И намазала рыбе большой бутерброд, а на закуску дала шоколадную конфету. Рыба всё умяла, но смотрела на мир так же злобно.

– Не наелась, – сказала Стася.

– В нашем семействе у всех аппетит хороший, – вздохнула мама. – Даже слишком. Рыба прямо в нас пошла.

– Может, она наша родственница? – спросила Стася. – Брат наш меньший.

– Не хочу я такого брата, – поёжилась Саша. – Смотрит, как Баба-яга. И конфеты ест. Папа, унеси её скорее в школу, а то она все сладости сожрёт, нам со Стасей не оставит.

– Завтра же унесу, – сказал папа. – Ничего вы не понимаете в рыбах.Он оскорбился за свою награду и не рассказал, какими ещё необычными свойствами, кроме хорошего аппетита, обладает эта рыба. И ещё не рассказал, что за время пребывания его в Японии из музея в Токио украли коллекцию камней и поэтому таможенный контроль был очень строгий.

Часть 2 Пятница

Глава 1. Ночь с тефтельками

Кошка Картахена тихо шла по ночной квартире. Картахеной её нарекла Саша полтора года назад, в честь города, который когда-то героически захватил капитан Блад. Кошка с честью носила гордое испанское имя и не обижалась, когда мама под горячую руку обзывала её Катькой. Она вообще на людей не обижалась. Не стоили они того. Картахена прислушалась. Всё было тихо. Тогда кошка решительно отправилась на кухню. Вообще-то дверь на кухню обычно плотно прикрывали, чтобы Картахена не хозяйничала в кастрюлях, но иногда забывали, и кошка каждую ночь проверяла – забыли или не забыли. Она нажала плечом на вожделенную дверь. Та мягко отворилась, и Картахена просочилась на кухню. На плите стояла кастрюля с горячими тефтельками. Их не убрали, потому что нельзя ставить в холодильник неостывшие предметы, ему это вредно для здоровья.

В другое время Картахена тут же пошла бы знакомиться с тефтельками, но сегодня у неё было новое неотложное дело. Она изящно прыгнула на стол, где в трёхлитровой банке шевелилось очень странное животное. Таких зверей Картахена по молодости ещё не видела. Не мышь, явно. И не муха. Немного похоже на рыбу, которую Картахене каждый вечер давали на ужин. Но та, съедобная, рыба была неподвижная и смирная. А эта, в банке, медленно развернулась к Картахене и вильнула хвостом. Картахена твёрдо усвоила, что живых, шевелящихся рыб не бывает, и эта нахалка в банке подрывала устои её мировоззрения. Поэтому Картахена решила на всякий случай это животное съесть, а потом уже разбираться – рыба или не рыба. Не исключено, что это какой-нибудь особенно шустрый кусок колбасы.

Кошка приблизилась к стеклу. Рыба тоже приблизилась к стеклу. Картахена уставила на рыбу зелёные глаза, горящие в темноте кухни. Рыба поглядела на кошку такими же горящими зелёными глазами. Картахене стало слегка не по себе.

«Нет, не рыба, – окончательно решила кошка. – Рыбы на меня никогда так не смотрели. И колбасы тоже».

Но отступать Картахена не собиралась. Она властвовала в этой кухне полтора года и теперь покажет этой негодяйке с хвостом, кто в доме хозяин. Кошка решительно запустила лапу в воду…

– Мя-а-а-а! – раздался душераздирающий вопль. Кошка, хромая, заметалась по кухне, опрокидывая утварь, потом забилась под стол. В кухню вбежала мама. Она решила, что в дом ворвались бандиты, и бросилась всех спасать.

– Ничего не понимаю, – растерянно сказала мама, озирая пустую кухню. – Кто орал?

Картахена вжалась в пол, и мама её не заметила.

– Мама, ты чего кричишь? – в кухню зашла заспанная Саша.

– Я не кричу, – возразила мама. – А ты?

– Я тоже. Какое совпадение. Тогда, может, спать пойдём?

– Но кто-то же кричал? – спросила мама.

– Ага. Наверное, рыба, – Саша скептически посмотрела на банку.

– Ой, мама… Она облизывается, – дрогнувшим голосом сказала Саша. – И вода порозовела… По-моему, в банке кровь. Рыба на кого-то напала.

– Глупости, – вздрогнула мама. – На кого может напасть в абсолютно пустой банке пожилая степенная рыба? Ты насмотрелась фильмов ужасов. И рыбы не облизываются.

– Я не смотрю фильмы ужасов, – возразила Саша. – Я их не люблю. А рыба облизывается, я видела. Сейчас уже дооблизывалась, конечно, пока ты собиралась поглядеть.

– Всё равно глупости, – повторила мама. – Но ты права, рыба какая-то неприятная. И зубы у неё… стоматолог по ним плачет.

– Давай накроем банку, – предложила Саша. – А то вылезет и пойдёт гулять по квартире. Подберётся к нам, спящим, и ка-ак укусит в сонную артерию!

– Да ну тебя, – поёжилась мама. – Противно даже слышать. Ладно, давай накроем крышкой. Хотя рыбы по квартире ходить не могут – это абсурд.

– Смотря какие рыбы, – проворчала Саша. – Если она смогла кого-то сожрать в пустой банке… Мама, а может, она сама себя укусила? Харакири называется. Она же японка. От тоски по родине…

Мама обалдело посмотрела на дочь.

– Сашка, ты меня совсем запутала, – сказала она. – Рыба совершает харакири… ты ещё скажи, что она повесилась.

– Утопилась, – фыркнула Саша. – У неё депрессия. Как у Муму.

– Ты совершенно забыла литературу, – возмутилась мама. – У Муму не было никакой депрессии, её утопил Герасим, и, по-моему, совершенно зря.

– Ага, – кивнула Саша. – Лучше бы он барыню утопил. А депрессия была у Онегина, я перепутала.

– Всё, – сказала мама. – Пошли спать, а то мы сейчас до такого договоримся… Это же надо – перепутать Муму с Онегиным!

– Банку накрой, – напомнила Саша. – Да потяжелее.

Мама закрыла банку разделочной доской, а на неё поставила кастрюльку с тефтельками.– Теперь не вырвешься, вампир чешуйчатый, – злорадно сказала Саша, и они с мамой отправились спать, поплотнее закрыв кухню. Не замеченная хозяйками Картахена выбралась из убежища, залезла на стол и, опасливо косясь на рыбу, сдвинула крышку кастрюли. Она собиралась тефтельками вознаградить себя за ужасы этой ночи.

Глава 2. Проблемы с привидением

– Ты чего бродишь? – сонно спросил папа, когда мама вернулась из кухни.

– Спи, всё в порядке. Твоя рыба орала, – успокоила его мама.

Папа вскочил как ошпаренный.

– Что?!

– Сначала орала, потом загрызла кого-то, – терпеливо объяснила мама. – У неё бред с галлюцинациями. Спи.

– Ничего себе – «спи», – и папа помчался проверять рыбу. Но подбежав к двери на кухню, он заколебался: рыба, видимо, беспокоилась, а теперь уснула, стоит ли её тревожить. Папа собрался пойти в спальню, как вдруг ему показалось, что у входной двери кто-то скребётся. Папа выглянул на площадку. Никого. Успокоенный, он вернулся в коридор и только собрался запереть входную дверь, как услышал на кухне приглушённое чавканье. Папа метнулся в кухню. Картахена с тефтелькой в зубах не растерялась. Она спряталась за банку с рыбой. В темноте, да если не присматриваться, ничего не видно, даром что вода прозрачная. Но папа-то присмотрелся! В глубине тёмной банки мерцало четыре зелёных глаза!

Папа от неожиданности рявкнул – негромко, но с выражением. Один из четырёх глаз фамильярно подмигнул. Папа выскочил из кухни и отёр холодный пот.

– Фу, почудится же, – пробормотал он. – Или у меня в глазах двоится? А вдруг она размножилась, несмотря на возраст, и у меня в банке плавает уже две рыбы? Надо пойти проверить. Вот включу свет…

Но даже с включённым светом входить к загадочным глазам папе не хотелось.

– Ладно, – решил он. – Завтра утром разберусь. Рыба жива – и ладно. Даже более чем жива – удвоилась.

И папа пошёл спать, напрочь забыв о незапертой двери. Картахена вздохнула с облегчением и снова полезла в кастрюлю. В коридоре опять что-то зашуршало. «Как они мне все надоели», – подумала кошка и снова нырнула за банку. Рыба, наверное, тоже что-то такое подумала, хотя в точности не известно.