Юрка вздрогнул, очнувшись, и отошел. А тем временем двое парней напряженно говорили в сторонке, оглядываясь на Лену.

— Нам нравится… — начал сухощавый.

— … одна и та же девушка, — кивнул атлет. — А кто понравится ей?

— Друг другу не мешать. Каждому свой день.

— И свой шанс. Пусть выбирает сама. Прямо заговор!

А Юрка опять вернулся к Лене, сами ноги привели его обратно. Он не мог совладать с собой. А вы-то помните свою первую любовь?..

— У вас тут хорошо, спокойно, — обернулась Лена к Юркиному начальнику. — И лучший на всем Черном море спасатель!

— О чем разговор! — просиял тот. И хмуро сказал подчиненному: — Думаешь, это все? Хотя б через день спасал!

Юрка умоляюще взглянул на Лену.

— Некогда мне, — виновато ответила она. — Мы выпускной вечер — ну, утренник — в детском саду готовим для тех, кто в школу пойдет.

Начальник озадаченно посмотрел на них.

Лену провожали с пляжа те двое парней, они попросту пристроились по дороге. Опытные, видать, сердцееды. От таких бы я советовал девушкам держаться подальше.

— В городской спортзал, — атлет протянул Лене пригласительный билет. — Прямо сейчас!

— Погодите… Я вас видела — по телевизору! — удивилась Лена. — Вы заняли на чемпионате по борьбе в Брюсселе второе место?

— Пятое. Но это не так важно. Сегодня у меня показательное выступление. Приглашаю.

— Спасибо, — просто ответила Лена. — Я люблю спорт.

— Ну и что, — нервно заметил сухощавый. — А я, между прочим, выдающийся иллюзионист. Доктор черной и белой магии. Обладатель Золотой волшебной палочки! На мои представления билетов не достать. Ангажирую в цирк на завтра.

— Чудесно! У меня завтра подруга приезжает, — сказала Лена. — Она так фокусы любит!

— Приходите с подругой. Я встречу вас и проведу.

— А я… — вдруг раздался голос.

Все оглянулись. Сбоку от иллюзиониста шагал запыхавшийся Юрка. Догнал-таки, его смена закончилась полминуты назад. Он кашлянул и, улыбаясь, безнадежно развел руками.

Лена засмеялась. Иллюзионист галантно попрощался с ней, сдержанно — с борцом и, снисходительно взглянув на спасателя, растворился в толпе прохожих. Юрка попытался было встать у Лены со свободной стороны, но борец заботливо взял соперника под руку.

Так они и шли. Когда Юрка, ускоряя шаг, хоть на мгновенье выдвигался вперед, чтоб взглянуть на Лену, спутник возвращал торопыгу на место.

У цветочного киоска борец остановился, Юрка сразу встал за ним в очередь. Купив букет, спортсмен протянул его Лене.

— Ну что вы, — даже несколько рассердилась она.

— Не вам. Мне! — заявил он. — Когда я одержу победу, вы мне кинете букет от лица болельщиков. Так все делают.

Лена опять засмеялась. А Юрка с грустью посмотрел на табличку «Всё», которая появилась перед носом в оконце. Борец встряхнул букет, из него выпал цветок. Юрка подхватил на лету и вежливо вернул ему. Но спортсмен не поверил добрым намерениям соперника: грубо вырвав цветок, он незаметно оттолкнул его локтем так, что тот налетел на киоск. И, пока Юрка извинялся перед выскочившей, как черт из коробочки, продавщицей, борец и Лена уже скрылись из виду.

Не привыкшая к извинениям покупателей, хозяйка не только простила Юрку, но и, сжалившись, продала ему последний пышный пион на длинной ножке. Запоздало промчавшись по улице до самого спортзала, он увидел только, как Лена и борец исчезли за парадным входом.

На щите у здания было два объявления. Одно большое: «Сегодня! Показательные выступления по вольной борьбе!» Другое маленькое: «Билеты проданы».

Тогда Юрка направился к служебному входу. Дорогу ему преградил вахтер, и он повернул обратно. А зоркий страж повесил поперек прохода канат, зацепив его за крюки.

Юрка отошел подальше, в тупик крутой улицы. Оттолкнувшись ногой от стены, он вихрем понесся под уклон и на бешеной скорости промелькнул мимо вздрогнувшего вахтера — под канатом!

Велико ж было удивление Лены, когда дверь в директорскую ложу внезапно распахнулась, влетел Юрка и плюхнулся в кресло рядом с ней. Пути любви неисповедимы!

— Куда вы пропали?.. Вы тоже борьбу любите?

— Очень. А честно, не очень, — сказал он.

— Почему?

— Ну, мне того, кто слабей, всегда спасти хочется…

— Это у вас профессиональное.

— А у меня к вам просьба. Не могли бы вы хоть через день приходить к нам на пляж и тонуть?

— Я же вам сказала, что некогда, — нахмурилась Лена. — Я могу пожалеть, что вы спасли меня.

— Это вы меня спасли.

— Тем более. Стоит человеку помочь, что ж, всю жизнь ему потом помогать?

— Всю жизнь, — кивнул, улыбаясь, Юрка.

— Смешной вы, — улыбнулась она. И они вместе рассмеялись.

Букет борца лежал на другом, соседнем с ней, кресле. Юрка, не повернув головы, протянул руку за ее спиной и положил свой цветок к другим.

На ковер вышел борец. Первым делом он взглянул на директорскую ложу. Увидев рядом с Леной Юрку, он опешил, затем разъярился. Этого еще не хватало! Прозвучал гонг. Спортсмен рванулся к Юрке и наткнулся на другого борца — своего противника, двинувшегося ему навстречу. Напрасно рвался он к директорской ложе — противник, по-медвежьи обхватив его, пытался повалить на ковер.

Юрка снова протянул руку за спиной Лены и взял свой цветок. Хотел было преподнести, но не решился. А борьба тем временем приобретала особую остроту. Рассвирепевший борец никак не мог избавиться от противника. Чтоб наконец прорваться к ложе, он поднял его в воздух, по-прежнему не сводя взгляда с «парочки», и с размаху припечатал на обе лопатки! Судьи за длинным столом вздрогнули от сотрясения пола. Борец кинулся к Юрке и попал в объятия ликующего тренера. Тренер тоже взлетел в воздух и рухнул на ковер. Та же участь постигла и двух фотокорреспондентов, оказавшихся на пути борца.

Болельщики ревели от восторга!

Лена что-то хотела спросить у Юрки. Повернулась. Но его уже не было. Лишь сиротливо лежал на кресле цветок.

Трудное положение… В тот же вечер Юрка заявился на свой спасательный пункт и стал неистово тренироваться в борьбе с большим муляжом утопающего. Переваливал через голову, делал подсечки и неожиданные броски. Но, увы, каждый раз муляж почему-то оказывался сверху него.

Он проклинал себя за прошлую трусость — да, да, да! — оправдываясь лишь тем, что, дескать, не хотел, чтобы Лена была замешана в скандале, впрочем, грозившем явным мордобитием не ей, а ему, Юрке.

А дома вышел другой конфуз. Когда Юрка, стиснув зубы, натягивал грудью многократно сложенный резиновый бинт, прикрепленный скобами к стене его комнатки, с неимоверным усилием отвоевывая каждый сантиметр, резина вдруг со свистом унесла его назад, выстрелив им, как из рогатки.

Стена с грохотом упала к соседям! Там мирно ужинали. Юрка лежал спиной на стене.

— Простите! Мышцы накачивал…

— Присаживайся! — гостеприимно предложил хозяин, кивнув на стул.

— Спасибо. Я ужинал.

— Родители-то где? — поинтересовался хозяин. — Не вижу.

— Они у меня оригиналы. Летом на север отдыхать уехали. — Юрка, поднатужившись, встал, и стена стала на место.

…Утром Юрка — у него был отгул — пошел в детский сад № 5. Надо было как-то объясниться за вчерашнее, за свое постыдное бегство. Пан или пропал, третьего не дано.

Малыши под присмотром Лены копались в песочнице.

Он приблизился к оградке и вежливо кивнул Лене. Завидев его, она вдруг засмеялась. И малыши хором засмеялись.

— Извините, — сказала Лена. И малыши умолкли.

— Вспомнили, как я вчера удрал? — уныло сказал Юрка.

Она с веселой укоризной покачала головой.

— Я знал, что вы смеяться будете. И, честно, хотел соврать, что мне к экзаменам надо готовиться, мол, потому и… ушел.

— А вы куда поступаете? — оживилась она. Самое страшное осталось позади.