Павел (угрюмо). Вотчим хочет сплавить меня в коммерческое училище.
Яков. И хорошо! Будешь жить один, сам себе хозяин…
Павел. А он без меня женится на этой…
Яков. Он и при тебе женится… Чем ты можешь помешать ему? Ты — брось это, чорт с ним! Пускай женится на ком хочет. Только бы выделил тебя…
Павел. Да-а… как же, выделит он!
Яков. Идём в поле, погуляем. Таню захватим…
Павел. Пойдём… что же! (Идут к постройке.) Ты бы с ней почаще говорил о полковнице-то…
Яков. Я говорю, не беспокойся.
Павел. Поссорить бы их…
Яков. Уж очень Татьяна Петровна доверчива к ней…
Павел. Глупа ещё. Мякиш…
Захаровна (встречу им). Поплыли селезни! А дядю твоего, Яков Савёлыч, так развезло на жаре-то — лыка не вяжет, а слова такие говорит, что кирпичам стыдно. Вы бы Таню-то увели от него.
(Ушла в сад. Павел и Яков скрылись за деревьями. Через минуту в кустах является Мастаков, смотрит на постройку, отирая лоб платком. Угрюм и подавлен. Остановился, бормочет громко.)
Мастаков. Не догадалась… не поняла! (Постояв, решительно подходит к скамье и, вынув из кармана бумажник, пишет на колене записку. Кричит.) Степаныч, эй!
Степаныч (из-за сторожки). Здесь…
Мастаков. Запряги Красотку и поезжай в город, к Софье Марковне. Если догонишь её в дороге…
Степаныч. Не догнать…
Мастаков. Домой поезжай к ней, а дома нет — на вокзал, она с семичасовым в деревню едет. Обязательно найди! Живее собирайся!
Степаныч. А кто же тут…
Мастаков. Иди! Никита поглядит за ребятами, я скажу…
Степаныч. Не подожгли бы…
Мастаков. Иди, говорю!
(Степаныч спешно уходит.)
Мастаков (бормочет). Господи! Помоги… Ведь не виноват я, ты знаешь, господи… Знаешь…
(Сидит, схватив голову руками, покачиваясь.)
Занавес
Действие второе
Там же, в тот же день. Часов пять вечера. За постройкой, в поле, гармоника наигрывает: «Последний нонешний денёчек». Каменщик Никита сидит на скамье у сторожки, подрёмывает. Из кустов идут Павел, Яков, Таня с букетом полевых цветов в руках.
Яков (подмигивая на Никиту). Хотите, я его испугаю?
Павел. Он не спит.
Таня. Не надо!
Яков. Смешно будет! (Идёт к Никите, пристально и строго разглядывая его.)
Каменщик (встаёт). Ты что, сударь?
Яков. А ведь я тебя знаю!
Каменщик (улыбаясь). Меня тут все знают.
Яков. Я тебя да-авно знаю!..
Каменщик. И я тебя.
Яков. Ты — кто такой?
Каменщик (всё улыбаясь). Как же это — знаешь, а спрашиваешь?
Яков (строго). Я с тобой не шучу! Я, брат, про тебя такое знаю…
Каменщик (серьёзно). Чего про меня знать? Про меня нечего знать.
Яков (понижая голос). Ты в третьем году, в марте, что делал? Помнишь?
Каменщик (напряжённо). В марте? Третьего года?
Яков. Ага! Вспоминаешь?
Каменщик. Погоди…
Яков. Ты где тогда был, ну-ка, скажи?
Каменщик (смущённо). Стой… Дай бог памяти!.. В больнице я лежал будто.
Яков. Будто? Ну, а — по совести скажи?
Каменщик (испуганно). Постой-ка, ты — что, брат? А?
Яков. Нет, ты вспомни! Ты что тогда сделал?
Каменщик. Да что ты, господь с тобой! (Снял картуз.) Мне вспоминать нечего… Что такое?
(Таня смотрит на старика, улыбаясь, Павел смеётся. Взглянув на них, Никита надел картуз и сердито отмахивается.)
Каменщик. Поди ты к богу! Я думал — взаправду что-нибудь. Экой безобразник! Я втрое старше тебя…
(Гневно ушёл в сторожку.)
Яков (торжествуя). Видали?
Павел. Ловко!
Таня. Странно! Чего он испугался?
Яков (с гордостью, оживлённо). Я могу испугать кого хотите! Любому человеку уставлюсь в глаза и начну: «А что я про вас знаю, что слышал!» Конечно, я ни черта не знаю, но человек обязательно испугается — ведь у каждого есть что-нибудь, что он скрывает, ну, а я веду себя так, будто мне все тайны известны! Понимаете?
Павел. И дураки же люди…
Яков. Особенно с барышнями удается это. Я любую барышню в полчаса могу до слёз довести.
Таня. Это — гадость! Вам не стыдно?
Яков. Да ведь я шучу! Чего же стыдиться?
Таня. Это очень стыдно — издеваться над девушками.
Яков. А вы как издеваетесь над нами? Ага! И вообще — ведь вам понравилось, когда старик испугался?
Таня. Вовсе нет!
Яков. А зачем улыбались?
Таня. Я не улыбалась.
Павел. Не спорь — понравилось. Это он ловко сделал. Вы здесь будете? Я пойду рубашку сменить, вспотел.
Яков. Сядемте, а?
Таня. Не хочу.
Яков. Не сердитесь на меня! Послушайте: лягушку, животное болотное, склизкое, тиская — получаем ощущение отвращения!
Таня (удивлённо). Что такое, как?
Яков (повторив). Это называется — бонмо!
Таня (смеясь). Фи, какая гадость! И ещё — бонмо! Это вы сами выдумали?
Яков. Сам.
Таня. Неправда!
Яков. Честное слово! Смешно ведь?
Таня. Нисколько.
Яков. А вы смеялись! Какая вы капризная — ужас!
(Несколько секунд сидят молча.)
Яков (уныло). А один актёр сказал: «Лучше иметь небольшой ум, чем большой чирей». Нравится вам?
Таня (улыбаясь). Вы удивительно глупый!
Яков (весело). Лишь бы удивить вас, а чем — всё равно! Нет, какая вы капризница! Вот уж, наверное, приказчики в магазинах не любят вас!
Таня (обиженно). Я вовсе не желаю, чтобы меня любили приказчики.
Яков. Почему же? Среди них такие красавцы есть…
Таня. Ах, оставьте, пожалуйста!
Яков. Ф-фу… Замучили вы меня!
Таня (вставая). Идёмте чай пить… мученик!
Яков. Идите… Я сейчас приду.
(Показывает кулак вслед ей, потом высунул язык.)
Таня (обернувшись). Я устала очень…
Яков (вскочив). Эх, жаль! (Бормочет.) Погоди, милая, ладно!
(В саду голос Мастакова: «Лёг бы ты, уснул!»)
Харитонов (в калитке). Спать не хочу, я говорить хочу.
Мастаков. Ну, о чём говорить?
Харитонов. А вот сядем на любимое твоё место… Не жаль было тебе рощу вырубать?
Мастаков. Жаль.
Харитонов. То-то! Вон сколько от неё осталось — в зубах поковырять нечем. Садись? Слушай — что ты сегодня какой — нехороший, неласковый, а?
Мастаков. Ну, полно…
Харитонов. Думаешь — если я выпил, так ослеп? Выпивши, я всё насквозь вижу, между прочим. Всё ты суёшься из угла в угол, оглядываешься, а?
Мастаков. Ну, что там? Так это. Думается о разном. Я вот строиться люблю — строение украшает землю. Земля у нас — бедная…
Харитонов. Неправда! Ба-агатая земля! Грабят её, грабят, а ограбить никто не может!
Мастаков. И люди непрочные…
Харитонов. И купец грабит, и чиновник, и всяк живой человек, а — Россия живёт, слава те, господи! И будет жива во веки веков. Нет, почему ты октябрём ходишь, хоть шубу при тебе надевай, а? Полковница требуется? Что ж, дама она такая, что каждому желанна… Венчаешься?
Мастаков (угрюмо). Не пара мы. Не знаю…
Харитонов. Отчего? Ведь она — по мужу важна, а сама, говорят, из простых… Певица, что ли, какая-то… И вообще, — хороша Анненька, а прошлое — дрянненько!