Поместив кувшин между колен, он вытащил деревянную затычку, поднес горлышко к губам и сделал жадный глоток. Он опустил кувшин на землю и, встряхнув головой, произнес:

– Нет. Изгнанник – это Джонджей. А он мертв. Я – всего лишь Чужак.

Сделав еще глоток, он продолжал:

– А Тарзака так ничего и не дала мне за мое предсказание. Чужак встал, держа кувшин за горлышко, и крикнул, обращаясь к противоположной стене ущелья:

– Чужак – вор! А если Чужак – вор, то он ни в чем не виноват, – хихикнул он, отпив еще немного вина.

Посмеявшись над собственной шуткой, он услышал раскаты грома, ворвавшиеся в ущелье откуда-то с севера. Заливаясь смехом, Чужак принялся подпевать грозным раскатам, время от времени прикладываясь к сосуду с вином. Отняв наконец кувшин от губ, он подошел к обочине дороги и заглянул в бездонную пропасть, на блестевшую где-то далеко внизу реку.

Почувствовав первые капли дождя, он перевел взгляд на небо. На лицо ему упали новые капли, и в следующее мгновение начался настоящий ливень. Чужак закрыл глаза, ощущая, как под холодными струями все его тело становится влажным. Вино ударило ему в голову. Вытянув вперед руки, он принялся пританцовывать под ритм дождевых струй, шлепая ногами по раскисшей дороге.

– Чужак – вор! Чужак – вор! – приговаривал он.

Почти одновременно с раскатами грома узкую полоску неба озарила ослепительная молния. Грохот заставил Чужака отскочить от края бездны. Неожиданно он почувствовал, что продрог, и посмотрел на все еще теплившийся костер. От беспощадного ливня пламя защищал вздымавшийся высоко над ним выступ скалы. Снова отхлебнув из кувшина, Чужак бросился к спасительному укрытию. Костер все еще горел жарко. Чужак попытался высушить одежду, переворачивая ее над огнем, а заодно еще разок приложился к кувшину. На глаза ему попался брошенный Тарзакой мешок.

Пошатываясь, Чужак подошел ближе, поставил кувшин на землю рядом с собой и, присев на корточки, склонился над мешком. Какое-то время он разглядывал его, а затем рассмеялся:

– Воровство и бесстыдство Чужака не знают границ!

Развязав мешок, он заглянул внутрь. На самом верху лежала сложенная в несколько раз плотная голубая ткань. Чужак вытащил ее наружу – это было профессиональное одеяние гадалки. Ткань оказалась сухой.

– Почему бы и нет? Разве я не великий ясновидец? Не предсказатель будущего?

Стянув через голову собственное платье, Чужак бросил его на землю, а сам переоделся в сухую одежду гадалки и подошел к костру согреться.

Согревшись, он поднял с земля мокрую одежду, выжал и принялся сушить, помахивая ею над огнем.

– Так вот кто он такой, этот Чужак, – дрессировщик слонов, предсказатель будущего и прачка.

Рассмеявшись собственному остроумию, он взял в руки кувшин и снова отпил из него. Затем, опустив кувшин, принялся смотреть на языки огня.

– Вор, изгнанник.

Неожиданно до его слуха донесся звук приближающихся шагов. Чужак не стал оборачиваться и продолжал сушить одежду.

– Значит, ты все-таки вернулась, Тарзака!

Шлепанье ног по размытой дождем дороге прекратилось. В конце концов Чужак обернулся, вглядываясь в пелену дождя, из-за которой вскоре донесся дрожащий голос Тарзаки:

– Откуда ты знаешь, что это я?

Чужак пожал плечами и повернулся спиной к огню:

– Потому что я – ясновидец.

Тарзака вышла из-за стены дождя и отбросила на спину капюшон. Внимательно посмотрев на чужака, она присела на корточки возле огня:

– На тебе моя одежда, дрессировщик! Чужак только рассмеялся в ответ:

– Это грязная работа, Тарзака, но ведь кто-то должен ее делать!

Он пощупал свою подсыхающую, исходящую паром одежду и снова рассмеялся. Затем посмотрел на Тарзаку и почувствовал, как кровь прилила к его щекам.

– Прости меня. Прошу прощения. Я немедленно верну тебе твою одежду.

– Не надо, – отрицательно покачала головой Тарзака.

– Но почему же?

Тарзака рывком поднялась на ноги, подошла к своему мешку и, присев на корточки, вытащила оттуда черную юбку, красную блузку и пеструю шаль.

– Обычно я гадаю в этом наряде. А сейчас отвернись. Виновато повесив голову, Чужак повернулся к ней спиной. Ему стало стыдно за почти полностью выпитое вино.

– Теперь я твой должник, Тарзака. Только как мне вернуть тебе долг?

– Для начала просто успокойся, Джонджей. От ее слов он только сильней покраснел:

– Откуда тебе известно мое имя?

– Минувшей ночью я побывала в Мийре. По пути мне встретился Великий Дурень Джо с двумя учениками-глашатаями, которые незадолго до этого были в Мийре. Не слишком много времени понадобилось, чтобы весть о твоих делах распространилась по всему Момусу. – На какой-то миг Тарзака умолкла. – Можешь обернуться.

Обернувшись, Чужак увидел, что гадалка успела переодеться в свое традиционное одеяние. Наклонившись, она выжимала воду из длинных, черных волос.

– Ты – сын Крошки Вилл, – сказала она и выпрямилась. На какое-то время их взгляды встретились, но затем Чужак снова принялся разглядывать танцующие языки пламени.

– Теперь, когда ты знаешь, кто я такой, зачем же ты остаешься со мной?

Тарзака присела на корточки возле огня напротив своего собеседника:

– Я хочу, чтобы ты научил меня читать чужие мысли и предсказывать будущее. Чужак рассмеялся:

– Тарзака, ты ведь старше меня. Странная, великовозрастная ученица у меня будет.

Глаза гадалки сузились от обиды.

– И все же я хочу, чтобы ты научил меня. Чужак уселся на землю и отхлебнул из кувшина.

– А что, если я не смогу тебя научить? Говорят, что те, кто умеют обращаться без слов, читая мысли, появляются на свет с таким даром. Что-то я не слышал о том, что подобному можно от кого-то научиться.

– А ты попробуй. Это будет твоей платой за мою одежду и мое вино.

Чужак попытался подняться на ноги, но ему это не удалось, и он упал на землю.

– Желаешь еще чего-нибудь? – спросил он, глядя на гадалку снизу вверх.

Тарзака побледнела:

– Я хочу… я хотела бы знать, что увидел ты в своем комке грязи – мое будущее, что ждет меня в жизни…

Оставив безуспешные попытки подняться, Чужак вытянулся на земле и засмеялся. Он продолжать хохотать, пока вино совсем не затуманило его разум, усыпив терзавших его демонов.

Прежде нем разыграться трагедии, Чужак мысленно увидел картину того, чего уже было не избежать… Обезумевшие слоны, их горящие злобой глаза, свернутые в кольцо хоботы.

– Мэй! – Он стоял возле изгороди, окружавшей крааль, наблюдая за сестрой, заканчивающей работу над картиной. Соскочив с изгороди, он бросился прямо к ней: – Мэй!

Сестра обернулась и посмотрела на него.

Неужели тогда действительно так сотрясалась земля? Размахивая хоботом, Гонзо резко закинула голову назад. За ней последовали все остальные. Могучие ноги яростно топтали землю, бивни словно косой косили высокую траву.

Он зацепился правой сандалией за торчавший из земли корень и полетел на землю вниз лицом.

– Мэй!

Мэй исчезла в облаке пыли, ее крик резко оборвался. Разум Джонджея бессознательно обрушил на слонов целую армию хищников – легендарных обитателей Земли: львов, тигров, пантер, леопардов. Эти образы тотчас отпугнули слонов от изуродованного тела Мэй. Издавая трубные звуки, серые гиганты устремились прочь. Джонджей не сводил глаз с сестры. Опустившись рядом с ней на колени, он прикрыл ей лицо.

– О боже! Что они сделали с ней!

Опустив руки, Джонджей посмотрел на слонов – те уже начали успокаиваться. Небо в глазах юноши вновь приобрело кроваво-красный оттенок, и он вторично наслал на слонов мысленные образы хищных кошек. Издавая трубный рев, слоны испуганно заметались по краалю. Свободной оставалась только одна тропа – на нее они и устремились. Тропа, ведущая к краю обрыва. Но слоны этого не знали – для них это был лишь поросший травой открытый участок земли.

Прежде чем мысли его растворились в бездонной черноте, пятеро слонов сорвались вниз, на дно глубоко ущелья,