При всем этом, врага планировали остановить лишь на третьей, самой мощной линии обороны. Первые две мы теряли при любом раскладе — слишком уж много пехоты и танков у противника. Естественно, что защитникам такого никто не говорил, наоборот — отдали приказ: «Стоять насмерть!» Но Традорн не собирался делать из них камикадзе, и командиры получили приказы отступить в случае безвыходного положения.

Настал день высадки. Утро началось с массированного обстрела наших позиций: вражеские крейсеры подошли к самой границе минных полей, не рискуя маневрировать в узких проходах, и открыли огонь из всех орудий. Противник не стал распылять силы и сосредоточил внимание на передней линии обороны. Через час усиленной «обработки» корабельной артиллерией к берегу через проходы в минных полях устремились баржи. Минуя подводную опасность, транспорты рассеивались широким фронтом по всему побережью. Вилянгцы палили над головами своих солдат до последнего момента: десантники уже прыгали в воду, а снаряды еще рвались на наших позициях.

В штурмовой волне шли только пехотинцы — для выгрузки танков требовался плацдарм и возможность беспрепятственно подойти к самому берегу. Нашу линию обороны на пляже смяли одним ударом! Из-за артобстрела командиры укрыли солдат в блиндажах, и те вовремя не успели вернуться на позиции перед началом атаки. Стремительным броском вилянгцы преодолели узкую полосу песка и ворвались в наши окопы. Их не остановили ни колючая проволока, ни ямы-ловушки, вырытые на берегу. Завязалась рукопашная. При таком соотношении сил у имперских солдат не было шансов ни отразить натиск, ни успеть отступить. Пулеметчики второй линии горестно наблюдали за дракой ниже по берегу. Стрелять совершенно невозможно — солдаты обеих сторон сошлись в тесной смертельной схватке.

За несколько минут мы потеряли первую линию обороны! Отступить удалось лишь паре десятков человек, остальные полегли в неравной битве с захватчиками.

Вот уж, действительно, судьба! Если бы знать, какой из твоих поступков, к каким результатам приведет! Укрылись от обстрела и тут же полегли в рукопашном бою. Нет, возможно, они были обречены и в том, и другом случае, но как-то все нелепо получилось. И для обороны Империи, и лично для каждого защитника первой линии...

Крейсера противника перенесли огонь на второй и третий рубеж. Эффективность огня существенно упала — больше расстояние, мощнее укрепления. Вилянгцы не стали развивать наступление, а занялись обустройством захваченных окопов.

Враги ждали свои танки.

К берегу устремилась группа десантных барж, жалко сгрудившаяся до этого вокруг обоих дредноутов — противник берег бронетехнику. «Эх, сейчас бы нашу авиацию!» — подумалось мне. Как ни прискорбно, но сейчас бы мы только зря потеряли летучки — шансов в такой близи от вражеских кораблей у них нет. И дело не в желании сохранить жизни наших летчиков — война, есть война, просто нет никакого смысла зря терять бомбардировщики, они еще пригодятся, когда войска агрессора оторвутся подальше от корабельных крупнокалиберных пулеметов. А в том, что это случится, я уже не сомневался, услышав с какой скоростью пала первая линия обороны.

Песок на берегу взметнулся под гусеницами первого танка. Взревев двигателем и выпустив клуб удушливого дыма из двух выхлопных отверстий, железный монстр резво покатился к захваченным окопам. За ним другой, третий, десятый, сотый...

Авиаразведка донесла о трехстах обнаруженных танках.

Высадка на плацдарм, захваченный штурмовой группой десанта, продолжалась до самого вечера. Командиры летчиков и артиллеристов умоляли Традорна разрешить им нанести удар по копошащемуся у воды противнику. Во дворце тоже с недоумением посматривали на невозмутимого Главкома: враг уже у ворот, сапог агрессора топчет родную землю, а имперская армия равнодушно наблюдает за этим безобразием из амбразуры надежного укрытия.

Думаю лишь мне, воспитанному на фильмах и книгах о войне, понятно ожидание Традорна. У нас на руках два слабеньких козыря — авиация и пулеметы, во всем остальном хвастать нечем: численность армии, вооружение, уровень подготовки среднестатистического солдата — по всем этим характеристикам Вилянга покрывает Норэлтир, как бык овцу! Потеряв бомбардировщики сейчас и раскрыв пулеметные точки, лишимся последних шансов на победу. Пусть противник и потерял (как мы надеемся) в первый день не менее трети своих войск, но оставшихся трехсот пятидесяти тысяч им хватит на победный марш до самой столицы, если не остановим врага на побережье. Так что сейчас надо терпеть и ждать. Ждать, когда враг выйдет на открытый участок местности перед второй линией обороны, максимально отдалится от зоны действия корабельных ПВО, и вот только тогда заговорят наши пушки, пулеметы и авиация! Эти доводы я привел Ролане и Ресею, когда те уже собирались приказать Главкому начать обстрел наглых захватчиков.

Ночью применили опыт предыдущей войны — в бой вступил спецназ. Под покровом темноты специалисты тайных операций прошли через наши позиции и устремились к врагу. Отдохнуть после трудного дня вилянгцам не удалось: исчезнувшие часовые, внезапные обстрелы с неожиданных мест, взрыв одного из складов боеприпасов — вот неполный перечень ночных развлечений для измученных солдат неприятеля. Спецназовцы оторвались на всю катушку, понимая, что в следующую ночь десантники не будут столь беспечны.

Утро началось обстрелом нашей второй, а теперь уже первой линии обороны. Крейсера и полевая артиллерия, сгруженная с транспортов, в течение часа пытались разрушить бастионы. Под прикрытием артналета не выспавшиеся и злые солдаты Вилянги пошли в атаку при поддержке танков. Дважды одну и ту же ошибку мы не совершили — не смотря на большие потери, солдаты Империи остались на своих местах у орудий и пулеметов.

Как только пехота врага достигла противотанковых рвов, и неуклюжие машины неуверенно закружили в поисках объезда, наконец-то на поле боя появилась наша авиация. Пришла очередь зажигательных и осколочных бомб.

В этот раз вилянгцы уже знали, что появление над головой бесшумно парящих объектов не сулит ничего хорошего. Паника, охватившая наступающих, не поддавалась описанию: солдаты бросались врассыпную, вжимались в землю, бежали обратно к морю, пытались прятаться в противотанковых рвах. Но сейчас огромная численность врагов, сгрудившихся на маленькой территории, сыграла с ними злую шутку — каждая авиабомба находила свою цель. Под шумок подключилась наша артиллерия и пулеметы. Пушки прицельно выбивали танки противника, а пулеметы «обрабатывали» агрессоров, затаившихся в складках местности.

Атака захлебнулась. Корабли пытались достать нашу авиацию, но расстояние уже слишком велико, да и цели отчаянно маневрировали, не давая вести прицельный огонь. Пехота и танки откатились обратно к пляжу. Новых попыток штурма противник до вечера не предпринял. Вилянгцы собирали раненых и убитых, пытались оттянуть с нейтральной полосы подбитые танки. По санитарам мы не стреляли, а вот попытки спасти покалеченную технику жестко пресекали огнем артиллерии и ювелирной работой снайперов. Потеряв изрядное количество народа и с десяток тягачей, противник плюнул на разбитую технику.

Ночью спецназ снова попытался навести шороху в лагере врага, но наткнулся на плотную сеть патрулей по всему фронту и вынужден был отступить — вилянгцы быстро учились на своих ошибках.

На следующее утро командующий вторжением, похоже, взял тайм-аут — войска сидели на берегу. Лишь между кораблями и сушей постоянно курсировали лодки. То ли подвозили боеприпасы, то ли продовольствие — на голом пляже, знаете ли, есть определенные проблемы с питанием. Мы же, не теряя времени даром, перегруппировывали войска, формировали из снятых с потопленных кораблей экипажей батальоны морской пехоты, рыли окопы за третьей линией обороны, создавая четвертую.

Четвертый день высадки ознаменовался новым штурмом. Крейсера максимально близко подошли к берегу и обстреляли наши позиции. Артналет длился недолго — снаряды падали на излете у самой кромки бастионов. Противник прекратил бессмысленную трату драгоценных боеприпасов (ближайший склад на другом континенте) и снова пошел в атаку развернутым строем.