Зайдя в туалет, она сразу же прижимает меня к раковине и становится передо мной, уперевшись руками в мои плечи.

— Долой уныние, девочка моя! Мы приехали веселиться. — Она лезет в сумочку и достает косметичку. Смочив большой палец под краном, она стирает тушь из-под моих глаз и начинает наносить косметику, придирчиво вглядываясь мне в лицо. Эдди очень сосредоточена на задании. Никто никогда не делал мне макияж. Она достает расческу и двигает меня вперед, расчесывая волосы. Чувствую себя тряпичной куклой. Девушка поворачивает меня спиной к себе и начинает что-то творить, ее пальчики крутят и тянут за мои локоны. После этого Эдди отходит и улыбается, будто любуясь своим достижением.

— Ну вот.

Она поворачивает меня к зеркалу и моя челюсть отваливается на пол. Не могу поверить. Я… симпатичная. Мои волосы собраны в свободную французскую косу, покоящуюся на плече. Мягкие янтарные тени делают акцент на мои глаза. Мои губы накрашены, но не слишком ярко. Я выгляжу как моя мать.

— Вау! Эдди, у тебя талант.

— Знаю. Девять лет с двадцатью девятью братьями и сестрами просто обязаны научить парочке трюков.

Она выталкивает меня из уборной, и мы идем обратно к столику. Когда мы подходим, я останавливаюсь. Эдди тоже замирает, поскольку она держала меня за руку, неожиданно дернувшуюся назад. Проследив за моим взглядом, девушка обнаруживает у нашего столика Хави… и Уилла.

— Похоже, у нас прибавление, — говорит она и подмигивает. Эдди пытается потянуть меня вперед, но я противлюсь. Мои ноги прижаты к полу.

— Эдди, все не так. Я не хочу, чтобы ты так думала.

Она поворачивается ко мне лицом и берет меня за руки.

— Я ничегоне думаю, Лэйкен. Но, если это действительно нетак, то это бы объяснило очевидное напряжение между вами двумя, — говорит она.

— Это только для тебя оно очевидно.

— И так и останется, — говорит она, потянув меня за собой.

Когда мы доходим до столика, все четыре пары глаз сосредотачиваются на мне. Я хочу сбежать.

— Черт, ты шикарно выглядишь, — сказал Хави.

Гевин сердито посмотрел на него, а затем улыбнулся мне.

— Эдди и до тебя добралась, не так ли? — Он обхватывает руками ее талию и прижимает к себе, оставляя меня обороняться самостоятельно.

Ник выдвигает для меня стул, и я присаживаюсь. Затем посмотрела на Уилла и он одарил меня полуулыбкой. Я знаю, что это значит. Он считает меня симпатичной.

— Итак, у нас появилось еще четыре исполнителя для первого раунда. Следующий выступает под именем Эдди. Где он?

Я смотрю на Эдди, она закатывает глаза и встает.

— Я — она!

— О, виноват. Вот она. Поднимайтесь на сцену, мисс Эдди!

Она быстро целует Гевина и запрыгивает на сцену, от ее улыбки так и веет уверенностью. Все, кроме Уилла, садятся. Хави занимает место слева, а единственный свободный стул — справа от меня. Уилл мешкает, но потом все же подходит и садится.

— Что ты прочитаешь нам, Эдди? — спрашивает ведущий.

Она наклоняется к микрофону и говорит:

— Розовый шарик.

Как только ведущий уходит со сцены, Эдди расслабляется и становится на нужное место.

Меня зовут Оливия Кинг

Мне пять лет.

Моя мама купила мне воздушный шарик. Я помню тот день, когда она зашла в дом с ним. Волнистая, соблазнительная розовая лента струилась по ее руке, обвязанная вокруг запястья . Она улыбалась , когда развязывала ленту и обвязывала вокруг моей руки.

«Держи, Ливи, это тебе».

Она звала меня Ливи.

Я была так счастлива . У меня никогда раньше не было шарика . То есть, я только видела их обвязанными вокруг запястий других детей, гуляющих по парковке Волмарта , но даже и не смела мечтать , что у меня будет собственный .

Мой собственный розовый шарик.

Я так радовалась ! Так восторгалась ! Так восхищалась ! Не могла поверить , что мама купила мне что-то! Она никогда раньше мне ничего не покупала! Я играла с ним часами . Он был полон гелия , потому танцевал , качался и плыл , пока я тащила его за собой, из комнаты в комнаты , думая, в какие места еще его сводить. В места, где шарик никогда не бывал ранее. Я отвела его в ванную , туалет , прачечную , кухню , гостиную . Я хотела, чтобы мой новый друг увидел все , что видела я! И отвела его в мамину спальню !

Мамину

Спальню?

Куда мне было запрещенозаходить?

С моим розовым

шариком…

Я закрыла уши, когда она начала кричать на меня, стирая улики со своего носа ! Она ударила меня по лицу и сказала, что я очень плохая ! Как плохо я себя веду ! Как я никогда не слушаюсь! Она вытолкнула меня в коридор и хлопнула дверью, запираясь вместе с моим розовым шариком. Я хотела его обратно! Он был моим лучшим другом! Не ее! Розовая лента все еще была обвязана вокруг моего запястья , так что я тянула и тянула , пытаясь забрать у нее своего нового лучшего друга.

И

Он

Лопнул.

Меня зовут Эдди

Мне семнадцать лет.

Мое день рождениена следующей неделе. Великое восемнадцатилетие. Мой приемный отец купит мне те ботинки, которые я давно хотела. Уверена, друзья отведут меня куда-то поесть. Мой парень купить мне подарок, может, даже отведет в кино. Я получу милейшую маленькую карточку от своего соцработника, который пожелает мне счастливого совершеннолетия и проинформирует, что я переросла систему опеки.

Я хорошо проведу время. Знаю, что так и будет.

Но одно я знаю точно.

Лучше мне не дарить никаких

Гребаных розовых шариков!

Когда толпа начинает хлопать ей, Эдди наслаждается моментом. Она подпрыгивает на сцене, хлопая вместе со зрителями, забывая о мрачном стихотворении, которое только что нам прочитала. Она в своей стихии. Мы хлопаем ей стоя, и она возвращается к столику.

— Это было так клево, — визжит она. Гевин обнимает ее и отрывает от земли, целуя в щеку.

— Умница, — говорит он, когда они присаживаются на свои места.

— Эдди, это было замечательно, ты освобождена от экзаменов, — говорит Уилл.

— Это было так легко! Лэйкен, серьезно, ты должна зачитать свой стих на следующей неделе. Ты никогда раньше не сдавала годовой экзамен мистеру Куперу. Поверь, в нем веселого мало.

— Я подумаю, — отвечаю я. Глядя на нее, действительно кажется, что это легко.

Уилл смеется и наклоняется вперед.

— Эдди, ты тоженикогда не сдавала мне годовой экзамен, я преподаю всего два месяца.

— Ну, я уверена, что он отстойный, — смеется она.

Ведущий вызывает на сцену следующего исполнителя и за столом наступает тишина. Нога Хави постоянно задевает мою. Что-то в нем пугает меня. Может, это очевидный фактор страха. Во время представления я отодвигаюсь от него все дальше и дальше, пока не остается места, но он как-то продолжает приближаться ко мне. И стоило мне собраться врезать ему, как Уилл подвинулся и прошептал мне на ухо: