– Родди Битс, ты торжественно клянешься? – вопрошал он.

– Ну, да! – ответил Родди, тяжело дыша.

– Сколько пальцев ты сейчас видишь?

– Ни одного, – ответил Родди. – Что я там могу видеть, когда вы меня положили лицом вниз, да еще глаза мне закрыли?

– Тогда время пришло, – торжественно объявил Пенрод. – Время пришло.

Тр-р-ах!

Судя по звуку, Родди испытал на себе воздействие какого-то плоского предмета.

– Ой! – раздалась жалоба кандидата.

– Не шуми! – приказал Пенрод и строго добавил: – Теперь, Родди Битс, произноси клятву. Повторяй за мной… Лучше повторяй, иначе… Я торжественно клянусь…

– Я торжественно клянусь! – повторил Родди.

– Хранить секреты…

– Хранить секреты! – повторил Родди.

– Хранить секреты в нарушении святости и неверности…

– Что? – не без причин удивился Родди.

Тр-р-рах!

– Ой! – заорал Родди. – Так нечестно!

– Ты должен все в точности повторять за мной, – объяснил ему Пенрод. – Это «ритувал». Но даже если ты не будешь делать ошибок, Верман все равно будет время от времени хлопать тебя, потому что это тоже часть «ритувала». Теперь повторяй: «Я торжественно клянусь хранить секреты в нарушении святости и неверности»…

– Я торжественно клянусь хранить секреты в нарушении святости и неверности… – произнес Родди.

Но тут Морису Леви стало невтерпеж. Не мог же он, в самом деле, сидеть под дверью, когда внутри разворачивались такие события! И он начал стучаться в дверь.

– Сэм! Сэм Уильямс! – кричал он. – Впусти меня. Я все равно все уже слышал про посвящение. Впусти!

Дверь широко распахнулась. Морис Леви едва успел разглядеть Родди, который связанный лежал на полу. Потому что его тут же сбили с ног, и четверо мальчиков навалились на него сверху.

– Эй! – крикнул Морис. – Что вы делаете? Вы что, совсем одурели?

А из дома донесся протестующий голос Родди.

– Дайте мне встать! – кричал он. – Я ничего не вижу! Что у вас там происходит? Вы что, собираетесь меня так целый день держать? Я устал!

– Помолчи, ты! – велел Пенрод. И крайне раздосадованным тоном добавил: – Это не посвящение, а неизвестно что получается!

– И еще Морис Леви подслушивал наши тайны! – подхватил Сэм столь же сварливым тоном. – Наверное, он теперь все знает!

– Пустите меня! – молил тем временем придавленный Морис Леви. – Что я плохого сделал вашим тайнам? Если хотите, можете меня посвятить. Я согласен. Тогда, какая вам разница, подслушал я или нет?

Пенроду эта мысль показалась здравой. Утихомирив всех, он велел Морису удалиться на переднюю часть двора. После этого члены Тайного общества собрались в домике и, посовещавшись, объявили Мориса кандидатом. Завершив посвящение мистера Битса, они позвали Мориса. И, хотя вновь принятый «брат Родди» сделал все, чтобы придать посвящению особенно жесткие формы, Морис с честью выдержал весь обряд.

Став членами Братства, Морис и Родди с радостью приняли возложенные на них права и обязанности. Они тут же решили внести свою лепту в обустройство дома. Для этого каждый из них отправился к себе домой. Родди вернулся обратно с перламутровым театральным биноклем. В бинокле не хватало линз, но все равно это была замечательная вещь, и члены Братства тут же учредили новую должность. Теперь каждые пятнадцать минут на пост заступал очередной наблюдатель. Он должен был забраться на забор и следить, «не ходит ли поблизости кто-нибудь из тех, кому тут делать совершенно нечего». Должность наблюдателя всем очень понравилась, и в первое время ни один из членов Братства не отстаивал отведенных пятнадцати минут, ибо тот, кто должен был сменить его, силой захватывал пост раньше.

Вклад Мориса Леви еще больше обрадовал всех членов Братства. Пенрод и Сэм удивлялись, как раньше не додумались до такой гениальной вещи. Морис Леви притащил отличный садовый шланг в двадцать пять футов длиной. Один конец шланга немедленно протянули сквозь щель в домик, другой прикрепили проволокой к крану в сарае. Теперь члены Тайного общества могли утолять жажду прямо в доме. Достаточно было лишь послать кого-нибудь одного открыть кран. Но этим чудесные свойства шланга не исчерпывались. Оказалось, что его можно использовать в качестве переговорной трубы. У бесед посредством шланга был один маленький недостаток: поговорив, приходилось встречаться и объяснять друг другу смысл произнесенных фраз. Но, несмотря на это, способ признали великолепным, и, по общему мнению, он обеспечивал тайну бесед, что лишний раз оберегало членов Братства от происков возможных врагов.

Дебаты заняли целых полчаса, – члены Братства никак не могли решить, какое из свойств шланга лучше послужит во славу Тайного общества. Сэм, Родди и Верман (особенно настаивал Верман) хотели говорить, а Морис, Пенрод и Герман – пить. В результате сторонники воды одержали верх, и уже до наступления обеда дом превратился в некое подобие корабля, получившего серьезную пробоину. Сырость развелась такая, что ни один из «тайных братьев» не вышел из дома сухим.

Наверное, на свете не так много подобных домов, чьи владельцы могли бы похвастаться личным водопроводом. Вот почему тот факт, что наши изобретатели обильно пользовались водой, сам по себе, вполне понятен. В основе злоупотребления водой лежала гордость.

Во всяком случае, мальчики сочли, что уже много недель подряд ни у кого из них не выдавалось такого замечательного дня. Общество «Ин-Ор-Ин» явно вступало в пору своего расцвета. Правда, каждый отдавал себе отчет, что может разразиться беда, и если это стучится, все погибнет. Сознавая нависшую угрозу, они готовы были отстаивать себя, домик, «ритувал», театральный бинокль и водопереговорное устройство до тех пор, пока их сердца бьются в груди. Вот почему слова, которые Сэм обратил на прощание ко всем членам общества, никого не оставили равнодушным.

– Одного нам надо опасаться, – твердо сказал он. – Мы не должны даже близко подпускать сюда Джорджи Бассета. Если мы это нарушим, погибнет все!

– Да будет так! – произнес Пенрод тоном, каким дают клятву. – Пусть нога Джорджи Бассета не ступает сюда!

Глава VI

ДЖОРДЖИ БАССЕТ ВСТУПАЕТ В БРАТСТВО

Увы, нога Джорджи Бассета ступила. Собственно говоря, мальчики были сами в этом виноваты. Они так важничали в присутствии Джорджи, напускали на себя такой таинственный вид, что, вполне естественно, разожгли в нем любопытство. Ну, мог ли он остаться равнодушным, когда они, едва завидев его, начинали то перешептываться с заговорщицким видом, то произносить непонятные слова. Можно ли удивляться, что в самом скором времени Джорджи твердо решил разнюхать, чем они занимаются.

Уже через несколько дней он узнал о существовании домика и даже увидел его вблизи. Однажды Джорджи почувствовал себя плохо и остался дома. Позавтракав, он ощутил прилив бодрости и решил предпринять небольшую вылазку. Он направился во двор Сэма Уильямса. Он знал, что все мальчики сидят на уроках и, ничего не опасаясь, спокойно обошел вокруг домика. Дверь оказалась заперта на замок, и, осмотрев все снаружи, он отправился домой.

Его любопытство настолько обострилось и терзало Джорджи до такой степени, что он ни о чем другом не мог и думать. Новые выпады Тайного братства отнюдь не умерили этот пламень. Когда они довели до сведения Джорджи, что они приняли решение не подпускать его ко двору Уильямсов ближе, чем на сто шестнадцать футов (именно такое расстояние определил Пенрод), несчастный изгой не выдержал. Он отправился домой и обратился с жалобой в вышестоящую инстанцию, дальнейшее поведение которой и позволяет возложить на взрослых ответственность за все, что произошло потом. Уже через час миссис Бассет сидела в библиотеке миссис Уильямс и рассказывала о том, как обидели ее Джорджи.

– Конечно, Сэм не виноват, – сказала она в заключение своей речи. – Джорджи очень хорошо относится к Сэму. Он ни в чем его не упрекает. Мы с Джорджи совершенно уверены, что Сэм был бы прелестным и очень вежливым мальчиком (именно так Джорджи и сказал), если бы Пенрод не оказывал на него такого дурного влияния. Джорджи совершенно уверен, что Сэму очень хотелось принять его в игру, но Пенрод заставляет Сэма делать все по его указке. Джорджи говорит, что больше всего его и обидело, что это двор Сэма, а распоряжается всем Пенрод. Можете себе представить: Джорджи пришел в гости к Сэму, и вдруг не Сэм, а другой мальчик, говорит ему, чтобы он даже близко не подходил. Но больше всего Джорджи обиделся на Мориса Леви. Джорджи говорит, что даже Пенрод с удовольствием принял бы его в члены клуба, если бы не Морис Леви. И по-моему, Родди Битс тоже его обидел. Что-то Джорджи говорил и про него.