Их привлек какой-то звук у двери. Они сразу же повернулись и увидели в дверном проеме темную фигуру, облокотившуюся о косяк.

— Грэм! — Сердце Эрни чуть не выскочило наружу, когда она встретилась с его холодными глазами. Она сделала усилие, чтобы улыбнуться в тот момент, когда Саймон продолжал говорить ей что-то на ухо.

— Вот видишь, — шептал он. — Похоже на то, что тот парень, о котором я говорил, уже здесь!

Улыбка у нее сразу же погасла, когда Грэм вошел в палату. Выражение его лица ясно свидетельствовало о дурном настроении.

— Прошу прекратить ваши нежности! — Глаза Грэма негодующе оглядели Саймона и остановились на его руках, которые лежали на плечах Эрни. В животе у нее что-то сжалось, когда она заметила, с каким видом он смотрит на Саймона. Что он думает в этот момент?..

Она провела языком по пересохшим губам и сразу же постаралась освободиться от рук Саймона. Она почувствовала, как запульсировало у нее в голове. Внезапно ей стало жарко, все тело покрылось испариной.

— Привет, Грэм. Я думала, что ты в Нью-Йорке…

— Естественно!

Его короткое замечание не сулило ничего хорошего, но Эрни постаралась смягчить обстановку.

Ее голос сразу же стал тонким, когда Саймон кашлянул и направился к Грэму, протягивая ему руку. Она не расслышала, какими словами они обменялись. Глаза Грэма продолжали смотреть на нее. Они были настолько прищурены, что в них нельзя было прочесть ничего. Желваки на скулах вздулись. Во всем его облике было что-то такое…

Саймон тоже взглянул на Эрни. Брови у него были высоко подняты в молчаливом вопросе. Она сделала над собой усилие, чтобы сохранить самообладание. Саймон явно опаздывал в театр, но продолжал оставаться в палате, не собираясь оставлять ее один на один с этим агрессивным незнакомцем.

— Все в порядке, Саймон. — В ней стало нарастать раздражение. Оно было вызвано поведением Грэма, который открыто демонстрировал свою неприязнь к ее знакомому.

— Эрни, дорогая… — несколько растерянно проговорил Саймон.

— До свидания, Саймон. — Она сложила губы в улыбку и пожала ему руку. — Желаю насладиться музыкой, и передай Эмми, что я ее люблю. — Последние слова были произнесены специально для того, чтобы успокоить Грэма.

Саймон наклонился и, не обращая внимания на звериный оскал Грэма, поцеловал ее в щеку.

— До свидания, милочка. Вскорости я навещу тебя.

— Сомневаюсь, — прошипел Грэм, но Саймон отнесся к этому замечанию с юмором. Он подмигнул Эрни, понимающе приподнял бровь и скрылся за дверью.

Губы Эрни опять изобразили улыбку. Взглянув на мрачную физиономию Грэма, она не удержалась и хихикнула, но сразу же отвернулась к окну, глубоко засунув руки в карманы халата. Она вся клокотала от негодования.

Она услышала щелчок закрываемой двери, после которого в палате установилась напряженная тишина. Спустя минуту-две раздался жесткий голос Грэма:

— Надеюсь, ты объяснишь мне, что тут происходило?

Эрни в недоумении пожала плечами.

— А что тут объяснять? Саймон и Эмми приехали навестить меня, а потом Эмми забыла свою сумку. Саймон за ней вернулся…

— То, что я увидел, заставляет предполагать, что у него была иная причина вернуться.

Тон Грэма еще больше разозлил Эрни. Она в гневе стиснула зубы и резко повернулась к нему. Он стоял на том же месте, скрестив руки на груди. Сквозь темно-синее расстегнутое пальто проглядывал пиджак из темной ткани. В этом наряде он выглядел большим, сильным и очень самоуверенным. Но Эрни без трепета встретила его взгляд, хотя вся она непроизвольно вздрагивала.

— Я чувствовала себя неважно. Саймон старался как-то развлечь меня. Вот и все.

Он скривил губы.

— Ты так это объясняешь?

Эрни сжала пальцы в кулачки.

— Кроме того, он дал мне дружеский совет…

— Он же целовал тебя! — хрипло перебил он, своим тоном насторожив Эрни. Теперь она оказалась полностью во власти своего характера. Кровь бросилась в лицо, тело напряглось.

— Саймон мой друг! Его поцелуй означал лишь дружеское участие и ничего больше.

— По моему разумению, он означал нечто большее.

— Мне наплевать на твое разумение! — вспыхнула она. — Во имя всего святого! Я сказала тебе, что это был просто жест дружеской симпатии. А ты выдумываешь черт знает что! Тихо подкрадываешься, ведешь себя непристойно по отношению к Саймону и вообще действуешь, как… как грубое…

Она задохнулась, прикусив губу. Но было уже поздно.

— Как грубое животное, как невоспитанный мужлан — ты это хотела сказать? — Голос у него стал низким. Он оторвался от косяка и стал приближаться к ней. — Именно так я выгляжу, да? Плевать… Но если я еще раз застану здесь этого урода, го сверну напрочь его поганую шею.

Эрни затрясло. Она стремительно отвернулась к окну, еще сильнее сжав кулачки. Пальцы больно впились в ладони.

— Кто дал тебе право… говорить мне такие… такие глупости? — не скрывая злобы, произнесла она.

— Я, черт возьми, имею право!

Она не слышала, как он пересек палату. Его голос вдруг зазвучал совсем рядом с ее ухом. Она почувствовала, как ее охватывает паника, и попыталась отшатнуться, но его пальцы, как когти, вцепились в ее плечи. Когда он с силой повернул ее к себе, она вскрикнула.

— Предупреждаю тебя, Эрни, что могу принять такие меры, после которых он никогда больше не появится у тебя на глазах.

— Ты… ты не можешь…

Он снова прищурился.

— Я не бросаю слов на ветер! Хочешь убедиться?!

— Я… я буду принимать любых посетителей, каких захочу!

— Ты кое-что забыла.

Огоньки гнева плясали в его глазах. Она было попыталась отшатнуться, но руки, сжимавшие плечи, как тиски, удерживали ее.

— Твой возлюбленный жених уже основательно окоченел в своей могиле. Теперь ты хочешь, чтобы и другого постигла такая же участь?

Она задохнулась от испуга, отпрянула от него и руками попыталась оттолкнуть его лицо. Внезапно стало тихо-тихо. Эрни с ужасом заметила, что на его щеках остались следы от ее ногтей. Но вместо того, чтобы освободить, он с еще большей силой притянул ее к себе. С возгласом, больше всего похожим на стон, он прижался к ее рту. Его губы были жесткими и требовательными. Руки, как стальные обручи, обхватили ее трепещущее тело, сейчас более похожее на тростинку, ломаемую ураганным ветром.

С той же внезапностью она была освобождена. Резко откинувшись назад, она чуть не скатилась с кресла. Грэм отвернулся. Его лицо было искажено какой-то судорогой, а Эрни инстинктивно прижала ладони к трясущимся губам. Она обвела помутившимся взглядом палату и почувствовала, что все вокруг начинает кружиться. Со стоном она закрыла глаза. Голос Грэма доносился словно издалека. Она попыталась сосредоточиться, понять, о чем он говорит…

Еще через мгновение она вздрогнула от прикосновения жесткой ладони, легшей ей на затылок. Голова у нее качнулась и опустилась на грудь. В ушах отчетливо зазвучал голос Грэма:

— Дыши ровнее и глубже!

Она поступила так, как он велел. Постепенно в голове стало проясняться. Она попыталась разогнуться, с усилием села прямо. Затем приоткрыла глаза. Грэм склонился над ней, побледневший, растерянный. Он что-то пробурчал, но слов она не разобрала, только почувствовала, как он поднимает ее и осторожно опускает на кровать, подсовывая под голову подушку.

Она пошевелилась, устраиваясь поудобней, и тут же подумала, что сейчас в палате появится старшая сестра, будет хлопотать, щупать пульс, измерять давление. Так и случилось. С нее сняли халат, и она оказалась под прохладной простыней.

— Ну вот, пришла в себя, девочка. Вот и славно, — ласково улыбнулась старшая сестра и выпростала ее руки из-под одеяла. Но в голове у Эрни творилось нечто невообразимое, во рту было сухо. Старшая сестра приподняла ее голову.

— Проглоти-ка вот это, будь умницей.

Холодная жидкость смочила пересохший рот и горло. Эрни позволила положить себя на спину, закрыла глаза, чувствуя, как приходит облегчение.