Эта же потребность в философии, направленной на изучение внешнего материального мира, обусловившая быстрое освоение ранее не известных сочинений Аристотеля, как только они были переведены, проявилась и в формировании университетов с их сложной, самоуправляющейся структурой. Общепризнанным является то, что при формировании университета принципы организации средневековых гильдий были перенесены на теоретическое образование. Подобно гильдии, представлявшей собой союз мастеров (masters), ставящий своей целью определение стандартов своего ремесла и обучения подмастерьев, университет есть союз магистров, определяющих стандарты высшего образования и подготовки учителей из обучающихся у них школяров. Примером отношений типа «мастер-подмастерье» являются пункты устава Парижского университета 1215 г., предписывающие, что учитель должен нести ответственность за своих учеников[216], а каждый ученик должен иметь одного учителя[217]. Основные стандарты обучения заданы в этом же уставе и они предполагают, что степень магистра можно получить лишь по достижении двадцати одного года и по прохождении курса наук в течение шести лет[218]; кроме того, никому нельзя стать магистром теологии, не проучившись еще восемь лет на факультете теологии и не достигши возраста тридцати пяти лет[219].
Шесть лет обучения на факультете искусств разделялись на два трехлетних цикла. После трех лет обучения студент в качестве экзамена участвовал в серии публичных диспутов на заданную тему перед комиссией из трех-четырех магистров искусств. Успешно прошедший это испытание становился бакалавром искусств и мог приступить к следующему трехлетнему циклу, заканчивавшемуся получением лицензии. Только после получения официальной должности преподавателя и чтения инаугурационной лекции можно было получить степень магистра искусств. Для поступления на факультет теологии требовалось пройти полный курс обучения на факультете искусств. Изучение теологии предполагало получение трех степеней бакалавра последовательно. Первый цикл был посвящен изучению и комментрованию Библии и завершался экзаменом в форме публичного диспута. В цикле второго бакалавриата изучались и комментировались отцы церкви. После успешного публичного диспута можно было приступить к завершающему периоду — изучению догматической теологии. Магистром теологии в Парижском университете становились только по предоставлении преподавательской должности, которых первоначально было восемь, а впоследствии стало двенадцать.
В преподавании использовались два метода: комментарий и диспут. Тексты любого рода — юридические, медицинские, философские и теологические — читались вслух и комментировались, таким образом происходило усвоение материала стандартных курсов. Кроме того, устраивались диспуты, которые служили и для обучения и для проверки знаний в качестве экзамена. В ходе учебных диспутов студенты должны были формулировать доводы за и против определенной позиции, учитель же (магистр) давал решение обсуждаемого вопроса и отвечал на выдвинутые студентами возражения. При экзаменационном диспуте студент, сдававший экзамен, должен был давать определения по обсуждавшимся вопросам и отвечал на возражения. Как правило, экзаменационные диспуты продолжались в течение как минимум трех первых недель Великого поста. По крайней мере раз в год магистр должен был устраивать quodlibetal — диспут, тему которого мог предложить любой член университетской гильдии или посторонний. Магистры теологии также были обязаны выступать с проповедями в университете.
Универсальный характер средневекового университета с разнообразием входящих в него факультетов и «наций» (землячеств) отражал его открытость миру. В университете было четыре факультета: право, медицина, искусства и теология. Университеты, разделенные на «нации», представляли собой международные образовательные центры, привлекавшие студентов со всей Европы. То же можно было бы сказать о монастырях, но университеты располагались в больших городах и их студенты, оторванные от семьи и бесправные, подвергались всем превратностям городской жизни. В результате студенты и учителя зачастую становились жертвами преступлений и несправедливостей со стороны местных жителей. Фридрих Барбаросса обеспечил правовой статус студентов и учителей в Болонье своей императорской юрисдикцией, что ознаменовало официальное открытие университета в Болонье, знаменитого своим факультетом права. В 1200 г. французский король Филипп II даровал правовые привилегии студентам и преподавателям Парижского университета. Таким образом, университеты были не только физическими единицами, но и официальными организациями, имевшими правовой статус. Университеты могли переезжать из одного города в другой. Папа Григорий IX в своем письме от 13 апреля 1231 г. расширил церковные привилегии Парижского университета, назвав его родителем наук[220]. В этом письме он упоминает беспорядки, случившиеся в университете в 1229–1230 гг., известные как «великая распря». Отказ местных жителей уважать права университета, в частности завышение цен на квартиры для студентов, привело к забастовке и к временному переносу большей части университета в Анжер[221]. При посредничестве папы удалось вернуть университет в Париж и прекратить беспорядки. Папа Григорий подтвердил право университета на забастовку в случае нарушения правовых привилегий, установленных Филиппом II[222].
Мы уже говорили об оппозиции монашества — в лице Петра Дамиани и Бернара Клервоского — аристотелевской философии, развивавшейся вне стен монастыря. В XIII в. борьба иного рода развернулась в самом Парижском университете: речь идет о противостоянии так называемого «секулярного» или приходского клира новым религиозным орденам — доминиканцам и францисканцам. Из письма, написанного в 1254 г. магистрами Парижского университета из белого духовенства и изображающего конфликт с точки зрения одной из сторон, мы узнаем, что появление в университете представителей новых религиозных орденов, число которых там быстро росло, поначалу весьма приветствовалось[223]. Однако доминиканцы отказались принять участие в беспорядках 1229–1230 гг. и получили в это время одну магистерскую кафедру на факультете теологии[224]. Вторая кафедра перешла к доминиканцам, когда Жан из Сен-Жиля, уже будучи магистром теологии, стал доминиканцем[225]. Александр Гэльский, магистр теологии, стал францисканцем в 1236 г., и тогда францисканцы стали добиваться второй кафедры для себя, чтобы не отставать от доминиканцев. В 1253 г. состоялась еще одна забастовка, и доминиканцы согласились участвовать в ней только при условии, что за ними останутся две кафедры[226]. Белое духовенство следило за тем, чтобы с каждого магистра без исключения бралось клятвенное обещание участвовать во всех забастовках. Доминиканцы это требование игнорировали. Впоследствии их представители были изгнаны из университета и отлучены от церкви. Данное письмо было составлено в университете, чтобы оправдать действия представителей белого духовенства и заручиться поддержкой в борьбе против новых религиозных орденов.
Легче всего было бы объяснить этот конфликт борьбой за власть и влияние, однако его причины более глубоки. Белое духовенство заявляло, что представителям новых религиозных орденов не должно быть места в университете, поскольку задача университета — готовить приходских священников[227]. Как они считали, религиозные обеты нестяжания, безбрачия и послушания несовместимы с должностью университетского магистра[228]. Однако доминиканцы и францисканцы отвечали, что тот образ религиозной жизни, которому следуют они, как нельзя лучше подходит для деятельности в университете. Речь шла о понимании задач университета и его отношения к миру, а также о том, как понимать унаследованную от Аристотеля открытость миру. Белый клир утверждал, что университетское образование должно позволить приходскому священнику осуществлять свои традиционные функции, т. е. между университетом и кафедральной школой не должно быть большой разницы. Новые нищенствующие ордена рассматривали университет как средство нового, более радикального обращения к Евангелию и нового провозвестия Евангелия миру. Проявление и сочетание разных тенденций — участие в жизни университета, обращение к философии природы Аристотеля и новые формы религиозной жизни — в деятельности нищенствующих орденов будет основным вопросом, который мы обсудим в ходе знакомства с сочинением Фомы Аквинского в защиту нищенствующих орденов «Contra impugnantes Dei cultum et religionem».
216
Каждый учитель должен нести ответственность за своего ученика.
Quilibet magister forum sui scholaris habeat. Chart, un. Par., vol. 1, n. 20.
217
Никто не может быть учеником в Париже, если он не имеет определенного учителя.
Nullus sit scholaris Parisius, qui certum magistrum non habet (Ibid.).
218
Никто не имеет права читать лекции по искусствам в Париже, если он не достиг двадцати одного года. Прежде чем приступить к чтению лекций, он должен слушать лекции в течение по крайней мере шести лет.
Nullus legat Parisius de artibus citra uicesimum primum aetatis suae annum, et quod sex annis audierit de artibus ad minus, antequam ad legendum accedat (Ibid.).
219
Что касается статуса теологов, то мы постановляем, что никто не должен читать лекции в Париже, не достигши тридцати пяти лет, а также если он не учился по крайней мере в течение восьми лет, и с усердием не участвовал в чтении книг в классах, и если он не слушал лекции по теологии в течение пяти лет, прежде чем он сам приступит к публичному чтению лекций…
Circa statum theologorum statuimus, quod nullus Parisius legat citra tricesimum quintum aetatis suae annum, et nisi studuerit per octos annos ad minus, et libros fideliter et in scholis audierit, et quinque annis audiat theologiam, antequam priuatas lectiones legat publice… (Ibid.)
220
Григорий, епископ, раб рабов Божиих, своим возлюбленным сыновьям, учителям и ученикам Парижского университета [шлет] приветствие и апостольское благословение. Париж, родитель наук, второй Кирьят Сефер, град наук, сияет ясно… Правила для Парижского университета папы Григория IX, 13 апреля 1231 г.
Gregorius episcopus seruus seruorum Dei dilectis filiis uniuersis magistris scholaribus Parisiensibus salutem et apostolicam benedictionem. Parens scientiarum Parisius uelut altera Cariath Sepher, ciuitas litterarum, clara claret… (Ibid., n. 79).
221
Поэтому тот, кто в указанном городе будет пытаться внести смуту в эту исключительную благодать [Парижский университет] или не употребит все свои силы, чтобы открыто противостоять смутьянам, несомненно жестоко разгневает Бога и людей. Итак, поскольку указанная распря возникла там по наущению дьявола и вызвала в университете великую смуту, мы, внимательно рассмотрев вопросы, представленные нам, посоветовавшись с нашими братьями, решили, что их следует успокоить принятием мер предосторожности, а не судебным решением.
Quare non est dubium, quin Deo et hominibus grauiter displiceret, quisquis in ciuitate praedicta gratiam tam insignem niteretur ullatenus disturbare uel disturbantibus se pro uiribus potenter non opponeret et patenter. Unde cum super dissensione ibi diabolo instigante suborta, studium enormiter disturbante, quaestiones ad nos delatas audiuerimus diligenter, eas potius prouisionis moderamine quam iudiciali sententia de fratrum nostrorum consilio duximus sopiendas (Ibid.,n. 79, p. 137).
222
И если плата за квартиру была неимоверно повышена или вы или кто-то из вас потерпел ущерб или ужасное несчастье, такое как смерть или увечье, и если, после того как была подана соответствующая жалоба, ущерб вам не был возмещен в течение пятнадцати дней, вам разрешается прекратить лекции, пока ущерб не будет возмещен должным образом. И если кто-то из вас несправедливо заключен в тюрьму, вы имеете право, если несправедливость не устранена после подачи жалобы, немедленно прекратить лекции, если это будет целесообразно.
Et si forte uobis subtrabatur hospitiorum taxatio, aut quod absit uobis uel alicui uestrum iniuria uel excessus inferatur enormis, utpote mortis uel membri mutilationis, nisi congrua monitione praemissa infra quindecim dies fuerit satisfactum, liceat uobis usque ad satisfactionem condignam suspendere lectiones. Et si aliquem uestrum indebite incarcerari contingerit, fas sit uobis, nisi monitione praehabita cesset iniuria, statim a lectione cessare, si tamen id uideritis expedire (Ibid., p. 137).
223
Но в последнее время некоторые люди религиозного звания, которых называют братьями-проповедниками и которых в Париже жило немного, приходили под видом благочестия и общественной пользы и изучали теологию вместе с нами, усердно и смиренно; по этой причине наши предшественники и мы сами принимали их с добротой, заключали в объятия дружеской любви, давали им угол в наших домах… и, получив много благодеяний от нас и от наших предшественников… они одновременно росли и в науках и в числе, так что ныне они распространились повсюду, во многих университетах. Письмо Парижского университета прелатам, церкви и ученым против братьев-проповедников.
Nouissime autem diebus nostris quidam uiri regulares, qui fratres Praedicatores dicuntur, Parisius in paruo numero uiuentes sub quadam pietatis ac publicae utilitatis specie subingressi una nobiscum theologiae studium feruenter et humiliter sunt aggressi, propter quod a maioribus nostris et nobis benigne recepti, sincere caritatis brachiis amplexati, in domo nostra propria… plurimisque beneficiis nostris et antecessorum nostrorum potiti… in scientia simul et in numero adeo sunt dilatati, quod iam ubique terrarum per multa collegia sunt dispersi (Ibid., n. 230, p. 253).
224
Но хотя в своем первом установлении они избрали служение Господу в совершеннейшем смирении, позднее, ведомые неизвестным нам духом против евангельского правила совершенного смирения, которое они исповедовали (в котором Господь говорит совершенным «Не называйтесь учителями», и чуть погодя «Не называйтесь наставниками»… [Мф 23:8, 10]), стремясь к получению почетного звания магистра и магистерской кафедры, тем не менее, когда большая часть Парижского университета была переведена в Анжер по причине известной жестокой несправедливости, совершенной по отношению к нам, ввиду малого числа учеников, остававшихся в Париже, и при попустительстве епископа и канцлера Парижа они осуществили свое желание в тот момент и в отсутствие магистров получили магистерские степени и одну профессорскую кафедру.
Ceterum cum ab initio suae institutionis elegissent in humilitate perfecta Christo Domino famulari, consequenter nescimus quo ducti spiritu contra euangelicam perfectae humilitatis quam fuerant professi regulam (qua dicit Dominus ad perfectos: «Nolite uocari Rabbi», et paulo post: «Ne uocemini magistri»…), honorem sollemnis magisterii et magistrorum cathedras ambientes, tamen propter quandam atrocem iniuriam et famosam nobis illatam translata maiori parte studii Parisiensis Andegauis in illa paucitate scholarium, quae remansit Parisius, desiderio suo potiti, conniuentibus episcopo et cancellario Parisiensibus, qui tunc erant, in absenti magistrorum sollemne magisterium et unam magistralem cathedram sunt adepti (Ibid.).
225
Затем, когда наш университет… был реформирован в Париже, через эту же кафедру они умножили число своих докторов против воли тогдашнего канцлера — нашим предшественникам еще не чинили препятствия другие монастыри (студентов) вероломных орденов — и сами учредили второе профессорство и какое-то время поддерживали обе кафедры, приобретенные таким путем.
Deinde studio nostro… Parisius reformato, per eandem cathedram multiplicatis sibi doctoribus successiue praeter uoluntatem cancellarii qui tunc erat, maioribus nostris, qui nondum aliis regularium scolasticorum conuentibus arctabantur, dissimulantibus, per seipsos secundam cathedram erexerunt, et eas ambas talibus titulis acquisitas aliquandiu tenerunt (Ibid.).
226
Затем, после Великого Поста, в великой сердечной тревоге по поводу убийства, заключения в тюрьму и других жестокостей, совершенных по отношению к нашим студентам полицией Парижа, в соответствии с определенным указом апостольского престола, пожалованного нам, мы заключили взаимное соглашение [расследовать] указанные несправедливости перед Богом и правосудием, а если случится так, что секулярное правосудие окажется недейственным, насколько в наших силах, не отступать от наших правил и порядков и [действовать] не от имени отдельных людей, но от имени университета. Когда мы совершили это, вышеуказанные магистры из проповедников, которые тогда преподавали у нас, соглашались принять это наше соглашение только при условии, что… мы уступим в безвременное ведение их ордена две кафедры на факультете магистров теологии. Это не могло быть позволено им…
Super transacta uero Quadragesima [cum] propter interfectionem, uinculationem et alias atroces iniurias a custodibus Parisiensibus communibus scholaribus nostris illatas in magna cordis angustia constituti iuxta quandam ordinationem sedis apostolicae nobis indultam, obligationem quandam ad inuicem faceremus de praefatis iniuriis secundum Deum et iustitiam, quatenus unicuique salua regula uel ordine suo liceret et etiam sine labore proprii corporis, non singulorum sed Uniuersitatis nomine, si forte contingeret iustitiam saecularem nobis deficere, prosequendis memorati magistri Praedicatorum apud nos tunc regentes dictae obligationi nostrae consentire minime uoluerunt, nisi sub ea conditione ut… duas eorum ordini scholas concederemus perpetuas in theologiae collegio magistrorum, quod eis concedi non poterat… (Ibid., p. 254).
227
В этих вышеупомянутых обстоятельствах… мы узнали истинное решение… собора в Севилье, где говорится: «Лица разных исповеданий не должны служить вместе», что равным образом запрещается и божественным законом, ведь Моисей говорит: «Ты не должен пахать с волом и ослом одновременно» [Втор 22:10], т. е. нельзя объединять людей разных исповеданий в одном месте службы. И далее [Грациан, 16.7.22] «Те, чьи занятия и обеты различны, не могут объединяться».
In quibus omnibus supradictis… sumus experti ueritatem… Hispalensis Concilii, ubi dicitur: «In uno eodemque officio diuerse professionis homines esse non debent; quod etiam in diuina lege prohibetur dicente Moyse: Non arabis in boue simul et asino, quod est: diuerse professionis homines in uno simul officio non sociabis». Et infra [Gratian, 16.7.22]: «Non coherere sibi nec coniungi possunt, quibus fuerint studia et uota diuersa» (Ibid., p. 257).
228
См.прим. 16.