Dragonage: Asunder / Раскол: 15

Они были день вдали от столицы.

Это то, что Рыцарь-капитан сказала им, и Коула приветствовала новость смесью рвение и опасения. Он чувствовал себя странно голым под открытым небом, в местах, которых он не знал. Было бы хорошо вернуться в башню, спуститься по темным коридорам, где не нужно видеть, чтобы знать, куда они вели. Это была только мысль до того, как храмовники принесут его, которые пугали его. Они будут судить его, и решат, что он виновен.

Только бы не клетки, он молился молча. Что угодно, но не одинокая клетка в подземелье.

Это было еще хуже, быть с теми, кто мог его видеть. Он желал этого так долго, и все же теперь он чувствовал, как их глаза смотрят на него, даже если они не смотрели в его сторону. У него пошли мурашки по коже, и он не мог с собой нечего поделать. Каждый раз, когда он говорил, и ему отвечали, он вздрагивал. Поэтому он старался говорить как можно меньше.

Они были бы в городе раньше, если бы Рыцарь-капитан-Эванджелин, он мысленно исправил себя, не свела их с главной дороги за день до последнего. Она сказала, что было бы лучше остаться вне поля зрения, путешествие по сельской местности, и подойти к городу с запада, а не с юга. Все выгледели обеспокоенно, когда она сказала это, но никто не возражал. Даже Рыжаволосая, которая возражала почти против всего.

Он представлял себе, это как то связанно с армией они столкнулись. Ну. . . Не армия, на самом деле. Там было, может быть, десятки людей на дороге, но Эванджелина сказала позже, там было, вероятно, больше поблизости. Еще сотни. Пожилой человек, одетый в модный фиолетовый плащ ехал вниз, что бы, поговорить с ними. Его шлем был шлейф из белых перьев прораставшее от него--Коул никогда не видел ничего столь глупого. Этот человек выглядел бы богатым, если бы не было грязи и пятна ржавчины.

Он хотел поговорить с Эванджелиной и со старухой. Скучная, дружеская беседа которую Коул не слушал. Вместо этого он спешился и побрел туда, где другие солдаты были сгруппированы, вниз по пути. Рис сделал сдавленный звук, когда Коул это сделал. Он бы, наверное, попытался остановить Коула, если это бы не означало, привлечь внимание ким обоим.

Но он этого не сделал. В каком-то смысле это было странно и приятно ходить среди этих людей и не быть даже замеченым. Их лошади заметели, однако. Он увидел их большие черные глаза на шарнире, и они сделали много шума, когда он подошел слишком близко. Он никогда не был у лошади до всего этого, как он помнит. Они были бы более впечатляющими, если бы они не воняли пылью с навозом.

Это были солдаты, которые интересуют его больше, в любом случае. Они были большими, брутальными на вид мужчинами, которые носили доспехи подобно они не принадлежали им. Коулу не нравилось, как они смотрели вниз по дороге, или, как они нервно перебирали своё оружие. Это был не страх, что взволновал их. Это было ожидание. Он почти учуел запах, этой жажды крови.

Один из них сказал: - Как долго, пока другие сюда придут?

- Скоро, - другой ответил. - Будем надеяться, что он останавливает их достаточно долго.

Это было все, что нужно было услышать. Коул побежал к Рису и быстро сказал ему, а затем Рис поехал и прошептал на ухо Эванджелине происходящее. Когда она сделала свои доводы Пурпурному плащу, все изменилось. Его улыбка стала напряженной. Коул не мог слышать слов, но он понимал, что происходит достаточно хорошо, когда Пурпурный плащ сделал знак солдатам, они поехали на полной скорости, обнажив при этом свое оружие.

А потом они остановились, в связи с мерцающей завесой магии, которая преградила им путь. Это был Рис; Коул видел, как его посох был поднят в верх, светящийся так ярко, как солнце. Он также слышал следущее, что сказал Рис четко и ясно : - Мы именно те, кем кажемся, Барон. Я предлагаю вам взять ваших людей и уходить--если вы конечно не хотите стать жабами; я не буду судить.

Лицо Пурпурного плаща побледнело как полотно, и он поспешно отступил со своими людьми, и все они кричали прокляная магов, пока уежали. Эванджелина вывела их с дороги сразу, сказав, что мужчины вернутся в более крупном количестве. Коул чувствовал смутноеразочирование. Может ли Рис действительно превратить их в жаб? Он бы на это посмотрел.

Они быстро поскокали по травянистой долине, перепрыгивая забор фермера, а затем, проехали через небольшой лес. В конце концов они остановились, лошади потели и им необходимо было попитаться. Эванджелина казалось, была убеждена, что любое преследование было устранено. Когда Коул спросил, почему Пурпурный плащ хотел напасть на них, старуха, ответила: - Для выкупа, - сказала она. - Он думал, что мы ехали в масках, выдавая себя за храмовников и магов, чтобы никто не пристовал к нам.

- Он хотел монету? - Коул спросил, недоумевая.

- Если он сможет получить, от любой семьи мы принадлежали. И если он не сможет, я думаю, некоторые из нас могли бы оказаться на рынке рабов.

- Империя разваливается. - Рис покачал головой, удивляясь.

Эванджелина согласилась. - Бандиты, а затем бродячие толпы голодающих крестьян, если дела пойдут хуже. Мы могли бы увидеть банды, если знать собирает войска. Вал Руайо может быть в хаосе, когда мы прибудем.

Другие, казалось, переваривали эту новость, как если бы она на вкус была неприятной. Эльфийский мужчина волновался, до поры, когда Старуха должна была поговорить с ним в добрых слов, пока он не успокаивался.

Коул не знал, что с этим делать. Банды? Что они намериваються сделать? Он бы спросил, но он превозмог свое любопытство и не задал глупые вопросы. Вместо этого, он оставался тихим, когда Эванджелина вернулась на коня, и они попытались наверстать упущенное время.

Это было два дня назад. Теперь они расположились лагерем в старом сарае, который на половину разваливается изза поля заросших лаванд. Везде был фиолетовый, куда бы он не посмотрел, цветы слегка покачиваясь на ветру под вечер вместе с запахом, который был приятный и как-то слишком сладкий. Коул не видел скота и Эванджелина сказала, что здесь вдали есть захудалый дом но лучше не рисковать и не ходить туда.

Коул не возражал. Дом выглядел одиноким. Он вглядывался на него с края поля, интересно, кто-то, возможно, когда-то там жил. Темные окна над дверью, смотрели на Коула как два злобных глаза. Есть тайны в этом доме, они говорят, секреты в этажах и стенах, которые останутся, пока они не привротяться в пыль и исчезнут.

Он вздрогнул и отвернулся. Отдых на природе среди цветов был предпочтительным. Кроме того, небо было ясным. День был теплый, и вечер был не меньше. Если там и было чем то порадоваться пока они были на открытом месте так только это .

У него может больше не будет выбора достаточно скоро.

Старуха-Винн, так как она постоянно напоминала ему, была в конюшне, ремонтировала дырки в её робе. Она терпеливо слушала, как Рыжеволосая ругала ее о той же теме, как и всегда о: свободе. Коул действительно не понимал, какую она имеет в виду свободу, но у него подозрение, что она тоже. Не важно что она думала, но она решила получить это.

Этот аргумент продолжался, как казалось часами, пока, наконец, Рыжеволосая зашагала прочь и провела свое время на чистку лошадей. Она любила лошадей. Она говорила с ними с успокаивающим голосом и давала им имена. Когда маленькая магичка была с лошадьми, она становилась красивой, весь гнев и жесткие линии на лице растворялись. Коул бы предложил ей поделать больше этого, если он бы не думал, что она будет кричать на него за это.

Эванджелина покинула несколько часов назад. Там была небольшая деревня неподалеку, сказала она, где она намерена купить продукты. Это оставила Риса и эльфа, Фарамонда, сидеть и говорить среди цветов. Он не имел понятия о чем они оба говорили. Люди перестали говорить, когда они могли видеть тебя стоящего. С ним такого ни разу ну случалось, возможно кто то не хочет быть услышаным.

Даже среди группы людей, которые могли видеть его, Коул по-прежнему чувствовал себя изгоем. Может так и должно быть. Может, это было частью его проклятия.