Собачка металлически щелкнула, и красноперый охотничий болт помчался по дуге вверх. Дебрен быстро подсчитал, что, принимая стандартную для таких арбалетов силу и соответствующую скорость, болт достигнет цели за три момента. Просчитал мысленно до трех и рывком обострил зрение.

– На полмужика выше, – сообщил он Ленде. – И на две стопы правее. Если ты целилась в возницу. Прекрасный выстрел.

– Ты видел, куда попал болт? – удивилась она. – Или просто ехидничаешь?

– По-твоему, сейчас время для шуток? Я на мгновение при помощи магии деформировал глазные яблоки. У командира под накидкой кольчуга, если тебя интересует. И прыщ слева от носа. Он молодой.

– И глупый, – буркнула она. – Видишь? Нисколько не придержал. Ну, посмотрим.

Дебрен, недоверчиво наблюдая за тенью, увидел, как она прижимает приклад к плечу, целясь почти прямо в небо, обеими руками хватается за тетиву и одним решительным движением изгибает массивный, склеенный из нескольких слоев дерева лук. Правда, это не было какое-то сверхчеловеческое действие, если его измерять силой – может, под конец что-нибудь около ста двадцати верленских фунтов, – но Дебрен однажды исправлял сломанный нос некоему конному стрелку, которого при подобном манипулировании оружием задел другой стрелок, разумеется, не желая того. Куммоны не случайно – хоть им все чаще доводилось биться с тяжеловооруженными рыцарями – упорно пренебрегали арбалетом и предпочитали свой короткий быстродействующий лук. Чтобы натягивать тетиву, не спускаясь с лошади, требовалось большое умение, даже если лошадь в это время стоит.

– Полмужика, говоришь, – буркнула Ленда. Она не дала арбалету соскользнуть с плеча, преодолела сопротивление тетивы и теперь укладывала в канавку вытянутый из-за пазухи тулупа болт. – Ну посмотрим.

Сани уже передвинулись, ехали под несколько иным углом, лавируя, чтобы обойти камни и кусты. Арбалет, как всякий самострел, давал большой разброс; дул легкий ветерок. Ленда же, стреляя с такого большого расстояния, держала оружие не у плеча, а под мышкой. Иначе говоря, уже предыдущий выстрел следовало считать поразительно точным. Один раз удалось, а как известно, чудеса повторяться не любят. Даже хорошо укрепленный тяжеленный онагер или другая баллиста, направляемые с помощью прицельника, никак не желают дважды попадать в одно и то же место. При таком расстоянии любые поправки малоэффективны.

Гнедой коняшка слева от дышла дернулся и упал. Так вот, запросто. Дебрен не поверил собственным глазам.

– Поехали, – спокойно бросила Ленда. – Ну, двигайся.

– Ты попала!

– Не ржи, жеребец! Убираемся отсюда. Сейчас они начнут пытать счастья.

Она была права, хотя подтверждения ее правоты пришлось немного подождать. Только несколько шагов спустя мимо них пролетел первый болт. Просвистел, но летел очень высоко, с солидным шансом попасть в Морвак.

Ленде удалось натянуть арбалет, хотя, учитывая колыхание, она бралась за это трижды.

– Слишком быстро, – сообщила она Дебрену, то и дело оглядываясь. – И твоих соколиных глаз у них нет. Если не будут делать серьезных поправок…

– Они едут за нами следом?

– Нет. Тот, что в кольчуге, мечется – кажется, хочет коня отстегнуть и скакать дальше. Придурок. Я б его в шею со службы выгнала. И сам не может, и другим не дает. Истинный поп.

– Заткнись! – простонал Дебрен. – Нам еще только Господнего гнева не хватает.

– Я его не с Богом равняю, а с попом. Если не видишь разницы, так лучше уж помолчи, а то еще нас тут кто-нибудь если не стрелой, так молнией пришпарит.

Они были в полумиле от пограничного холмика, когда Ленда потянулась за следующим болтом.

– Лучше б ты присел. Потом встанешь? Только честно, без бахвальства?

– Думаю, нет.

Стрела – на этот раз длинная, выпущенная из лука, – пролетела пятью стопами правее и выше головы Ленды.

– Они сажают стрелков на другие сани. Вероятно, подъедут ближе и так нам всыплют… Присев, ты станешь целью помельче. Но если не получится, что ж делать. Благодарю за откровенность.

– Далеко они?

– Жаль еще один болт тратить. Когда на двести шагов подъедут, я попробую им коня прикончить. За двести шагов один раз из трех я в человека попадаю.

– Ну, значит, ты не Бобин Чапа. Тот вроде бы стрелу стрелой расщепляет.

– В гномиков ты тоже наверняка веришь, а? Да, впрочем, на турнире дел о другое. Щит в плевке от тела, расстояние известное, лук пристрелянный, ветер слабый. Мне уже доводилось видывать таких, которые на тренировке, стреляя в рыцарский шлем, половину стрел в глазную щель всаживали. А потом, когда до боя доходило, за сто шагов ни разу попасть не могли в конную хоругвь.

Бельничане были либо исключительно тупые, либо не очень боевые, либо ими хуже командовали, чем предполагал Дебрен, потому что лишь в четверти мили от границы Ленда слегка тронула его по плечу, дав знак, чтобы он остановился.

Он повернулся и, задрав голову, начал коситься из-за бедра девушки. Кажется, у них было одинаково развито чувство расстояния. Он считал, что идущая рысью погоня была как раз в двухстах шагах, когда собачка освободила тетиву.

На сей раз ему не пришлось наводить чары, чтобы отследить полет болта. Может, он и прозевал бы конечный этап, но трудно было не связать полет болта с кувырком через голову, который неожиданно проделал сосед возницы.

– Дьявольщина! – выругалась Ленда. Кажется, не этого она хотела. Получивший в грудь крестьянин свалился на сидевшего позади него арбалетчика, его оружие вылетело с саней, но сами сани ничуть не притормозили.

Из-за спины возницы поднялся бородатый кордонер. В руках у него был украшенный кроличьими хвостами лук.

Первая же стрела прошла в двух стопах от головы магуна.

– Давай стремя! – крикнул Дебрен, вытягивая вперед выпрямленные, насколько возможно, руки, сложив ладони. – Быстрее будет!

– Не удержишь! – Она, вероятно, даже верила в это, но заканчивающееся стальной петлей ложе уже опускалось.

– Тяни!

Приклад уперся где-то высоко, кажется, в грудь. Незачем было забивать себе этим голову. Ленда дернула так, что у Дебрена аж в локтях отдалось. Но он не отпустил. Это удалось потому, что она на мгновение сжала бедра, отвела вперед щиколотки и позволила ему почти полностью выпрямить руки, но в основном из-за того, что другого выхода у них просто не было. Чтобы выжить, надо было стрелять как можно быстрее.

Вторая стрела прошла выше, но, к счастью – стороной.

Болт не промазал. Попал в сани. Они были на тридцать шагов ближе, поэтому Дебрен сразу увидел торчащее в лавке древко.

– Следующий, – буркнул он, сожалея, что не видит лица Ленды. Возможно, он тратил бесценные мгновения, может быть, совершил ужасную ошибку, доверив свою жизнь отчаявшейся девушке. Победа, бывшая на расстоянии вытянутой руки, неожиданно рассеялась, смерть заглянула в глаза. Ленда имела все основания растеряться. Она держалась стойко, но наступает такой момент, когда даже самые стойкие…

Стремя упало сверху, чуть не выломив ему большой палец. Он схватил. Крепкие, врезавшиеся в вонючие штаны ляжки сдавили шею, лишили дыхания. Совсем рядом, почти задев ребра, пронеслась двухлоктевая стрела. Рывок. Он выдержал. Щелчок собачки, потом второй, сопровождающий укладку болта в канавку. Она не отпускала, ляжки по-прежнему тисками сдавливали его. Это страх. Она трусила. Все трусили – те, что в санях, тоже. В страхе нет ничего позорного. Пока он не парализует, не одурманит, не заставит тело дрожать. Ленда не дрожала. Но ее натянутые, как мокрые вожжи, мускулы…

Видя мчащуюся ему прямо меж глаз стрелу, он подумал, что надо было упасть и отнять у Ленды арбалет. Возможно, он успел бы. Но она не успела.

Стрела – так он это воспринял – в последний момент свернула и, задев его левое бедро, угодила всей силой в бедро Ленде.

Рядом со щекой промелькнула искра, вторая ошпарила шею. Он услышал щелчок собачки. Древко искривилось, ударило его по кончику носа и застыло в таком положении, наклонившись слева направо. Болт мелькнул красным оперением, пронесся сквозь развевающуюся гриву одной из лошадей и пригвоздил к козлам ногу возницы. Мужчина упал на локоть, натянул вожжи. Сани резко повернули, покачнулись, сверкнули оковкой полозьев и уже вот-вот должны были потерять равновесие, когда неожиданно перед падающим полозом выросла небольшая горка. Кто-то взвизгнул, громко треснула солидная балка, и сани, лениво перевернувшись, показали Дебрену брюхо.