— Я вижу, ты умеешь обращаться с ратаа, женский голос, негромкий и глубокий, прервал его наблюдения.

Он опустил глаза. В дверном проеме стояла девушка, стройная и изящная, как танагрская статуэтка. Свет падал прямо на ее лицо, в карих глазах сияли золотистые искорки, темные локоны спускались до плеч, полураскрытые губы маленького рта были алыми, свежими и чуть припухлыми. Она что-то прижимала к груди, шкатулку или продолговатый сверток, но Блейд не мог его рассмотреть; он глядел только на ее лицо.

Да, конечно, есть какое-то сходство с Каллой… губы, глаза, волосы, нежный округлый подбородок, стройная шея… Но щеки смуглее, лоб шире, очертания бровей, носа, скул чуть иные… Она явно была старше Каллы и казалась не такой высокой и крепкой, как юная красавица из Талзаны.

— Ты смотришь на меня так, словно мы видимся не впервые…

Голос тоже другой, автоматически отметил Блейд, более низкий, чем у Каллы; скорее — контральто, чем сопрано.

— Когда-то я знал девушку, похожую на тебя, хрипло произнес он. -Девушку твоего народа…

— Фра? — высокие полукружия бровей чуть приподнялись.

— Оривэй-лот… Латранку, — добавил он, заметив, что она не понимает.

— Здесь, на Майре?

— Нет… Это было в другом мире, у другого солнца… Так далеко отсюда, что я даже не знаю, где находится та звезда.

— Но разве там тоже живут латраны? — Она подошла к столу и поставила на него предмет, который держала в руках. Теперь Блейд видел, что это шкатулка.

— Да, там есть латраны и дентры, только они называют себя иначе. Они часто странствуют от звезды к звезде, Лилла… И где-то среди них есть золотое солнце, под которым я встретил ту девушку.

— Ты красиво говоришь, Талса, — она подперла кулачком подбородок и вздохнула. — Значит, правду сказал Миот — ты пришел издалека… из мира латранов, где властвуют могучие бартайи и где нет злобных дзу… Может быть, я глядела на этот мир в никер-унне, не понимая, что вижу. Духи иногда показывают странные картины.

— Хочешь, я помогу тебе? — сказал Блейд.

— Помоги, — девушка раскрыла шкатулку и стала копаться в ней, продолжая говорить. — Раньше, когда комунибудь из искателей попадался никер-унн, он приносил его моей матери, Фра Лайане. Мы вызывали с ней духа, смотрели, что он покажет… Иные видения были понятны, иные — загадочны, иные будили странные воспоминания… очень странные, Талса. Она подняла голову, стискивая в пальцах маленький диск, зеленый и синий. — Но теперь у фра нет своей земли, нет ставатов, нет новых талисманов. И моей матери тоже нет… Осталось вот это, — Лилла подвинула на середину стола шкатулку, и Блейд увидел внутри россыпь блестящих дисков, колец, браслетов и чего-то еще, незнакомого, неясного, тускло мерцающего.

— Твои талисманы? — спросил он, стараясь не выдать голосом любопытства.

— Да. Почти все уже бесполезны… Но дух этого никер-унна еще слышит меня, — она раскрыла ладошку, в которой прятался маленький диск. -Сейчас…

— Погоди, девочка, — Блейд склонился над столом, нервно теребя бороду. — Как ты это делаешь?

— О, для меня это совсем просто! Надо пожелать, чтобы дух ожил… Вот и все!

— Можно, я попробую?

Девушка кивнула, и Блейд сосредоточенно уставился на диск в ее руке. Он знал, что многие устройства оривэев контролируются ментальными силами; вероятно, эта раса обладала врожденными телепатическими способностями либо методом, позволявшим развить их в результате обучения и тренировки. Однако и он сам кое-что умел! Во всяком случае, управляться с эссом и ринго — там, в лесах Талзаны! Внезапно ему пришло в голову, что эсс и ринго являлись оружием, предметами весьма опасными в, значит, хорошо защищенными; но никер-унн мог причинить вреда не больше, чем кассета с фотопленкой, и обращение с ним не должно вызывать затруднений… Как бы только, достучаться до этого проклятого духа?

Он мысленно произнес: «Показывай!» — и представил, как над нефритовой поверхностью никер-унна возникает дрожащий световой конус. Внезапно Лилла с изумлением отпрянула: от ее ладони, расширяясь с каждым мгновением, потянулся серебристый луч, еще зыбкий, но постепенно набирающий силу. Он был гораздо ярче, чем от талисмана Миота, и давал более четкое и контрастное изображение.

— О! Ты действительно обладаешь Силой! — произнесла девушка, и это было сказано так, что Блейд понял, какую Силу она имеет ввиду. Потом он замер, всматриваясь в мелькавшие в конусе картины.

Плоскогорье, окруженное ледяными вершинами, большая река, озеро… Неподалеку от воды — ровная площадка; посередине — цилиндрическое сооружение. Примерно цилиндрическое, решил Блейд; эта штука сияла и переливалась всеми цветами радуги, ее контуры были расплывчатыми и неясными. Он не мог оценить ее размеров — ничего подходящего для сравнения рядом не имелось. Ни дерева, ни куста, ни обломка камня; только это сверкающее чудо и панорама далеких гор на горизонте. Вдруг он понял, что изображение смещается, как будто никер-унн плывет вокруг странного объекта по кругу. Теперь на заднем плане виднелось озеро, спокойное, поблескивающее как зеркало, а боковую поверхность цилиндра рассекала вертикальная щель. Там, в темноте, наметилось некое движение…

Блейд невольно вздрогнул, когда из щели — нет, это был, конечно, какой-то люк или дверь, — появился человек. Мужчина, рослый, смугловатый и черноволосый! Картина сразу обрела новую реальность и глубину; ему стало ясно, что этот светящийся цилиндр сравнительно невелик — футов десять в высоту и вчетверо большего диаметра. Мужчина отступил в сторону, а щель внезапно начала извергать целый человеческий поток. Люди, черноволосые и рыжие, в ярких свободных одеяниях, высокие, стройные… и другие — пониже ростом, в серо-зеленых комбинезонах и яйцевидных шлемах… Они все шли и шли, заполняя равнину, пока Блейд не потерял счет; затем пестрая река одежд вкруг иссякла, и из люка начали вылетать длинные блестящие контейнеры. Он еще успел удивиться тому, как плавно приземляются эти махины: каждая — на свое место, словно радужный цилиндр выстреливал их по точно рассчитанным траекториям. Он даже заметил, как к контейнерам бросились маленькие фигурки в серо-зеленом; и сразу изображение дрогнуло и погасло.

Минут пять Блейд сидел молча, размышляя над увиденным. Лилла не мешала ему; прикрыв талисман ладонью и опустив веки, она погрузилась в свои мысли, то ли пытаясь что-то вспомнить, то ли окончательно забыть. Возможно, она не раз просматривала эту запись вместе с матерью, мелькнуло в голове у странника, и тогда воскрешенные никер-унном картины могли вызывать у Лиллы не слишком веселые воспоминания.

Наконец девушка вздохнула и подняла глаза.

— Я думаю, то, что ты видел, случилось очень давно. Духи других никер-уннов показывают разные места Майры… горы, леса, степи, животных… иногда — Самнир, северный океан, иногда — людей… Но их никогда не бывает так много, как здесь, — она коснулась пальцем нефритовой поверхности диска. Почему, Талса?

— Потому что мы видели, как твой народ впервые появился на земле Майры, — произнес Блейд. Он был уверен, что не ошибается; сияющий цилиндрический аппарат, толпа людей, контейнеры — несомненно, с оборудованием! — все это напоминало высадку первопоселенцев. Он хорошо помнил, как Джейд, Саринома и Калла покидали Талзану. У них был гластор, межвременной трансмиттер, позволявший путешествовать по мирам Измерения Икс каким-то иным способом, чем тот, который разработал лорд Лейтон. Их машина, пожалуй, ничем не напоминала переливающийся цилиндр, показанный никер-унном, но сколько сотен лет — или тысячелетий — пролегло между этими двумя конструкциями?

— Ты полагаешь, что все люди, дентры и латраны, вышли из того сияющего облачка? — спросила девушка. — Но оно слишком маленькое!

— Это облачко — только врата между Майрой и тем миром, из которого они прибыли сюда. Понимаешь, Лилла, это такая… такая…

— Магия?

— Да, можно сказать и так. Белая магия, позволяющая шагать из мира в мир.

Она задумалась, потом со вздохом сожаления уронила свой сине-зеленый талисман в шкатулку.