— И тем хуже тому, кто сделает неправильный выбор?

— Ну да, все очень просто.

— Уж кто прост, так это вы, дорогуша, — засмеялся клерк.

— Я? Это еще почему? — возмутился приказчик.

— А потому. И мы можем оказаться полными баранами, если бы не мой скромный опыт в подобного рода делах. Давайте объединимся, и два миллиона будут наши!

— Каким образом?

— Послушайте, вот как нам следует поступить. Предположим, что дочка выберет меня и два миллиона достанутся ей, а вы останетесь с ее матерью на руках и кукишем в кармане…

— И в самом деле; признаться, я этого здорово боюсь.

— Мне это внушает не меньший страх; но ведь есть один способ предупредить несчастье или хотя бы несколько облегчить его.

— Какой же?

— Предположим, что у одной из невест — полтора миллиона приданого, а у другой — всего-навсего полмиллиона; вас это не смутит?

— Ха! Конечно нет!

— Значит, вы уже поняли, что я хочу предложить?

— Если бы! Что-то вы темните, братец…

— Боже! Слабоваты вы в денежных делах для биржевого маклера…

— Объяснитесь же яснее!

— Ну что ж, придется вам все разжевать. Мы договоримся, что счастливый обладатель приданого уступит пятьсот тысяч оставшемуся с носом.

Фурнишон, опешив, молчал какое-то время; наконец он выдавил из себя:

— Вот так просто упустить пятьсот тысяч франков… Не многовато ли?

— А если вы не получите ни су?

— Тоже может быть, конечно…

— Ну так что, пойдет?

— Пойдет!

— Отлично, сейчас мы набросаем карандашиком черновик нашего соглашения, обсудим его, а затем я слетаю в свою комнату и мигом его скопирую. Потом я спущусь, мы его подпишем, и дело в шляпе!

— Только давайте быстрее: кое-кто не теряет времени сейчас там, в гостиной, в отличие от нас…

— Есть у вас чистая бумага?

— Чего нет, того нет, честное слово.

В этот момент появился Луицци со словами:

— Вы что-то ищете, господа?

— А-а, да так, сущую безделицу — кусочек чистой бумаги.

— Вот есть один, — безразличным тоном произнес Луицци, — только он исписан с одной стороны.

— Отлично, благодарю вас, барон; нам сгодится и обратная сторона.

Клерк начал судорожно царапать что-то на бумаге, и в это время чуть ли не бегом вернулся адвокат в сопровождении графа де Леме. Казалось, они что-то потеряли. Господин Бадор покрутился по столовой туда-сюда, после чего спросил у Луицци, который, тихонько притаившись в углу, уткнулся с поддельным интересом в газету:

— Сударь, вы не видали здесь маленький клочок бумаги?

— Кажется, он как раз вот у этих господ, — ответил Луицци.

— Ничего себе! — закричал адвокат, обращаясь к клерку. — Вы нашли не принадлежащий вам документ, и вы настолько бестактны?

— Ни боже мой, — безучастно ответил господин Маркуан. — Нам дал его господин барон, и уверяю вас, что я даже не взглянул на другую сторону…

— В таком случае, сударь, настоятельно прошу вас отдать мне его, — сказал адвокат.

Здесь он обернулся к графу и тихонько шепнул ему на ухо:

— Это наш проект договора.

— Как же вы неосторожны! — возмущенно произнес пэр.

— Ну-с, — заторопил клерка стряпчий, — что вы там черкаете?

— Один момент! — ответил коротышка. — Я же не знал, что эта бумажка принадлежит вам, и набросал на ней карандашиком несколько строк, а потому, прошу вас, дайте мне пару минут, чтобы затереть их.

Он уже начал зачеркивать, но Луицци, подойдя поближе к женихам, остановил клерка:

— Зачем же стирать, господин Маркуан? Ручаюсь, что написанное вами совершенно равнозначно тексту на другой стороне листа.

— Не может быть! — одновременно воскликнули все четверо.

— Ну же, господа! — продолжал Луицци. — Проект обязательства, составленный адвокатом и отредактированный нотариусом, — что может быть лучше? Читайте, не стесняйтесь! Уверен, вы будете очарованы вашим искусством составления документов.

В порыве любопытства клерк не устоял; он быстро перевернул лист бумаги и прочитал первые фразы:

— Мы, нижеподписавшиеся граф де Леме и господин Бадор, договорились о том, что в случае женитьбы одного из нас на госпоже или мадемуазель Пейроль…

— Продолжайте же, — усмехнулся Луицци. Маркуан опять перевернул бумагу:

— Мы, нижеподписавшиеся господин Маркуан и господин Фурнишон в случае женитьбы… ну и так далее…

— Ну, читайте же, читайте! — заторопил его Луицци.

Клерк неразборчиво пробормотал еще несколько фраз, читая то на одной стороне, то на другой, но затем, подойдя к определенному месту текста, написанному чернилами, четко продекламировал:

— Упомянутые выше обязуются выдать пятьсот тысяч франков…

Он снова перевернул листок и прочитал на той стороне, что была начеркана карандашом:

— Обязуются выдать пятьсот тысяч франков…

— Ничего себе! — оторопело выдавил из себя приказчик.

— Честное слово, — сказал клерк, — можно подумать, что в провинции умеют составлять договора не хуже, чем в Париже.

— И в столице, выходит, не одни дураки живут, — поддакнул ему адвокат и выхватил бумагу; внимательно рассмотрев ее, он воскликнул:

— Просто слово в слово!

— В самом деле, — подтвердил пэр, — как будто списано.

— Словно через кальку, — подтвердил приказчик.

— Умник умника видит издалека, — не без насмешки заметил Луицци.

— Ну что ж! Пусть будет так, — вздохнул адвокат, — коалиция на коалицию, двое против двух.

— Но зачем же? Зачем воевать, когда можно объединиться? — торопливо проговорил клерк. — Почему бы нам не составить договор вчетвером? Ведь если подумать, и вас обоих могут не выбрать, а тем паче нас с этим верзилой приказчиком, и тогда все мы останемся с носом. Могут преуспеть, например, адвокат и я или же граф и я, а то и приказчик с адвокатом: всего есть четыре варианта, при каждом из которых трое оказываются в проигрыше!

— Он прав, — задумался адвокат, — сильный аргумент, ничего не скажешь. Давайте же заключим договор на четверых: тот, кто получит жену с приданым, выплатит пятьсот тысяч тому, кто женится на бесприданнице.

— А остальные двое? — взволновался приказчик.

— Что поделаешь, — пожал плечами клерк, — они ничего не получат.

— Ну нет, ну нет! — забурчал приказчик. — Нужно же хотя бы покрыть расходы… Предлагаю протянуть соломинку оказавшимся за бортом… Скажем, тысяч по десять.

— Пусть будет так, — сказал адвокат, — и давайте поторопимся, а то нас здесь застанут за этим делом. Пусть каждый сам пишет свою копию договора — так будет быстрее. Вот гербовая бумага, перья и чернила.

Он достал портфель с необходимыми орудиями труда, все сели за стол и начали писать под диктовку адвоката:

— Мы, нижеподписавшиеся, господа…

Все по очереди ответили на взгляд стряпчего, назвав полностью свои имена и звания:

— Альфред Анри, граф де Леме, пэр Франции.

— Луи-Жером Маркуан, мэтр, клерк нотариальной конторы.

— Дезире-Антенор Фурнишон, приказчик меняльной конторы.

— И Франсуа-Полен Бадор, стряпчий из Кана, — продолжал адвокат, — обязуемся…

И в течение десяти минут он диктовал, а остальные повторяли концы фраз, чтобы уведомить его, что они закончили писать.

Луицци молча смотрел на этот постыдный спектакль, не зная, негодовать ли ему или смеяться, пока легкое похлопывание по плечу не прервало его наблюдения. Он обернулся и увидел папашу Риго.

— Что это они там делают? — шепнул ему старик.

Луицци не стал говорить правду: то ли потому, что не видел никакой пользы в доносе на хищных охотников за приданым, то ли потому, что не хотел лишать себя удовольствия досмотреть комедию до конца.

— Я полагаю, они пишут любовные послания своим прекрасным дамам, — ответил он.

— Что ж, отлично! — сказал Риго. — Мне нужно сделать господам маленькое объявление…

— Жаль их беспокоить, — заметил Луицци, — ведь любовное вдохновение порой так быстро улетучивается…

— Однако, — продолжал Риго, — я не могу оставить их в неведении относительно одного фактика.