…Я очень хорошо знаю, какую огромную и полезную работу ведут наши газеты, радио и телевидение. У нас есть отличные детские газеты. Но все ли они заслуживают такой высокой оценки? Нет, если говорить честно, далеко не все и далеко не всегда.
Есть газеты скучные, серые, усыпительные. Это скверно, но это все-таки полбеды. Полная беда, когда в газете печатаются статьи беспринципные, то есть такие, авторам которых не всегда ясно, что такое хорошо и что такое плохо.
Вот передо мной лежит газета. Одна из многих областных газет пионеров и школьников. На четвертой полосе в углу притулился скромный отдел «Уголок смекалки». И в этом отделе мелким шрифтом напечатана совсем крохотная заметочка:
«Три товарища решили изготовить три фотоальбома. Двое для этого купили в магазине 7 листов цветного картона, первый — три листа, второй — четыре, а третий купить картон не успел. Ребята выручили его: из семи листов сделали три одинаковых альбома. За это третий дал своим друзьям 7 больших яблок.
Как должны поделить яблоки первые два товарища?»
Знаю, что найдутся люди, которые скажут: «Ерунда! Стоит придираться к арифметической задаче!» Но вдумайтесь в смысл, вглядитесь в идеологию этой задачи!
Мало того, что ребята выручили своего товарища за семь больших яблок, они еще и эти яблоки делят не пополам, а соразмерно той доли, которую каждый из них вложил в эту «выручку». Дело не только в том, что такие задачи сами по себе портят ребят, прививают им мелкособственнические, крохоборские взгляды, а в том еще, что задача эта, ее публикация в газете, свидетельствует об отсутствии какого-либо морального критерия у редакции. Начинаешь приглядываться к этой газете и убеждаешься в справедливости своих подозрений — когда через несколько дней натыкаешься на такое вот интервью, данное корреспонденту газеты четырнадцатилетним чемпионом по плаванию:
«В заплыве на 100 метров вольным стилем я состязался с четырьмя чемпионами разных городов. Среди них был чемпион страны X. Я подметил раньше, что, когда его обгоняют, он теряет выдержку. Со старта я сделал сильный рывок. X. сбился с темпа, и я выиграл эту трудную дистанцию».
Юный спортсмен может и не понимать, что он поступил дурно, нечестно, что он не обогнал, а обманул соперника. Но — редакция! Неужели редактор не почувствовал, что заметка эта могла бы украсить какой-нибудь дореволюционный бульварный листок и не к лицу газете советской, да еще пионерской?!..
Вот другая заметка, в том же духе и в том же стиле.
Идет бойкий рассказ о том, как некий молодой спортсмен не мог пробиться сквозь толпу болельщиков и попасть на соревнования, в которых он участвовал.
«Неожиданно раздался громкий голос:
— Пропустите! Я — Владимир Куц.
Болельщики, как по команде, расступились, услышав имя знаменитого спортсмена. Они образовали коридор, по которому пошел никому не известный паренек».
Оказалось, что паренек никого не обманул. Он действительно — Владимир Куц, тезка и однофамилец известного бегуна. Но вот заключительная фраза этой заметки:
«Увидев, что вход во Дворец спорта блокирован болельщиками, и боясь опоздать, юный московский гимнаст проявил настоящую спортивную смекалку — громко назвал свою фамилию, сообразив, что она его выручит».
Не будь этой заключительной сентенции, можно было бы и не возражать против публикации этого материала. Если автор и редакция идейно хорошо вооружены, знают и любят детей, хотят им добра — они могут о чем угодно писать и печатать, не боясь при этом впасть ни в беспринципность, ни в ханжество. Можно рассказать (с улыбкой, а не с пафосом) и о проделках того же плутоватого гимнаста, можно писать и о любви, и о поцелуях, и об ошибках взрослых (даже учителей!)… Все дело в правильном акценте, в способе подачи материала и, главное, в наличии у редакции исправно действующего нравственного компаса. А разве не свидетельствует о том, что такого компаса в редакции не имеется, такая вот, например, заметка:
«Советский народ навечно сохранит память о патриотическом подвиге одесского пионера Толи Андриенко.
В начале войны, когда вражеские войска рвались к Одессе, семья Андриенко эвакуировалась в Среднюю Азию. После освобождения Одессы Советской Армией семья Андриенко снова вернулась в родной город. Толе было в то время девять лет.
В развалинах одного дома он нашел запаянную металлическую коробку. В ней мальчик обнаружил золотые вещи, бриллианты. Их награбил у советских людей какой-то фашист.
Толя передал найденный клад в фонд обороны страны».
Граждане! Снимите шапки! Перед вами немеркнущий подвиг Толи Андриенко. Он не уподобился фашисту, не украл бриллианты и золото, а сдал их государству.
…Подобных примеров, когда мы не только не воспитываем наших детей, то есть не делаем их лучше, а, наоборот, смущаем их, портим, морально дезориентируем, можно привести десятки и сотни. Здесь нет места для них.
Этими заметками я хотел только дать затравку для большого и серьезного разговора, первоочередная важность которого для меня очевидна и несомненна.
1960
Моральная тема
Кому из наших детских писателей не приходилось хоть раз в жизни выслушивать такое заманчивое предложение:
— Не напишете ли вы рассказ на моральную тему?
«Моральная тема» существует как особый тематический раздел в планах издательств. «Вопросы морали и детская литература» — напечатано на пригласительном билете Дома детской книги.
А какая это, если подумать, нелепость и какая бессмыслица! На моральную тему… А на какую же еще тему, позволено спросить, может быть книга для детей?! Если книга ничему не учит — ни честности, ни смелости, ни доброте, ни человечности, ни преданности Родине, ни любви к труду, — это не литература, а прейскурант. Конечно, когда я говорю о морали, я говорю не о моральных прописях, не о тех дидактических поделках, какими и до сих пор плотно заставлены полки наших детских библиотек.
«Пионер должен любить Родину».
«Советский школьник должен любить труд».
Такие благочестивые призывы наш ребенок слышит, увы, чуть ли не с колыбели. И мастеров сочинять эти правильные лозунги больше, чем требуется.
Но разве о них идет речь — об этих мастерах? Да, именно о них, о людях, которые способны взяться за любую тему, которые напишут вам к восьми часам вечера о чем вы пожелаете: и о честности, и о смелости, и о преданности Родине, и о любви к труду, — и у которых, по существу, нет ни малейшего права обо всем этом говорить. Почему? Да потому прежде всего, что эти быстропишущие товарищи, как правило, очень смутно, очень приблизительно представляют себе, что такое хорошо и что такое плохо. А когда у человека моральный критерий столь шаток и неустойчив, очень нетрудно плохое выдать за хорошее. Это и случается. И, к сожалению, довольно часто.
То, о чем я буду говорить ниже, кое-кому покажется мелочью. Но это не мелочь.
Расскажу такой случай.
Я выступал по радио. Вместе со мной, в той же передаче, должна была выступить девочка-школьница, ученица 5-го или 6-го класса. Она, как я понял, собиралась рассказать радиослушателям о том, как их класс работал на строительстве новой школы. Девочка ужасно волновалась, поминутно заглядывала в бумажку, шептала что-то. И когда пришел бойкий товарищ, репортер, организатор этой передачи, и спросил: «Ну, как, все в порядке?» — девочка кивнула и протянула ему свой конспектик. Но он даже не взглянул на него, скомкал, сунул в карман и подал девочке другую бумагу:
— Ты это вот будешь читать.
Девочка бегло просмотрела текст и залилась румянцем.
— Что вы, — сказала она, — но ведь там же было совсем не так!..
— Что «не так»?
— Ну, вот — тут сказано «крановщица за нами не поспевала»… Мы же, во-первых, никаких крановщиц не видели, а во-вторых…
— Что «во-вторых»? — рассердился репортер.