— Мы всех порвем! — сто раз на дню повторяла впечатлительная Алена. — Никто ничего похожего не придумает! Да, Дима?

Кошка, которая слышала это, почему-то хмурилась, а потом вдруг стала опаздывать на репетиции. Димка пытался выяснить, что за саботаж, но Юлька только отмахивалась, а потом и совсем перестала приходить.

Эля сказала:

— Ну и ладно. Дима не хуже нее танец поставит.

Это звучало не как лесть, а как констатация факта. Дима попробовал. И с удовольствием признал, что у него получается лучше, чем у Юли. Он не ругался, не выходил из себя, когда кто-нибудь сбивался. Не ехидничал и не гонял до седьмого пота. Зато убрал несколько слишком сложных элементов, и канкан стал просто загляденье.

— Молодец ты, — сказала Эля после одной из последних репетиций. — А Юля твоя… У нее, наверное, другие, более интересные дела.

Надо было бы, конечно, вступиться за Кошку. Но Димка промолчал.

«Не буду смотреть!» — твердо, по-мужски, решил Женька, когда в сто пятьдесят первый раз покосился на Вику. Она сидела в соседнем ряду, на парту сзади, так что приходилось каждый раз смотреть через плечо. Вика, конечно, замечала, но почему-то злилась.

«Не буду подходить!» — еще решительнее заявил себе Женя, но ноги совершили предательский маневр и сами собой подвели его к Вике на большой перемене.

«Ладно, — смирился с очевидным Женька, — подошел, но говорить ничего не буду!»

Решение продержалось примерно полторы секунды — пока он не заметил слезинку на кончике ресницы у Вики. Ресницы были шикарные, пушистые (хотя, кажется, сегодня не накрашенные), и слезинка смотрелась на них неуместно. Только поэтому он спросил:

— Случилось что-то?

Вика сжала губы и помотала головой. Даже дураку было понятно, что ей хочется все рассказать, надо только попросить хорошенько, но Женька сейчас был тупее дурака. Слишком близко оказался около Вики. Его интеллекта хватило только на то чтобы пробормотать: «А, ну ладно…» и отойти в сторону.

На конкурсе по жребию класс Димы и Юли выступал первым, а вечные соперники «бэшки» — последними.

— Жаль, — сказала Эля, — лучше бы нас последними поставили. После нашего канкана их стишки вообще отстойно слушаться будут!

Кошка ничего не сказала, но Диме почему-то показалось, что она очень довольна жеребьевкой.

Мюзикл потряс всех. Первые пару минут зал сидел, не понимая: что это за такая самодеятельность. Но драка, которую Дима поставил вторым номером, быстро всех раскачала. Заранее заготовленная бутылка в руке Колюни эффектно раскололась на голове «гангстера» Дениса (к счастью, обошлось без царапин). «Гангстер» рухнул как подкошенный. Зал ахнул. Вера Васильевна рванулась к сцене, но ее перехватил Виктор Павлович. Когда под шквал аплодисментов «гангстер» встал и раскланялся, Верочка выдохнула и без сил опустилась на свое место.

Дальше пошло как по маслу. Десять минут, отведенные на выступление, пролетели на одном дыхании, а после канкана девчонок долго не отпускали со сцены — хлопали и свистели. Даже директор хлопал с удовольствием. (Правда, быстро спохватился и торопливо принял привычный строгий вид.)

Эля вытащила на поклон упирающегося Диму:

— Давай кланяйся! Ты же танец поставил!

И никто не обратил внимания на Кошку, которая под шумок улизнула.

Потом долго подметали сцену от осколков бутылки, успокаивали разбушевавшихся зрителей, смотрели унылые выступления «В» и «А»-классов… Оставалось дождаться такого же скучного позора «бэшек», чтобы объявить победителей.

И тут вдруг погас свет. Весь. Зал испуганно затих. В темноте раздался нервный голос Веры Васильевны:

— Что такое? Немедленно включите…

Включили. Но не весь свет, а только один фонарь на авансцене. Фонарь был красный, и в его лучах особенно жутко смотрелась фигура в черном балахоне с широкой вампирской улыбкой.

В зале раздался придушенный девчоночий визг. Вампир, не обращая внимания, оскалился еще больше… и запел.

Это была самая настоящая опера. Пусть за всех героев пели пара девчонок за сценой, все равно зрелище получилось захватывающее. И смешное. Когда на сцену вытащили королеву вампиров, искусно загримированную под Злыдню, пришлось притормозить выступление — так хохотали зрители.

В отличие от мюзикла «Г»-класса, в опере обнаружился сюжет. Простенький, но захватывающий: королева вампиров пытается выпить всю кровь из людей, а несколько охотников на вампиров ей мешают. И в конце, само собой, побеждают.

Грохот оваций в конце оперы вышел даже погромче, чем после канкана.

И на сцену на сей раз вытащили упирающуюся Юлю…

— Предательница! — зашипела Элька. — Как она могла?!

Как только Юлю отпустили со сцены, она кинулась к Диме.

— Ну как? — спросила она, счастливо улыбаясь.

Дима хмуро молчал.

— Я тебе не говорила, хотела сюрприз сделать, — засмеялась Юля. — Мы на карате ходим вместе с девчонкой-«бэшкой». Она мне пожаловалась, что у них совсем нет идей, и я решила помочь. Я к ним пришла на репетицию, а нас как прорвало! А потом я посмотрела, что ты даже лучше меня справляешься с мюзиклом, и решила, что пусть будут две хорошие постановки, а не одна. Тебе понравилось, скажи, тебе понравилось?

Дима, хоть и злился, не мог сдержать улыбки. Он давно не видел Кошку в таком замечательном настроении.

— Понравилось, — честно сказал Дима. — Только вот наши, похоже, обиделись.

— На обиженных воду возят! — бодро заявила Юля. — Как обиделись, так и разобидятся.

— Но их же тоже можно понять, они так мечтали выиграть, — заступился за одноклассников Дима.

— Дим, хоть ты меня не смеши! — заявила Кошка, вмиг став серьезной. — Это даже соревнованиями назвать нельзя! Какая разница, кто победил? Главное, было весело!

— Не знаю, — вздохнул Дима, — трудно будет в этом убедить одноклассников…

— Да плевать мне на них! — вскипела Кошка. — Я что, должна у них разрешения спрашивать?

— Разрешение не разрешение, но хотя бы мне ты могла сказать… — начал Дима.

— Я хотела сделать тебе сюрприз! — перебила его Юля. — Тьфу, вот взял и испортил настроение.

Кошка насупилась. Дима молчал, глядя в окно. Потом у него завибрировал телефон, он пробормотал, что его ждут, и поспешно ушел.

Юля демонстративно пожала плечом и отправилась домой. Идти отмечать победу с «бэшками» ей расхотелось.

Аня теперь частенько приходила к Полине. Один раз даже взяла с собой Ваню, но ей не понравилось. Ваня с Антоном уселись за комп и просидели там четыре часа, а Полина стала нудеть и ходить вокруг мальчишек, требуя, чтобы ее тоже пустили поиграть.

Однажды Аня застала дома Полининого папу. Он был огромный, плечистый и рыжий. Теть Катя рядом с ним выглядела Дюймовочкой. Он очень смешно опекал свою жену, подавал ей чай и отправил спать после обеда.

Теть Катя посмеялась, но спать пошла. А Дядь Дима тут же принялся шикать на детей, чтобы они не мешали маме отдыхать.

Полина отнеслась к этому очень серьезно. Достала набор с бусинками и принялась сосредоточенно нанизывать их на нитку.

— Нужно, чтобы тихо было, — сказала она, — маму нельзя беспокоить.

В этот момент Полина опять превратилась в Полину школьную — тихую, незаметную, бесцветную, с вечной печатью грусти на лице.

Аня задумалась. Теть Катя не производила впечатления человека, которого нужно спасать.

— А что с мамой? — тихо спросила она у Полины.

У той задрожали губы.