Всё это время Сасаки внимательно слушал, периодически кивая головой в знак согласия, зато Эда продолжал сверлить говорящего Фурукаву унылым скептическим взглядом.

— И всё же, как вы с самого начала говорили, у нас по-прежнему остаётся вопрос мотива. Не исключено, что эта таинственная женщина всё же отравила Йосими, но мы думаем так лишь потому, что у нас нет других подозреваемых. И если уж говорить о каких-то особых ниточках, тянущихся к ней, то, к сожалению, всё, что мы имеем в своём распоряжении, — это какая-то открытка, которую якобы видела некая дама.

— Может, оно и так, но если исходить из того, что убийство имело корни в Хаконэ или в Пяти Озёрах Фудзи, то какими доказательствами мы могли бы в таком случае располагать? — Верно. Дело, конечно, оказалось тёмным с самого начала, однако теперь мы уже можем полагать, что это было убийство по соглашению. Мы не можем исключить, что наша таинственная незнакомка совершила убийство при помощи яда, но выявить такую женщину среди друзей и знакомых жертвы нам так и не удалось, поэтому остаётся только предполагать, что она совершила это убийство вместо кого-то. О такой вероятности я думал ещё даже до того, как в поле нашего внимания попало убийство в Хаконэ, но мы пока ничего не можем доказать. Вот почему мы склонны думать, что это могло быть убийство по обмену.

Инспектор Фурукава излагал свои соображения спокойно и невозмутимо, однако при этом так энергично тряс головой, что за стёклами его очков, отражавших солнечный свет, нельзя было разглядеть глаз. И лицо его даже морщилось от азарта и сосредоточенности.

— В общем, убийца, похоже, просто какой-то волшебник, — заключил Фурукава с горькой усмешкой, после чего продолжил: — По-моему, вы преувеличиваете, хотя, возможно, нам и следовало бы признать за убийцей некоторую склонность к нетипичному поведению. Мы определённо могли бы продолжить вести расследование в этом направлении, если оно покажется нам убедительным. Собственно говоря, поэтому я и приехал сегодня сюда. Я хочу выяснить, не найдётся ли в ходе вашего расследования каких-либо моментов, подтверждающих или отрицающих то, что удалось установить мне. Если таких общих моментов не найдётся, то нам придётся рассмотреть оба дела по отдельности и попробовать установить возможные ниточки, ведущие к смерти Йосими. Если же и тогда ничего не получится, то нам придётся прошерстить полицейские данные по всей стране, чтобы выяснить, не совершалось ли где-либо подобного убийства, и если нет, то подождать, когда таковое совершится. — Инспектор Фурукава оборвал свой длинный монолог, отхлебнув чая, который поставили перед ним на столе.

Маленькие глазки инспектора Сасаки, затерявшиеся на его круглом мясистом лице, были почти зажмурены, отчего могло показаться, будто он спит, а между тем он внимательно наблюдал за Эдой. Эда знал, что инспектора интересует его мнение, но спрашивать его вслух тот не станет. Эда начал с того, что первым делом выпалил:

— Мы наблюдаем за этой женщиной с восемнадцатого числа.

Эда всегда говорил с таким напряжением, когда приходилось докладывать, зато он чувствовал себя куда более раскованно, задавая вопросы сам.

Фурукава поставил чашку и внимательно посмотрел на Эду, который между тем продолжал:

— Мы догадывались, что кто-то может попытаться войти в контакт с этой женщиной. На наш взгляд, у неё имелся мотив для убийства Мидори Нагахара, однако у неё имелось и надёжное алиби.

— Короче говоря, это заставило вас заподозрить, что она наняла кого-то, чтобы убить Мидори?

— Ну нет, не совсем так. Что касается меня, то я не могу сделать такое заключение исхода из поведения этого человека.

Эда ссутулил плечи и, похоже, был раздражён, Фурукава же молча ждал, когда тот продолжит.

— Поэтому мы установили слежку за её домом в Кита-Камакура. И вот два дня назад, в выходной, мои люди проследили за ней, когда она вышла из дома в нарядном кимоно и отправилась в Токио.

Юко Кумэ добралась на поезде до станции Синагава, а оттуда на такси до отеля «Синсиэ» в Адзабу. Ровно в шесть часов вечера она вошла во французский ресторан этого старого отеля.

Там за столиком её ждал, глядя в окно, какой-то худощавый, интеллигентного вида мужчина лет сорока. Его засекли почти все мои люди, наблюдавшие за входом в ресторан и вестибюлем отеля.

Мужчина заказал ужин и вино, и парочка примерно час провела за трапезой. Мужчина что-то говорил Юко, но та всё время сидела, кротко опустив глаза в стол. Со стороны могло показаться, что он не так уж хорошо её знает. Потом, около семи часов, мужчина проводил её в свой номер на первом этаже.

Они пробыли там всего несколько минут, после чего женщина выскочила из номера в очень возбуждённом состоянии. Один из моих людей последовал за ней, а другой постучал в дверь мужчины.

— Разумеется, мои люди не хотели проявлять грубость к обоим подозреваемым, — заметил Сасаки Фурукаве. — Они просто хотели выяснить как можно больше об этом человеке, что тайно встречался с Юко.

— Ну конечно! — Фурукава закивал. Ему пока было не ясно, куда гнёт Эда, но он предчувствовал что-то интересное для себя, поэтому внимательно слушал.

— Юко, похоже, была вне себя — выбежала из отеля и поймала такси. Моему человеку всё же удалось расслышать, что она сказала водителю. Он понял, что она едет домой, и решил, что с ней можно будет побеседовать позже, поэтому вернулся к напарнику, но там их ждала неудача.

— То есть вы хотите сказать, что этот человек удрал?

— Да. Но уже после того, как один из моих детективов несколько раз постучал в дверь. — Тут впервые за всё время Эда улыбнулся, сверкнув щербатыми передними зубами.

— Так вы говорите, ваш человек постучал дважды?

— Номер этот на первом этаже и выходит в сад. В таких старых отелях все номера обычно с террасами, откуда легко можно войти из сада или выйти обратно. Как я уже сказал, мой человек сначала пробовал стучать, но когда ответа не последовало, он сунулся в дверь и обнаружил, что та заперта. Тогда ему пришло в голову войти со стороны сада, но когда он обежал здание, раздвижная дверь на террасе оказалась наполовину открыта, а в комнате никого не было.

Фурукава и Эда молча переглянулись, потом Фурукава спросил:

— Ну а в комнате вы, конечно же, ничего не нашли?

— Судя по всему, он сгрёб в спешке всё, что ему подвернулось под руку, и унёс это в сумке через сад. Но этот парень не призрак и не супермен — два предмета он всё-таки оставил.

Эда, по своему обыкновению, поглаживал подбородок, когда говорил. Глаза его азартно блестели.

— Первый предмет, который обнаружили мои люди в том номере, — это пара очков в толстой роговой оправе. Их нашли на полке в ванной комнате. Очки были не солнцезащитные, а обычные, но с простыми стёклами. Наиболее подходящее этому объяснение таково — наш подозреваемый не носит очков, а использует их для маскировочных целей.

— Это уже интересно.

— А ещё мои люди нашли отрывной талон от авиационного билета. Он плавал в унитазе. Скорее всего подозреваемый разорвал какой-то старый билет и спустил его в толчок, но один обрывок всплыл.

— Вам удалось установить, что это был за билет?

— Только буквы «Фуку…». Поэтому-то мы и обратились к вам, так как считаем, что билет был куплен в Фукуоке.

Их взгляды снова встретились, и на этот раз Фурукава почувствовал симпатию к упрямому детективу.

— А как этот человек зарегистрировался в отеле?

— Он записался там под именем Акиры Отамо и дал какой-то адрес в Киото. Адрес мы, конечно, проверили, человек с таким именем там не живёт, но по крайней мере у нас хотя бы остался образец его почерка.

Мужчина лет сорока, проживавший с десятого по тринадцатое января в гостинице «Фумотокан» в Хаконэ, подробно расспрашивал горничную о дочери владельцев «Эмеральд вью». Вечером одиннадцатого января он слушал игру Мидори Нагахара на фортепьяно, а на следующий вечер пристал с расспросами о Мидори к Садао Умэдзаки. А ещё инспектор Сасаки заявил, что почерк данного подозреваемого совпадает с почерком человека, останавливавшегося в Хаконэ.