«Вот же прилип!» — недовольно поморщился дачник.

— Ладно, дед, хватит! Надоел. По грибы я. По грибы.

— С удочкой?

— Да, с удочкой. Иди, давай, к бабке своей, ей голову морочь.

— Померла моя Алевтина. В октябре год будет.

Дед Митрич вдруг остановился, покачал головой, чуть сгорбился и побрел к телеграфному столбу, возле которого суетились телефонисты.

«Да, печет сильно. Прав дед — не будет клева. Ну и пусть. Хоть отдохну немного. А то вроде как на даче, а расслабления никакого».

Вчера, в субботу, весь день копал, полол, мусор с места на место носил, забор ремонтировал, банки какие-то стеклянные мыл. Тесть, одна отрада в семье (есть хоть с кем рюмку потянуть), хитрец, в город смотался, якобы за шурупами. Так что пропадают выходные. Про-па-да-ют!

Игорь Петрович Коников, прораб одной из многочисленных строительных фирм, находился в том возрасте, когда определенные материальные блага уже приобретены, социальная составляющая жизни тоже приращена. Была у него теща — носитель всех болезней, что есть в медицинском справочнике. Была у него жена — близкий некогда человек с основательно подпортившимся характером. И, конечно же, дети — горячо любимые существа, но излишне шумные в короткие вечера рабочих дней. Тесть немного скрашивает картину, да и то не всегда.

Вот, к примеру, сегодня. Воскресенье. Утром думал он поспать хотя бы до десяти. Так теща с первыми лучами солнца тазами греметь начала, дети (Саша, восьми лет и Алена, десяти лет) громко сорились из-за телевизора. Жена зачем-то ходила по спальне и шумно вздыхала.

«Интересно, всем так же «повезло», или я один такой несчастный?»

Проснулся. Вышел во двор.

— Игорь! Сынок! Ты куда же по грядкам? Я же уже сто раз просила! Там же картошка!

«В сортир сходить не дает!»

— Мама, не волнуйтесь! Вам же нельзя. У вас же гипертония.

Глаза прищурила, губы скривила, ушла.

«Небось, моей пошла жаловаться».

«А, пропади все пропадом, на отдых я приехал, или как?»

Взял удочки и ушел. Просто взял и ушел.

Лес начинался сразу же за поселком. Войдя в него, Игорь Петрович попал в другой, волшебный мир. Деревья создавали тень, дающую прохладу, и глушили шум тракторов, работающих на полях.

На душе стало радостно. Через пять минут дошел до реки. Неторопливо размотал удочку, достал наживку, примостил раскладной стульчик, вытащил из пакета термос и газету.

«Рай! И всего-то в двух километрах от… не рая».

Дед Митрич оказался не прав — рыба ловилась. Жора не было, но клев был вполне сносный.

«Все-таки дача — это вещь! Где бы я в городе так отдохнул?»

Неожиданно Коников услышал какой-то шум в кустах ниже по течению.

«Может медведь?»

Положив удочку, он встал и, стараясь не шуметь, пошел к месту, откуда доносился неясный звук. Подойдя поближе, он раздвинул кусты и увидел…

Пять человек в камуфляже доставали из рюкзаков какие-то брикеты, завернутые в целлофан, и о чем-то оживленно разговаривали.

«Форма не наша! Говорят по-немецки! А в рюкзаках что? Динамит?!»

В памяти всплыли газетные заголовки: «Расширение НАТО на Восток», «Учения войск Северного блока в Прибалтике», «Еще одна база Западных войск в Средней Азии», «Американские военные в Грузии».

«Уже и до России добрались!»

Коников осторожно опустил ветки и на ватных ногах вернулся к удочке. В голове был полный ералаш. Человек он был не военный, а потому, естественно, растерялся.

«А что делать надо в таких случаях? В милицию звонить? Точно, в милицию!»

Он выхватил из кармана мобильный. «Нет сети» на экране.

«Так, так!.. Надо что-то делать! Людей предупредить, властям дать знать. Не грибы же сюда пришли собирать эти немцы. А как они сюда попали? До Эстонии километров шестьдесят, не меньше».

Раздался мощный взрыв. Игорь упал на траву и накрыл голову руками.

«Мост взорвали, гады! А если они сейчас в поселок пойдут?! Там же Саша, А ленка! Жена!»

Он вскочил и побежал через лес.

Раздался еще один взрыв.

«За лесом! Электростанция, наверное, рванула!»

Толкнув ногой калитку, влетел во двор. Справа под навесом неподвижно лежала на диване теща с лицом, всем в крови.

«Где дети?»

Игорь побежал в дом. Там никого. Через окно увидел тестя, бегущего в одних трусах с топором в сторону огорода.

«Это он, что ли, тещу под шумок? Или немцы? Может они уже здесь, а тесть отбивается? Он же бывший военный, просто так не сдастся! Стоп, а дети где? Жена?»

Выбежав на улицу, Коников наткнулся на Митрича.

— Дед, немцы уже здесь, в поселке?

— Какие немцы, Петрович? Инженеры с электростанции?

— Какие, на фиг, инженеры! Военные! Бундесвер! Напали на нас! Где телефон? Срочно звони!

Заскочили к сторожу поселка. Сняли трубку — нет гудков!

— Перерезали уже. Давай, Митрич, в деревню к участковому, а я людей к станции уводить буду.

На улице увидел своих детей. Обнял, расцеловал.

— Папа, ты чего? — Саша удивленно округлил глаза.

— Где же вы были? Я так волновался!

— В магазин мама посылала. Вот, за хлебом и маслом, — Алена показала пакет.

— А мама где?

— У тети Любы, сериал смотрит.

Игорь схватил детей за руки и поволок в соседний переулок.

Света, жена Игоря, и ее подруга Люба сидели в просторном зале двухэтажной дачи возле телевизора и пили кофе.

По улице промчались, поднимая клубы пыли, две милицейские машины с включенными сиренами.

«Уже сообщили! Ну, слава богу!» — успокоился Игорь.

— Куда это они? — спросила Света у подруги.

— Сегодня в нашем милом дачном «болоте» события прям на пять лет вперед произошли. Ночью какие-то хулиганы утащили телефонный кабель, и теперь мы без связи на три дня остались.

— А сотовая?

— Блок какой-то у них там «полетел». К вечеру, говорят, поменяют. А к сторожу нашему, Мехельсу, родственник из Германии с приятелями приехал. Молодые ребята, такие все под два метра. Так он их динамитом научил рыбу глушить. Вот, говорят, немцы — цивилизованная нация. А рыбку на халявку тоже любят! Да сколько веревочке ни виться… Вон милиция поехала, наверное, за ними.

Игорь застыл в дверях. Опустошенным взглядом посмотрел на детей, потом на жену.

— Игоречек, что с тобой? На тебе же лица нет!

Света встала и подошла к мужу.

— Соскучился, — сказал он едва слышно и крепко обнял супругу.

От неожиданно появившихся давно забытых ощущений у нее на глазах выступили слезы и она, размякнув в его объятьях, сказала Игорю на ухо:

— Пошли домой.

На улице, еще не полностью придя в себя, он спросил:

— Ты давно у Любы сидишь?

— Ну, с полчаса, наверное.

— Тут вот какое дело… Мама твоя…

— Что? Что, мама?!

— Под навесом она лежит…

— Ну и что? Я уходила, она лежала. Маску из помидоров сделала и легла…

…Вечером всей семьей ели супчик из шустрой курицы, которую все-таки догнал в конце огорода тесть.

Прости меня, Люся!

20 мая сего года в 23:20 патрульной машиной во вверенный мне вытрезвитель был доставлен гражданин Шмыгайло-Бурский, находившийся в крайней степени алкогольного опьянения. Он был снят с проходящего поезда. Задержанный выражался нецензурными словами, вел себя буйно, на замечания и вежливые прикосновения дубинкой не реагировал. В 23:35 гр. Шмыгайло-Бурский объявил себя бразильским астронавтом, попросил убрать мачты, сделать ему протяжку и начать обратный отсчет. После цифры «0» он громко пукнул, крикнул «Поехали!» и запрыгнул на мой рабочий стол. Сделав два предупредительных удара в воздух, я и мой зам по воспитательной работе капитан Нежев аккуратно сбили с ног задержанного, перевязали руки и ноги скотчем и отнесли в камеру. Когда гр. Шмыгайло-Бурский был уложен на нары, сделанные из мягких пород дерева, он неожиданно успокоился и с дрожью в голосе попросил накрыть его рыболовецкой сеткой. На мой уточняющий вопрос он пояснил, что четыре маленьких зелененьких чертенка, вооруженные цепями и кастетами, вылезли из кармана капитана Нежева и направились в его сторону, выкрикивая на ходу всевозможные угрозы. Капитан Нежев обследовал свой карман и обнаружил там только носовой платок, поломанную расческу и двадцать рублей мелочью…