– Бежим! – крикнула Ленда. Громко и сильно. Выходит, что кованый пояс верности повел себя как и полагается кованому панцирю и не уступил наконечнику стрелы. Стрела торчала не в тазу и кишечнике, а просто между металлом и штанами.

Дебрен побежал. Тяжело, все время балансируя на грани падения, но все-таки – бежал. Из-за всех этих стрелоконных маневров выполняющий роль седла балахон то ли раскрутился, то ли сполз, и укрытый тонкими штанами наборный чешуйчатый панцирь начал натирать ему шею.

Было больно, к тому же все сильнее, потому что Ленда, инстинктивно оберегая раненые ноги, не могла так же хорошо, как при обычном движении, приноровиться к ритму прыжков, если вообще пробовала. Скорее всего нет: слишком много неудобств доставлял ей арбалет, тетиву которого она все время пыталась натянуть.

У бородатого таких проблем не было. Понадобилось совсем немного времени, чтобы подготовиться, зато когда он уже начал стрелять, то тетива ни мгновения не оставалась в неподвижности. Видимо, он в самом начале высыпал стрелы из колчана и уложил на дне перевернутых саней, потому что физически невозможно было так быстро доставать их из-за спины, натягивать лук и хотя бы грубо прицеливаться. Кордонер набрал темп по меньшей мере в четыре стрелы за бусинку, но ближе, пожалуй, к пяти, чем к четырем. Под конец, когда расстояние увеличилось, очередная стрела взлетала в воздух раньше, чем предыдущая заканчивала полет. Это был истинный град снарядов.

Не попала ни одна. Если б Дебрен и Ленда были целью, шириною равной хотя бы дверям конюшни, то несколько стрел – возможно, три, – попали бы в них, вместо того чтобы врезаться в сугроб выше, ниже и по сторонам. К счастью, они были гораздо меньше размерами, и единственным источником разлившейся крови была шея магуна.

Несмотря ни на что, боль докучала значительно меньше, чем усталость. Порой он почти хотел, чтобы лучник наконец попал, раз и навсегда покончив с этими мучениями.

– Стой!

Он тут же послушался. И, о чудо, выполнил приказ Ленды буквально, хотя еще только что дал бы отсечь себе руку, зная, что если только перестанет бежать, то сразу повалится ничком. Меж тем он не только стоял на совершенно ватных ногах, но даже, несмотря на частое, как у перебегавшейся собаки, дыхание, слышал.

– Что… что это… было? – выдавил он. Ленда не успела ответить.

Разносящийся по всему склону звук рога не оставлял ни тени сомнений. Кроме одной. Дебрен не мог сказать, откуда он долетал. Он подумал, что у владельца рога должны быть легкие размером в солидный бочонок. Басовитый гул наполнил все вокруг.

– С дороги, – буркнула Ленда. Немного, кажется, удивленная, она не спеша закладывала болт в канавку арбалета.

– Что?

– Сигнал! – Она начала крутить головой, неизвестно зачем оглядываться, потому что сани, освободившиеся от конского трупа, и четверо наездников были прямо перед ними. Широко разбросанная и с каждым мгновением все более растягивающаяся цепь галопом мчалась в гору, посверкивая остриями копий и обнаженных мечей.

– Когда так трубят, это означает: "С дороги". Если два рыцаря встречаются на узком тракте, то обычно с этого начинается стычка.

Дебрен пробежал взглядом по цепочке бельничан. Чуть подольше задержался на перевернутых санях, но и там не нашел никого, кто мог бы трубить в рог.

– Кто это? – растерянно спросил он. – Из-за этого эха…

– Никто, – сказала она тихо. – Это конец, Дебрен. Мы окружены.

Он глянул направо, на север, и согласился с ней. От соседнего холма, расположенного еще на бельницкой стороне, приближались два всадника. Они не спешили, и эта медлительность была гораздо подозрительнее галопировавшей группы, двигающейся с востока. Эти двое сверкали латами и выглядели профессионалами.

– Ссади меня, – потребовала девушка. Голос у нее немного дрожал.

Дебрен опустился на колени, потом наклонился, коснувшись лбом земли. Она спустилась и тут же села. Быстро вытянула несколько болтов и натыкала их в снег. Будут под рукой: одно движение – и снаряд ляжет на тетиву. Но оба знали, что из этих семи коротких стрел половина может остаться там, где они лежат сейчас. Стрелять издалека нет смысла, а если цепь, поравнявшись с разбитыми санями, помчится дальше, перейдя в атаку, то девушка в лучшем случае успеет зарядить арбалет раза четыре.

– Если я сделаю вид, что ты мой заложник… есть надежда, что выживешь? – Она уже овладела голосом, и руки не дрожали – ни сейчас, ни перед этим. Глядя в ее потемневшие глаза, Дебрен понял: что бы здесь ни случилось, никто не назовет это казнью. Ленда умрет, но на этом любые ассоциации с эшафотом обрываются. Потому что палачей падет больше, чем жертв. Бежать она уже не могла, однако убивать еще была способна. Сейчас, когда смирилась с судьбой, даже больше, чем раньше.

Едущие с севералюди придержали коней. Передний, лишь чуточку потоньше в обхвате в животе и груди, чем его конь, запрокинул прикрытую капалином ^[18]голову, поднял рог и затрубил с силой стада разъяренных зубров. Только теперь Дебрен пригляделся получше и обратил внимание на наличие третьего коня. Спутник трубача заслонял его огромным, перевешенным через спину щитом, однако все равно было видно, что на животном нет седока. Лошадь несла вьюки и, кажется, бочонок.

– Нет, – буркнул магун, не отводя взгляда от поблескивающей металлом пары. – Если выяснится, что бельницкие спецслужбы причастны к падению веретена, трон здорово пошатнется под задницей у князя. Не знаю, оставит ли он в живых этих, – он указал на наступающих, – но нас – наверняка нет.

– Жаль.

– Я не бросил бы тебя, – легко улыбнулся он.

Сани, везущие командира кордонеров, как раз миновали вторые, разбитые. И, не задерживаясь, помчались дальше.

– Пользы тебе от этого не будет ни на грош, – повернулась она, усевшись лицом к нападающим и правым ухом к Дебрену. – Но думаю, тебе следует знать. Если б не этот засраный пояс, то ты б от меня не избавился. Еще тогда, в Виеке.

Кроме плоских шлемов и лат, сверкающих из-под шуб, у пары с тремя лошадьми были еще и арбалеты. Большие, боевые, из тех, что натягиваются воротом. Стрелки держали их поперек седел, поэтому они не бросались в глаза. Но сейчас, когда оба спрыгнули с лошадей, Дебрену показалось, что боя может и не быть. Опытный арбалетчик, пользующийся такой машиной, стреляет хоть и редко, зато с ужасающей точностью. А эти двое – чувствовалось издалека – были старыми вояками.

– Я тогда уехал из Виеки, – сказал он глухо, – потому что бедняк не может рассчитывать на любовь. Только поэтому.

Он не видел ее лица, не был даже уверен, услышала ли она и поняла ли. Потому что она тут же подняла арбалет и послала в небо первый болт.

Промахнулась на несколько локтей. Немного – принимая во внимание, что снаряду надо было попасть в цель, находящуюся почти в трехстах шагах. Все цели мчались что было сил в конях. Арбалет она натянула тоже очень ловко, хоть для служащей зацепом левой ноги это было наверняка гораздо болезненней, чем хождение.

Дебрен опустился между девушкой и закованными в латы стрелками, подъехавшими с севера. Если бы речь шла о луках, он встал бы за ней и, поколдовав с глазными яблоками, попытался бы отследить полет стрелы. Даже при таком небольшом расстоянии имелся солидный шанс заблаговременно определить, пройдет ли снаряд мимо цели, и успеть уклониться, если окажется, что нет. Но в случае противолатных болтов ни глаза, ни мышцы просто не успели бы ничего сделать, и все, что ему оставалось, это встать рядом с Лендой, выполняя роль живого щита.

Щелчок. Второму болту надо было преодолеть почти на сто шагов меньше, он мог лететь более полого, короче. Но он тоже прошел мимо цели. Чуть-чуть – настолько чуть-чуть, что всадник инстинктивно натянул поводья, свернул, отстранился влево. Походило на то, что командир кордонеров по-прежнему мыслит категориями красивого рапорта, и только он один мчится на санях прямо к цели. Четверо галопирующих по бокам всадников, хоть и начинали опережать сани, отнюдь не сужали строй. Скорее наоборот, увеличили интервалы, пропустив вперед фланговых и явно готовясь к маневру окружения. Учитывая, что атаковали они стрелка не из худших, это была самая удачная тактика из всех возможных. Конечно, если отбросить совершенно самоубийственную, то есть встать на пути честолюбивого и жаждущего повышения командира.