вру. Я же не говорил, что ни на минуту, – что-то он не то говорит. – Я тебя тогда сразу заметил, в первый же день. Заметил и …

Ира смотрела на него, почти не смеясь, ждала – Борис молчал, проклиная себя. Вздохнула, улыбнулась немного насмешливо.

– Заметил и…Что?

– Ты была такая независимая, так умела ответить.…Была такая…

– Язва?

– Насмешливая, – вздохнул Борис. – И потом, ты так быстро уехала…

– Ну, да, – усмехнулась Ира, – три недели это так быстро.

– Две с половиной, даже меньше.…А почему ты уехала? Что-то случилось?

Ирина помолчала, оглянулась по сторонам. Улица стремительно пустела, все дернулись в сторону дверей магазина: похоже, начинался розыгрыш.

– Мама умерла.

– Извини… – испугался Борис.

Толпа у дверей разрасталась и разрасталась, всем хотелось побыстрее услышать номер – свой номер. Борис молчал, не зная, что же теперь говорить.

– Ничего, – Ира снова тряхнула головой, улыбнулась. – Насмешливая, значит? Вот оно что.…А я все не могла взять в толк, все ждала, решится ли на что-нибудь этот мальчик?

– Ты? Ждала?

– Я, – подтвердила Ира. – Ждала. Удивлен?

– Я думал, ты меня вообще не замечаешь.

– Тебя трудно было не заметить. Такие редкие волосы.