— Но тут возникает еще один парадокс.

— Какой же?

— Жертва… Хэммонд пробежал почти пятьдесят метров.

— Пятьдесят три и несколько сантиметров, — уточнил Белл.

— Разве человек успел бы покрыть такое расстояние, когда его с подобной скоростью преследует зверь? Существо ни разу не предприняло попытки напасть сзади — лишь преследовало его, однако смогло догнать лишь через пятьдесят метров. А это примерно шесть-семь секунд. Да, — страшными они должны были показаться Хэммонду.

— Значит, какое-то время оно позволило ему пробежать без погони… словно забавлялось с ним, как кошка с мышкой, так получается?

— Возможно, и так. Впрочем, не знаю, что и думать. Иногда мне действительно начинает казаться, что здесь действовали два разных зверя: большой — на двух ногах, а тот, что поменьше, — на четырех. Но у вас ведь только одна цепочка следов — мы не видели вторую, хотя следы и менялись.

Воцарилась долгая пауза, хотя мозг Бэлла ни на секунду не прекращал напряженной работы.

— Животное… существо, создание, способное произвольно менять свой облик? — вопросительно проговорил он, словно обращаясь к окну. Или, может, он действительно спрашивал плававший за стеклом туман? Сейчас ему вспомнилось то, на что намекнул тогда Турлоу, и Везерби догадывался, что у старшего инспектора на уме. Но все это представлялось слишком чудовищным, чтобы оказаться правдой. Чересчур нелепо, чтобы можно было поверить. Но в таком случае…

— Должно быть какое-то объяснение, — проговорил Везерби. — Какой-то факт ускользает от нас, самая что ни есть незначительная деталь, которую мы не в состоянии заметить или понять.

— Это уж точно, — вздохнул Белл.

Он не отводил взгляда от тумана за окном.

В комнату заглянул коридорный. Это был маленький, нервного вида человек, которого явно угнетало присутствие в отеле представителя власти, и он заметно страдал от того подсознательного чувства вины, которое знакомо совершенно невинным людям, столкнувшимся с грозным чином исполнительного аппарата — закона такие люди страшатся больше, чем самого преступления.

Белл сделал ему знак, и человечек медленно выступил вперед.

— Сэр?

— Кофе, — сказал Белл.

— Слушаюсь, сэр.

— И еще бумагу.

— Бумагу, сэр?

— Да, бумагу, ради Бога. Что-нибудь, на чем можно писать.

— Слушаюсь, сэр.

Он вышел бочком, опустив плечи.

— Сразу видно: человек ни разу в жизни не нарушал закон, — произнес Белл. Он едва заметно улыбнулся уголками губ, как человек, который, не задумываясь, применит карающую десницу правосудия во имя торжества справедливости.

— Мы так мало знаем, — сказал он. — Масса фактов, а общая картина никак не прорисовывается. Единственный способ поймать убийцу в нашем случае — ждать, пока рисунок не проступит сам собой, но нас он едва ли может удовлетворить. Сколько человек должны погибнуть прежде, чем мы нащупаем след? Кстати, Джон, как ты считаешь, этот зверюга тоже придерживается определенной линии поведения?

— Именно так, причем не исключено, что даже в большей степени, нежели человек. По-своему, конечно.

— И убийца действительно поступает в соответствии с какой-то логикой?

— Да, по крайней мере, на той территории, где совершает убийства. Мы знаем, что это существо не пожирает свои жертвы, так что едва ли стоит предполагать здесь наличие ярко выраженного временного цикла, связанного с чувством голода. Скорее это цикл, который я бы назвал «жаждой крови», а потому — желая создать на этой основе упомянутый тобой рисунок или картину — мы должны знать, что собой представляет убийца, либо… либо ждать, пока он сам не очертит контуры этого рисунка.

Белл поморщился. Вернулся служитель с подносом, на котором стоял кофейник, чашки и лежала пачка писчей бумаги. Опустив поднос на стол, он выпрямился и застыл в ожидании. Белл махнул рукой, и тот удалился. Инспектор взял бумагу и положил перед собой.

— Оба убийства произошли на расстоянии примерно одной мили друг от друга, — сказал он. — Возможно, это сужает круг наших поисков, а может, и нет. — Он принялся расчерчивать ручкой лист бумаги. — Если это животное, значит поблизости, где-то неподалеку должно быть его логово… в общем, любое место, которое он считает своим домом. Пещера, берлога, дерево, не знаю что. У всех зверей, насколько мне известно, сильна тяга именно к собственной территории. — Везерби кивнул, но Белл, не обращая на него внимания, продолжал разговаривать сам с собой, быстро водя ручкой по бумаге. Он делал набросок карты. Везерби видел, как линии приобретают определенные очертания, и успел подметить, что Белл весьма неплохо представляет себе особенности этой местности.

На одной из вертикальных линий он нарисовал крест — кончик ручки чуть задержался, а затем двинулся в сторону, после чего вычертил еще один крестик. Какое-то мгновение Белл внимательно смотрел на него, потом кивнул и написал на схеме несколько слов, еще раз кивнул и повернул листок вверх ногами.

Везерби взглянул на зарисовку, и его натренированный взгляд сразу же заметил, что Белл нанес на карту-схему все наиболее важные точки.

Шоссе пересекало лист из правого верхнего угла к левому нижнему, чуть изгибаясь дугой посередине; примерно по центру дорогу рассекал ручей — проходящая под ней горизонтальная извилистая полоска. Скрещивание обеих линий обозначалось квадратиком — «Бридж-отель», который получил свое название из-за близости к мосту над ручьем. Сам отель располагался южнее шоссе, а напротив него была проведена еще одна линия — грунтовая дорога, под прямым углом уходившая на север. Рядом с ручьем, чуть западнее отеля, крестиком было помечено место, где погиб Рэндел, а на грунтовке к северу от отеля стоял второй крестик — Хэммонд. Отель и два мрачных креста образовывали почти правильный треугольник.

Белл соединил крестики линией.

— Видишь, если пойти по прямой, то между ними получается совсем небольшое расстояние.

— Мили две?

— Да, около того.

— А где дом Байрона?

— Байрона?

— Да, мне хотелось поговорить с ним.

Белл передвинул к себе листок, добавил еще одну полоску, в результате чего получился квадрат. Линия обозначала тропу, уходившую на запад от грунтовой дороги, а дом Байрона находился в самом ее конце.

— Тропа отходит от грунтовки совсем рядом от того места, где был убит Хэммонд, — сказал Белл. — Потом она примерно на милю тянется среди кустов и наконец упирается прямо в дом Байрона. Когда-то его жилище служило помещичьей усадьбой, правда, это было еще до того как проложили шоссе, так что тропа довольно широкая и вполне подходит для машин.

Везерби на глаз прикинул расстояние. Ему показалось, что он вполне мог бы дойти до дома Байрона пешком. Его внимание привлек тот факт, что после дополнительного штриха Белла треугольник превращался в квадрат, однако это практически ничего не значило. Белл между тем снова принялся размечать схему, внося в нее незначительные дополнения; в частности, горный кряж с каменными валунами вдоль ручья и тропинки. «В Англии вообще не бывает длинных расстояний», — подумал Везерби, а эта узко очерченная территория навела его на одну мысль. Он выглянул в окно и поднял брови.

— Что-то надумал? — спросил Белл.

— Возможно. Как ты считаешь, не подойти ли к этой загадке так же, как когда-то подходили к охоте на тигра-людоеда? Мне довелось участвовать в ней. Вместо того чтобы караулить, выслеживать, мы просто нападаем.

— Что, ловушки будем расставлять?

Везерби кивнул.

— Как именно?

— Ну, привяжем козла или еще кого-нибудь. Впрочем, этот зверь, похоже, предпочитает человеческое мясо…

— Едва ли мы сможем предложить ему такую приманку.

— Да, вот если бы мы смогли привязать к дереву труп…

— Джон, это не Индия. Ты сам знаешь, что я не могу согласиться на твое предложение. Понимаешь, чем это может обернуться?

— Ну да, конечно. А что если я сам буду его подстерегать? Естественно, не буду сидеть на одном месте — стану бродить ночами по холмам и болотам. Шанс невелик, однако так ли уж все нереально? Народу по ночам на болотах бывает немного, а поскольку территория ограничена, то и возможностей у убийцы тоже негусто. Если же мне удастся сделать так, чтобы он меня обнаружил, то…