8 октября 1918
«Отнимите жемчуг — останутся слезы…»
Отнимите жемчуг — останутся слезы,
Отнимите злато — останутся листья
Осеннего клена, отнимите пурпур —
Останется кровь.
9 октября 1918
«Над черною пучиной водною…»
Над черною пучиной водною —
Последний звон.
Лавиною простонародною
Низринут трон.
Волóчится кровавым вóлоком
Пурпур царей.
Греми, греми, последний колокол
Русских церквей!
Кропите, слезные жемчужинки,
Трон и алтарь.
Крепитесь, верные содружники:
Церковь и царь!
Цари земные низвергаются.
— Царствие! — Будь!
От колокола содрогаются
Город и грудь.
9 октября 1918
«Молодой колоколенкой…»
Молодой колоколенкой
Ты любуешься — в воздухе.
Голосок у ней тоненький,
В ясном куполе — звездочки.
Куполок твой золотенький,
Ясны звезды — под лобиком.
Голосочек твой тоненький,
Ты сама колоколенка.
Октябрь 1918
«Любовь! Любовь! Куда ушла ты…»
Любовь! Любовь! Куда ушла ты?
— Оставила свой дом богатый,
Надела воинские латы.
— Я стала Голосом и Гневом,
Я стала Орлеанской Девой.
10 октября 1918
«Осень. Деревья в аллее — как воины…»
Осень. Деревья в аллее — как воины.
Каждое дерево пахнет по-своему.
Войско Господне.
14 октября 1918
«Ты персияночка — луна, а месяц — турок…»
Ты персияночка — луна, а месяц — турок,
Ты полоняночка, луна, а он — наездник,
Ты нарумянена, луна, а он, поджарый,
Отроду желт, как Знание и Знать.
Друг! Буду Вам верна, доколе светят:
Персидская луна — турецкий месяц.
14 октября 1918
«Утро. Надо чистить чаши…»
Утро. Надо чистить чаши,
Надо розы поливать.
Полдень. Смуглую маслину
Держат кончики перстов.
Колокол звонит. Четыре.
Голос. Ангельская весть.
Розы политы вторично.
Звон. Вечерняя заря.
Ночь. Чугунная решетка.
Битва голосов и крыл.
15 октября 1918
«А всему предпочла…»
А всему предпочла
Нежный воздух садовый.
В монастырском саду,
Где монашки и вдовы,
— И монашка, и мать —
В добровольной опале,
Познаю благодать
Тишины и печали.
Благодать ремесла,
Прелесть твердой основы
— Посему предпочла
Нежный воздух садовый.
В неизвестном году
Ляжет строго и прямо
В монастырском саду —
Многих рыцарей — Дама,
Что казне короля
И глазам Казановы —
Что всему предпочла
Нежный воздух садовый!
15 октября 1918
«Дочери катят серсо…»
Дочери катят серсо,
Матери катят — сердца.
И по дороге столбом
Пыль от сердец и серсо.
15 октября 1918
«Не смущаю, не пою…»
Не смущаю, не пою
Женскою отравою.
Руку верную даю —
Пишущую, правую.
Той, которою крещу
На ночь — ненаглядную
Той, которою пишу
То, что Богом задано.
Левая — она дерзка,
Льстивая, лукавая.
Вот тебе моя рука —
Праведная, правая!
23 октября 1918
«Героизму пристало стынуть…»
Героизму пристало стынуть.
Холод статен, как я сама.
Здравствуй, — белая-свет-пустыня,
Героическая зима!
Белый всадник — мой друг любимый,
Нынче жизнь моя — лбом в снегу.
В первый раз воспеваю зиму
В восемнадцатом сем году.
23 октября 1918
«Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли…»
Бури-вьюги, вихри-ветры вас взлелеяли,
А останетесь вы в песне — белы-лебеди!
Знамя, шитое крестами, в саван выцвело.
А и будет ваша память — белы-рыцари.
И никто из вас, сынки! — не воротится.
А ведет ваши полки — Богородица!
25 октября 1918
«Я берег покидал туманный Альбиона…»
Я берег покидал туманный Альбиона…
«Я берег покидал туманный Альбиона»…
Божественная высь! — Божественная грусть!
Я вижу тусклых вод взволнованное лоно
И тусклый небосвод, знакомый наизусть.
И, прислоненного к вольнолюбивой мачте,
Укутанного в плащ — прекрасного, как сон —
Я вижу юношу. — О плачьте, девы, плачьте!
Плачь, мужественность! — Плачь, туманный Альбион!
Свершилось! — Он один меж небом и водою!
Вот школа для тебя, о, ненавистник школ!
И в роковую грудь, пронзенную звездою,
Царь роковых ветров врывается — Эол.
А рокот тусклых вод слагается в балладу
О том, как он погиб, звездою заклеймен…
Плачь, Юность! — Плачь, Любовь! — Плачь, Мир! —
Рыдай, Эллада!
Плачь, крошка Ада! — Плачь, туманный Альбион!