— Дорогая, ты в моем личном кабинете, — объявил Дэймон, увлекая Зен к дивану и сажая к себе на колени. — Я думаю о тебе весь день, даже не могу сосредоточиться на работе.

— Сначала дело, — строго заметила Зен, обнимая жениха и прижимаясь головой к его подбородку.

— Скажи мне, что… — Переговорное устройство замигало красной лампочкой. Дэймон нахмурился и нажал кнопку: — Да!

— Простите, мистер Аристидис! Но мисс Кроуфорд настаивает. Она говорит, что оказалась в городе только затем…

Дэймон рявкнул в микрофон и отключил связь.

Зен с беспокойством наблюдала, как его лицо потемнело и стало багровым. Она была уверена, что он забыл о ней, хотя и сидела у него на коленях.

Кто такая мисс Кроуфорд, что одно только упоминание ее имени вызвало у Дэймона такую бурную реакцию? Встречались ли они? Любил ли он ее? Зен покачала головой, пытаясь прогнать одолевавшие ее черные мысли.

8

День свадьбы выдался хмурым и холодным. Погода полностью соответствовала настроению Зен…

Уже три дня жених злился на нее после того, как она потребовала объяснить, кто такая мисс Кроуфорд.

Сначала Дэймон уклонялся от ответа. Затем, доведенный до белого каления настойчивостью Зен, признался:

— Хорошо, будь все проклято, я жил с ней! Но мы не виделись вот уже шесть месяцев!

Девушка часто задышала, ощущая себя так, словно попала под грузовик.

— Значит, ты все-таки нашел мне замену, — обрушилась она на Дэймона. — А теперь твоя возлюбленная с Западного побережья требует тебя обратно, не так ли?

— Нет, не так! — Дэймон напрягся от гнева.

— Не кричи на меня! — отрезала Зен, подбоченившись.

— Я не кричу, — заскрежетал зубами жених.

— Ты не имеешь права повышать на меня голос только потому, что я не желаю, чтобы меня водили за нос! — Зен вытянулась в полный рост — пять фунтов и два дюйма — и устремила на Дэймона пылающий взор.

Он глянул на нее сверху вниз, грудь его тяжело вздымалась.

— Проклятье, хоть вспомни, что через три дня мы поженимся! — Он покинул комнату, с грохотом хлопнув дверью.

— Ловелас! — крикнула Зен вдогонку. — Я никогда не плачу, никогда не плачу, — бормотала она себе под нос, беспокойно расхаживая по комнате. — Разве что иногда, — поправилась Зен и прикрыла рот рукой, еле сдерживаясь от рыданий…

И вот настал день свадьбы. Стоя перед зеркалом в ванной, она пристально рассматривала себя.

Следовало бы забрать мальчиков и скрыться, размышляла девушка, перебирая кусочки ароматного мыла и флакончики с шампунями.

Приняв душ и растираясь полотенцем, Зен представила, как они с близнецами пересекают Соединенные Штаты на огромном воздушном шаре, как отважно плывут в лодке через Тихий океан и, наконец, на верблюдах путешествуют по Сахаре. Хорошо бы просто исчезнуть! — подумала невеста, надевая тонкие трусики и чулки — вполне достаточно, поскольку свадебное атласное платье было изнутри обшито тончайшей тканью из хлопка.

Вздыхая, Зен позволила Лоне помочь одеться. Когда в комнату вошла София, служанка украшала волосы невесты гирляндой белых розочек.

— Шэрин сказала, что ты будешь похожа на богиню с Олимпа, и оказалась права. Элен была хорошенькой, но ты прекрасна!

Зен растрогалась:

— Благодарю вас, миссис Аристидис!

— Разве ты не можешь теперь называть меня Софией?

— Да, конечно. Если вы так желаете! — девушка почувствовала неловкость от пристального взгляда Софии.

Стараясь скрыть смущение, Зен повернулась к зеркалу. У нее захватило дух. Еще никогда она не выглядела так хорошо.

Зен решила вынуть из букета розу, как вдруг заметила в цветах маленькую бонбоньерку. Открыв коробочку, девушка обнаружила булавку с головкой в виде трилистника[1]. Листочки украшали изумруды.

— Там еще и карточка, — улыбнулась София.

На кусочке картона значилось: «Моей любимой! Дэймон».

На глаза Зен навернулись слезы.

— Лона, оставь нас! — приказала София.

— Но, мадам… — Служанка выразительно посмотрела на часы.

— Не беспокойся, из-за меня она не опоздает. Отец Константин будет ждать, невзирая ни на что, а судья — друг Дэймона.

София выпроводила Лону из комнаты и плотно закрыла дверь, затем подошла к Зен.

— Не волнуйся, девочка! Я не собираюсь на тебя нападать, просто хочу извиниться. — Женщина перевела дыхание. — Три года назад я позволила сестре изгнать тебя отсюда, потому что опасалась… В общем, я сожалею, что причинила тебе… и своему любимому сыну… много боли. Видишь ли, я поняла, насколько сильно он тебя любил и любит.

Девушка лишилась дара речи.

— Это невозможно! — наконец выговорила она.

— Да, девочка, мой Дэймон так сильно тебя любит, что после твоего отъезда в Ирландию стал другим — более суровым, циничным, часто злым и жестоким. Только через два года я наконец поняла, что чувство, которое он испытывает к тебе, — большое и сильное. Оно, словно карающий меч, обернулось против Дэймона и теперь уничтожает его.

В глазах Софии застыли слезы раскаяния.

— Я вспоминаю, как он к тебе относился… Как смеялся, каким был открытым и жизнерадостным. Из-за того, что ты покинула его, он закрыл свои чувства на замок. А его любовные похождения описывались в журналах и газетах.

— Я… я видела кое-что в американских газетах, которые получала в Дублине, — обронила Зен.

— Боже, и это мой сын! Даже в Афинах… — София покачала головой. — В конце концов, Фаг убедил меня, что Дэймон страдает от любви к тебе.

— О нет, — прошептала Зен, думая о том, что появился росток надежды, но постаралась не дать ему разрастись.

— Да! Я решила уговорить тебя вернуться. И еще из-за желания увидеть моего Дэвида. Я причинила окружающим боль и очень жалею об этом.

— Это не ваша вина. Когда мы с Дэймоном находимся вместе, у нас складываются очень неровные отношения.

— Да, в этом ты права, — согласилась София. — Но вы в то же время благотворно влияете друг на друга. Я снова услышала смех сына и увидела его преобразившимся. Он вновь готов насладиться жизнью. И я наблюдаю за тобой. Ты любишь моего сына так же, как любила прежде.

— Нет, — прошептала Зен. — Я люблю его сейчас гораздо сильнее.

— О, дорогая, — София улыбнулась, — думаю, что это принесет ему счастье.

Зен вспыхнула от смущения.

— Не знаю, что со мной творится. Когда он рядом, я становлюсь такой неуклюжей.

— Мальчики рассказывали, что Дэймон читал им историю об альбатросе, птице, которая навлекла большие беды на убившего ее старого морехода. Какое сходство между этой историей и вашей судьбой! Жизнь улыбалась тебе и Дэймону, когда вы полюбили друг друга. Но когда ты отказалась от этой любви и уехала, вы оба стали несчастны. Все плохое происходит в тот момент, когда ты борешься с любовью, вместо того чтобы открыть ей свое сердце. — София тихо засмеялась. — Уверена, что скоро ты будешь счастлива с моим сыном.

— Боюсь, никогда! — уныло возразила Зен. София взяла ее за руку.

— Пойдем, моя девочка, только скажи, что прощаешь меня. Твой суженый, должно быть, уже испытывает нетерпение. Он сказал, что ты не подпускаешь его к себе, когда я в доме.

Зен опустила глаза.

— Он не должен был говорить этого.

— Может быть, но хорошо, что Дэймон пришел поговорить со мной. Вместо глыбы льда, человека, не желающего даже отвечать на вопросы, я вновь увидела ласкового, нежного сына.

— Он по-прежнему болтун.

София засмеялась, и Зен почувствовала, что тоже улыбается. Она поцеловала женщину в щеку.

— Я прощаю вас… и благодарю за Дэниела. Он прекрасный мальчик!

В этот момент кто-то нетерпеливо постучал в дверь.

— Зен, ради Бога, поторопись!

София взглянула на Зен, в глазах ее светилось лукавство.

— Думаю, жених потерял последние остатки терпения.

— Он нетерпелив. — Зен перевела дыхание, желая поверить в то, что сказала София, но старые раны не залечиваются в одно мгновение.