Все утро все долины и горы в светлом пару. Неясное, слабо пригревающее солнце, чуть слышный горьковатый запах воздуха — уже осенний.

<…> огромный налет немцев («avec une précision admirable!»[33]) на Лондон, на берега Темзы — «все в дыму, в пламени». Кажется, и впрямь начинается.

Погода разгулялась, тишина, зной, торопливо, без устали, без перерыва точат-точат цикады у нас в саду.

Сейчас около 7 вечера. Были в городе за покупками. <…> Магазины почти пусты — все раскупалось последний месяц бешено. Уже исчезло и сало (масла нет давным-давно). Мыло для стирки выдают по карточкам маленькими кусочками, весят, как драгоценность. Осенью, когда исчезнут овощи и фрукты, есть будет нечего.

Днем начал перечитывать «Песнь торжествующей любви» — ноябрь 1881 г., «Вестник Европы». Сейчас кончил. Удивительно написано. Но опять то же чувство: мертво, слишком «великолепно», «слишком хорошо».

Вечер тихий, прекрасный. И опять все долины и горы в дымке.

Наши летчики во время прошлой «великой» войны: синяя куртка, серебряные погоны с черными орлами, черные широкие шаровары с красным кантом, узкие щегольские сапоги. Двое таких (молодых, красивых, страшно любезных) встретили в Киеве на вокзале Каменскую, с которой я ехал весной 16-го г. из Москвы в Одессу (в маленьком отдельном купе международного вагона).

18. VIII.40. Воскресенье.

<…> Англичане сообщают, что за 2 последних дня немцы потеряли 255 авионов. Так что «великое нападение» кончилось неважно. И вот, вчера решено покончить с Англией. «L'Ail, veut obtenir le blocus total des iles britaniques»[34]. Так и объявил вчера Берлин — официально: «il faut terminer cette guerre!»[35] — ни более, ни менее <…>

Ночи лунные, не яркие. Вчера было полнолуние.

19. VIII.40.

Вчера после полудня немцы опять бросали бомбы с авионов в окрестности Лондона. Англичане сообщают, что до 7 ч. вечера немцы потеряли 36 авионов. <…>

Итальянцы стараются — их газеты кричат, грозят: «L'armée All<Cemande> — est prête! L'Angleterre brûlera!»[36]

Шведский министр внутренних дел произнес речь насчет притязаний России на ост<ровную> часть Финляндии — «Швеция окажет Финляндии военную помощь». Окажет ли? Не верится.

Пухлая облачность, прохладно. Ночью на меня сильно дуло из раскрывающихся полотнищ занавеса — уже недели две сплю с открытым (в сторону Марселя) окном.

Ждем к завтраку Самойловых.

Разговор с Самойловыми шел точно в советской России — все насчет того, как мы будем кормиться осень и зиму.

20. VIII.40.

Проснулся в 8, читал А. — вероятно, в десятый раз — удивительно! Можно перечитывать каждый год.

Как всегда, втайне болит сердце. Молился на собор (как каждое утро) — он виден далеко внизу — Божьей Матери и Маленькой Терезе (Б. М. над порталом, Т. в соборе, недалеко от входа, справа). Развернул Библию — погадать, что выйдет; вышло: «Вот я на тебя, гордыня, говорит Господь, Господь Саваоф; ибо наступит день твой, время, когда Я посещу тебя» (Иер. 50, 31).

Вчера в «Ecl. du soir»: английское официальное сообщение: вчера (в воскресенье) вечером над Англией пролетело 600 немецких авионов, мы сбили всего за воскресенье более ста. Неужели правда? Дальше <…>: блокада Англии есть наказание за ее бесчеловечное ведение войны… Англия должна быть уничтожена как можно скорее — это она одна мешает установлению долгого и прочного мира в Европе…

10 ч. Принесли «Eel.». Англичане отступили из Сомалии. Речь Булита, американского посла во Франции, — говорил в Вашингтоне, — что надо оказать помощь Англии, что, после победы над ней, немцы с Японией нападут на Америку. Канада и Соединенные Штаты заключили союз для защиты Северной Америки. Утка, — думаю, что утка, — будто возможно, что Черчилля заменит этот старый неугомонный подлец Ллойд Джордж. <…>

21. VIII.40

Вчера был в Cannes, хотел купаться, но встретил вдруг Адамовича — только несколько дней как в Ницце (т. е. демобилизован) — и просидел часа 1 1/2 с ним и Кантором в café «под платанами». Пригласил их к себе на завтрак во вторник 27-го.

Сейчас один в доме — «nos dames» уехали вчера к маркизе на ночевку. <…> Вера нынче тоже в Cannes <…>

Итальянцы трубят победу в Сомалии, она, по словам «Eel.», будто бы очень важна. Черчилль вчера сказал devant les communes[37], что Англия должна готовиться к «a une campagne 1941-42». Соглашение Рузвельта с Канадой вызвало «inquétude au Japon»[38], и последствием этого соглашения будет то, что теперь американские destroyers будут направляться в Канаду, а из Канады — в Англию. Так что косвенно Америка вступила в войну против немцев? <…>

В вечерней газете: Рузвельт опровергает слухи о посылке истребителей через Канаду в Англию; известие, что Троцкий умирает — кто-то проломил ему череп бруском в его собственном доме в Мексике. Прежде был бы потрясен злым восторгом, что наконец-то эта кровавая гадина дождалась окончательного возмездия. Теперь отнесся к этому довольно безразлично.

22. VIII.40.

Ночью сильный и очень прохладный ветер. Сейчас (11 ч.) солнце, но все еще шумит. В долине под Кабризом пожар в лесах — гигантский дым серо-молочно-рыжеватый медленно идет, поднимаясь, над долинами под Эстерелем. <…>

Убийца Троцкого какой-то Jaques Morton Vandenbretsh, родился в Тегеране и натурализованный бельгиец; он арестован; череп у Троцкого так проломлен, что виден мозг; Jaques слыл другом Троцкого и часто навещал его.

12 ч. 45 м. Слушал радио. Троцкий умер.

23. VIII.40.

Газета: итальянские газеты негодуют, что газеты швейцарские непочтительны к фашизму, к Германии, к итало-немецкому союзу, — тон угрожающий: эту моду требовать к себе почтения от всех стран и обуздывания свободы их печати ввела Германия.

— Томаты, которые стоили в Ницце в прошлом году 40, 60 сантимов кило, стоят теперь от 4 до 5 франков. <…>

Некролог Троцкого (Leiba Bronstein) писал кто-то очень осведомленный — кем? немцами?

Письмо из Ниццы <…>: Цакни посадили в острог за неимением carte d'id[39] и еще за какие-то «небылицы» — просит моей помощи, как «родного» его (а какой же я ему родной, разведенный с его сестрой уже чуть не 20 лет тому назад?) — поручительства за него и еще чего-то, говоря о моем «добром сердце» — очевидно, денег, которых у меня нет.

Солнечно — и уже августовская и сентябрьская сухость в этом блеске. Все еще доносится мистраль.

Прочитал Лескова «Захудалый род» — очень скучно, ненужно. В той же книге «Овцебык» — очень хорошо.

В «Вестнике Европы» еще три очерка из «Зап. Степняка» Эртеля — все очень плохи. Лучше других «Поплёшка», но и тот нудный, на вечную тему тех времен о народной нищете, о мироедах и т. д. Впервые я читал этого «Поплёшка» больше полвека тому назад и навсегда запомнил отлично начало этого рассказа. <…> Молочный блеск — особенно хорошо. <…>

Лесные пожары возле Ниццы, под Тулоном. Вчерашний, недалеко от нас, еще совсем не потух.

Да, да, а прежней Франции, которую я знал 20 лет, свободной, богатой, с Палатой, с Президентом Республики, уже нет! То и дело мелькает это в голове и в сердце — с болью, страхом — и удивлением: да как же это рушилось все в 2 недели! И немцы — хозяева в Париже!

24. VIII.40