Влад штатно вышел из управляемой истерики, обвел рукой, насколько позволял коридор, сидящий на скамьях народ и спросил уже нормальным, вопрошающим тоном:

— Я могу верить вам? Не подведете меня, други мои? Не дрогнет ваша рука сделать что надо в трудный час?

— Верь нам, конунг!! И пусть на все воля Маниту, но мы не подведем! — заорал народ, затопав, захлопав и придя в полный экстаз.

— Живите свободными, братья и сестры! А выпадет умирать — умрите достойно! Да пребудет с вами Маниту, могучий и справедливый!

Конунг развернулся и вышел прочь, дверь отсекла от него неистовые звуки человеческого исступления фанатиков новой веры. Влад сделал все, что мог. Он дал такую накачку, после которой эти старики себя чувствовали шестнадцатилетними и были способны свернуть горы. Учитывая мощь "акрита", это так и было.

Влад, конечно, талантливо использовал историческую байку о самой изощренной, выполненной, согласно тексту легенды, в неподражаемой византийско-имперской манере, провокации КГБ во времена холодной войны, которая привела к восстанию индейцев в США в Вундед-Ни в 1973 году. Сплав с произведением Максима Горького о Данко придал этой истории такие твердость и сверхкачества, которые дают обычному железу добавки молибдена и марганца. И что бы уже ни случилось, если хоть один из этих стариков успеет рассказать историю о Гойко-Данко — а Влад был уверен на все 200 %, что успеют, и не единожды — ушастым эльфам придется туго.

Повысив себе настроение, Влад, чтобы убить время, решил предаться новой для него игре, которую изучал уже вторую неделю — эльфийским шахматам. Доска для игры имела очень необычный, треугольный вид. Уникальность этой игры была в том, что в эту игру могло играть и два человека и даже три. А если набирался квартет — то вообще в нее играть могло четверо. Фигурки символизировали основные расы — людей, эльфов, гномов и орков. Для каждой расы был свой базовый набор фигур, со своими характеристиками. Обычно, все играли так называемым стандартным набором, но был и вариант свободной игры, когда каждый нанимал себе войско сам. Так как у каждой фигуры была своя цена, можно было ограничить бюджет найма войска. Исходя из купленных фигур и планировалась стратегия. У каждого игрока была клетка "Столицы", уступив ее на два хода, он выходил из игры. Самым сильным был центральный игрок, но он был обречен при слаженной атаке всех трех боковых соперников по игре. При игре на троих центрального игрока не было, все занимали боковые позиции. Аналогично и при игре вдвоем.

Абсолютным чемпионом был, конечно, Мудрый Скарви. Ни Ингвар, ни Марина, ни сам Влад с этим гроссмейстером "эльфийских шахмат" ничего поделать просто не могли. Но судьба была к Скарви жестокой — его всегда ставили центральным игроком, а после "выпиливали" всем миром. И выжившие, если Скарви не ухитрялся всех перебить от обороны, уже делили победу в более спокойной обстановке.

Влад и в это раз решил развлечься, чтобы время прошло быстрее. Взял себе набор гномов и ухитрился слиться на. дцатом ходу, так как полностью был в думах о предстоящей операции. Скарви, конечно, вынесли с центра, победителем игры стала Марина, но конунг заработал несколько неодобрительных взглядов от напарников по игре и разочарованных от рулевых. Влад вернулся в свое кресло и закрыл глаза. Проигрыш не всколыхнул его душу всплеском ярости обиды, не перенаправил поток мыслей на решение проблемы, пусть и игровой, и не принес ожидаемого облегчения от бремени тяжести судеб. Сознание было словно заморожено ожиданием великого приключения и отчаянной авантюры, и поэтому он еле находил в себе силы ждать. Но Влад был сильной личностью и сумел ничем не выдать ожидания, буквально терзающего его душу на куски.

Нудно и долго, как прием у стоматолога, тянулись эти часы полета. Но все в этом мире, и плохое, и хорошее, имеет привычку кончаться. И побеждает часто просто более терпеливый. И Влад выиграл! Он дождался.

— Слева по борту — наша деревня, деревня кузнецов! — дал сигнал звонким шепотом впередсмотрящий. Молодая луна еле освящала огромный черный круглый провал в земле. На дне провала легко серебрилась вода. Прошел лунный месяц, прежде чем они снова вернулись на место битвы с элитными подразделениями эльфийской армии клана Зеленого Листа. Ни одного огонька не освещало эту местность. И люди, и эльфы навсегда покинули это проклятое место, ставшее кладбищем для трети эльфийского войска.

— Отлично, — сказал конунг. — Двигаем к ближайшим деревням и селам. Высаживаем миссионеров. Затем, далее по плану, поворачиваем на юг и идем вдоль крайних деревень, также производя высадку.

Как Марине удалось проложить маршрут, который тютелька в тютельку вывел их к месту, где раньше стояло село — Влад не знал. Это если его и интересовало, то весьма недолго. Ронять свой авторитет вопросами к Марине, показывая незнание такой мелочи, как ночная навигация над лесом на летающем каменном крейсере, он не собирался. Хватит с него и шахмат. Конунг всегда все знает, и это аксиома, не подлежащая сомнению. Его работой было ставить задачи, работой его подчиненных было их выполнять. План был разработан, прописан, и конунгу оставалось только фиксировать этапы его выполнения.

Когда пришла пора выпускать первого десантника-миссионера, Влад вновь вышел на палубу. Он крепко обнял дедка, которому предстояло вернуться в свою родную деревню в новом качестве. Не балласта, объедающего родных, а несущего слово бога! Конунг лично вручил деду жезл и проникновенно, обращаясь по имени, сказал ему: "На все воля Маниту, и ты выбран им, Крони, да пребудет с тобой его воля!". Такой хитрый поворот фразы, делающий еще совсем недавно никому не нужного дедка "Избранным", выбил из его глаз слезы. Дед не нашел, что сказать в ответ, и лишь кивнул.

— Ну давай, родной. Не подведи! — сказал Влад деду, и того споро спустили на зачарованных веревках вниз. Молча его провожали взглядом соратники по миссионерской деятельности, высыпав на палубу из своей сараюшки, вместе с первым отважным.

— А лихой мужик, наш Крони! — заявил Влад. — Вона как сиганул. Как ждал. Ведь всех девок перепортит, прежде чем делом займется. — Дружный хохот был ему лучшим ответом. И эта фраза стала хитом на эту ночь.

Они двигались от точки к точке, а избранный народ лихо нырял вниз, в темноту, радостно встречая самое великое приключение в своей жизни. Только первые трое шли в свои родные деревни, остальным пришлось идти в совсем незнакомые им села и поселения. Но это никого не смущало. И что бы уже ни случилось — огонь в их сердцах воспламенит следующие, а те передадут импульс дальше. И именно так заканчивались империи и начинались революции, идя от сердца к сердцу, от искры раздувая пламя выше гор.

На рассвете, в километре от одной из деревень, уже находящихся в соседнем королевстве, они спустили вниз последнюю бабушку, которая бодро расцеловалась с конунгом напоследок, вопреки всем сословным традициям и предрассудкам.

Конунг подождал, пока бабуся, тяжело опираясь на посох, не скроется из виду между деревьями, ковыляя по направлению к деревне. Тяжело вздохнув, он отдал приказ о выполнении следующего пункта в плане. Крейсер резво развернулся вглубь владений диких ванов и последовал до следующей реперной точки, откуда, повернув на юго- восток, он должен был выйти к Колючему Лесу. Торопиться было некуда да и незачем, так как выйти за пределы леса диких ванов каменный крейсер должен был ближе к полуночи, скрываясь в закатных сумерках.

Изрядно вымотавшийся и морально, и физически за эту ночь Влад взял одеяла и пошел спать в освободившуюся после стариков-миссионеров сараюшку. К нему, немного подумав, присоединились еще несколько человек. Каменный крейсер особым комфортом не отличался, и спальными местами это достижение магического кораблестроения оборудовано не было. Да и какой в этом был смысл, если расчетное время существования данного корабля — не более полутора суток? Свыше этого срока не выдержал бы кристалл, да и задач для крейсера больше прописано не было.