- Ви - тоже?... - и многозначительно молчал, глядя на меня.

 - Что - "тоже"? - поначалу, не понимал я.

 - Ну... тоже? В Израиль? - уточнял собеседник.

 - Нет, - отвечал я обычно, - не в Израиль.

 - А куда? - не отставал собеседник.

 - В Аргентину, в Буэнос-Айрес, - отвечал я, и тут же слышал в ответ восторженное:

 - Ето надо же! И где только наши не живут! - а дальше шёл рассказ о том, как Знакомые Знакомых свели моего собеседника с Одним Человеком ("...ну, ви понимаете, да?..." - и я кивал в ответ) - так вот, этот Человек помог получить вызов... - а дальше, как я уже говорил, шла настоящая детективно-приключенческая история с элементами еврейских анекдотов.

 Скажу честно: мне тогда было искренне жаль каждого моего собеседника - ну, решили люди, что здесь им больше "не климат" - так, какого ж чёрта мотать им нервы?... унижать?... удерживать насильно? - ведь, всё равно же, уедут рано или поздно. Так, неужели же нельзя сделать так, чтобы их - уже, фактически, не граждан этой страны - не дразнить и не злить перед отъездом? Они и без того, здешней жизнью недовольны, и вряд-ли, будут вспоминать всех нас добрым словом - так для чего ещё и усугублять ситуацию? Ведь, по их рассказам ТАМ - в Израиле, в Европе, в Соединённых Штатах - будут судить и о здешних порядках, и о здешних людях.  "Русофобия... Русофобия..." - а кто виноват-то в том, что это явление возникло?...

 ...А 19 августа очереди в приёмной ОВИРа, почему-то, не было. Вообще, никого на стульях не было - и я прямиком направился в заветный кабинет, где за прошедшие два месяца мне столько раз приходилось уже слышать: " -...Нет, ещё не готово. Зайдите через недельку-другую...".

 И вот я захожу в кабинет. За столом сидит огромная - действительно, огромная - дама-полковник МВД. Называю имя-фамилию, протягиваю паспорт. Дама открывает железный ящик, копается в документах - и торжественно объявляет:

 - Есть! Готовы Ваши документы!... - и, помолчав секунду: - Надо же!... В Аргентину едете... Вот, сколько лет здесь работаю - раньше всё в соцстраны визы оформляли - в ГДР там, в Чехословакию, в Монголию... В последнее время - всё в Израиль оформляем, а в Аргентину - в первый раз! Так что, поздравляю: Вы - первый иркутянин, кто в Аргентину едет! - и, улыбаясь, вручает мне загранпаспорт с выездной визой. Родина-Мать приоткрыла для меня самый краешек железного занавеса...

 Выхожу - счастливый!... Столько ждал! И решаю это дело "отметить" - не коньяком, правда (ибо, тогда я был молод и не успел пристраститься к коньяку), а чашечкой кофе - настоящего кофе из зёрен! - который тогда готовили в Иркутске только в одном месте - в кафе "Нива". И направляюсь я в эту самую "Ниву". Гордый и счастливый: ещё бы - первый иркутянин, отправляющийся в Аргентину!... Есть повод гордиться собой.

 Первый человек, на которого я натыкаюсь в этой самой "Ниве" - капитан военной юстиции Андрей Т. - следователь гарнизонной прокуратуры и местный завсегдатай. Андрей - эрудит и эстет - только в силу того, что происходит он из потомственной номенклатурно-прокурорской семьи, есть у него один "пунктик": ненависть ко всякой свободе и замшелый - самого дрянного пошиба - сталинизм. Но, если не задевать политических тем, общаться с ним было можно (правда, подумайте сами: как это можно было - не говорить о политике в 1991 году? Мы и говорили - и каждый раз ссорились вдрызг, а на следующий день опять встречались и общались нормально, пока речь не заходила о политике).

 Так вот. Вскакивает этот самый капитан Андрей, завидев меня, со своего стула - несётся ко мне через всю кофейню, распахнув объятья, и орёт:

 - Старина!... Наконец-то!... Дождались-таки!!!...

 - Постой, - говорю, - ты-то откуда знаешь?

 - Ну, как - "откуда"? - удивляется мой знакомец, - через каждые ж пятнадцать минут по радио передают!...

 - О чём?! - я совершенно сбит с толку, - о том, что я визу в Аргентину получил?

 - Да какая, нах*й, Аргентина?! - Андрей уже заключил меня в объятия, и чуть ли, не пытается плясать со мной в обнимку, - НАШИ ВЛАСТЬ ВЗЯЛИ!!! Вот теперь мы - всех дерьмократов, на каждом столбе вдоль Транссиба!... От Кронштадта и до Владивостока!...

 Здесь мне уже становится не до кофе. И, вообще, ни до чего не становится - спешно попрощавшись, бегу домой слушать радио. А там - мама, вся бледная и испуганная...

 ...О том, как я, всё же, выскочил из страны, я расскажу в другой раз и не здесь, наверное - слишком длинная это история. А сейчас я перейду к тому самому эпизоду, о котором хотел рассказать в самом начале - к истории с созданием Заводского Комитета по Чрезвычайному Положению на заводе имени большевика Валериана Шайбышева. История эта - кроме всего прочего, ещё и отличная иллюстрация того, что к 1991 году совецкий строй был обречён - и если и находились те, кто на словах был готов защищать его, то были это, либо карьеристы (поставившие, кстати, не на тот номер), либо - приколисты, для которых всё это было буффонадой. Вот о приколистах и поговорим.

 ...Работали на заводе имени товарища Шайбышева два друга - два идейных неформала, два рок-музыканта, два законченных антисоветчика, два молодых и весёлых парня. Что их привело на завод? Как ни странно, любовь к рок-музыке: дело в том, что они создали рок-группу - а ни инструментов толковых, ни помещения для репетиций, естественно, не было. Тут кто-то и подсказал ребятам: идите, мол, на завод имени Шайбышева - там зав. клубом  не знает, на что деньги, выделяемые на самодеятельность, потратить - ибо, в хор частушечников-ложкарей никого и на аркане не затащишь, а на большее у него фантазии не хватает... Вот они и пошли на завод: для проформы, устроились на должности каких-то учеников помощника младшего токаря - а сами очень быстро раскрутили зав.клуба на закупку электрогитар и барабанной установки - и ещё с двумя такими же разгильдяями стали жарить рок...

 Ну, жарили они рок, жарили, а тут - ельцинский Указ о департизации: первичную заводскую парторганизацию упразднили. Они бы и не вспомнили об этом, если бы не накатил этот исторический день - 19 августа 1991 года. Вот тут-то они с резьбы и сорвались.

 Я не знаю, в чьей именно из их дурных голов родилась эта бредовая идея - создать на заводе свой, заводской Комитет по Чрезвычайному Положению - но создали этот комитет именно они. Они - а не бывший парторг завода, и не заводские "сталинские соколы". И не дирекция.

 Дирекцию они просто перед фактом поставили: явились к директору, заявили, что они теперь - Заводской Комитет по Чрезвычайному Положению - и потребовали ключи от бывшего заводского парткома. А заодно - и от заводского радиоузла. Директор, у которого и без них затряслись поджилки, безропотно выдал им ключ - чем, фактически, легитимизировал их деятельность, а заодно - снял с себя всякую ответственность.

 Дальше эти приколисты пошли в заводской музей, и изъяли из него всю, имевшуюся в наличии коммунистическую символику - знамёна, портреты "вождей", бюсты, вымпелы, прочее вторсырьё - и, перетащив всё это в кабинеты бывшего заводского парткома, развешали всё это хозяйство по стенам.

 На этом, эта пара мародёров не успокоилась: один из них напечатал на машинке Требование - а другой с этим Требованием отправился в расположенный неподалёку магазин граммпластинок "Нота" - и притащил оттуда целую кучу "неликвида": пластинки с выступлениями "дорогого Леонида Ильича", с песнями про Малую Землю-Целину-Возрождение... Эти пластинки они начали гонять по заводскому радио - и, к слову, пластинки с выступлениями Брежнева гоняли не на скорости 33 оборота в минуту, а на сорока пяти оборотах. Эффект получался ошеломляющий: на бОльшей скорости, речь Брежнева становилась более внятной, да и текст лучше воспринимался - но у слушающих возникало впечатление, что это не Брежнев, а какой-то ужравшийся в хлам парторг читает доклад о текущем моменте...