Убежав в двенадцатилетнем возрасте из богатой набожной семьи, Гарри Гудини работал подручным кузнеца, слесарем, странствовал с бродячим цирком, работал в труппе канатоходцев, потом, случайно найдя перевод книги Робер-Удена, стал выступать с фокусами в дешевых кабачках. Однажды шериф надел на него наручники. Через минуту Эрих освободился от них. С тех пор он стал выступать на эстраде с номером «освобождение от оков» под псевдонимом Гарри Гудини, напоминавшим имя Робер-Удена. За два года этот номер сделал его знаменитостью.
На сцену привозили настоящий сейф. Зрители запирали его замком, секретный шифр которого знали только они. Гарри Гудини мгновенно открывал сейф. Иллюзиониста заковывали в настоящие ручные и ножные железные кандалы — он тотчас же освобождался. Надевали смирительную рубашку и крепко завязывали длинные рукава — он выскальзывал. Зашивали в мешок, туго обвязывали канатами, укладывали в сундук и запирали на замок — через минуту он спокойно раскланивался, стоя перед сундуком, по-прежнему крепко запертым. Таким образом, большая часть выступления Гарри Гудини состояла из «взломов» и «освобождений».
Иллюзионист не только отлично знал конструкции любых замков и запоров; в результате настойчивой и долгой тренировки он необыкновенно владел своим телом. При заковывании Гудини напрягал мускулы, значительно увеличивая их в объеме, а чтобы освободиться — расслаблял мышцы. Он мог складываться пополам, задерживать дыхание в продолжение двух минут.
Большой любитель рекламы, Гарри Гудини перед началом своих гастролей устраивал бесплатные представления в городе. Так, например, в 1903 году в Лондоне в присутствии многотысячной толпы, стоявшей на мосту через Темзу и на набережных, он был закован в наручники, зашит в мешок и сброшен вниз головой в реку. И вскоре выплыл со свободными руками, торжествующе размахивая наручниками над головой.
В Нью-Йорке Гарри Гудини освободился от наручников, будучи подвешен в мешке к карнизу небоскреба.
Ему и тюрьмы были нипочем. Запертый в камере Вашингтонской тюрьмы, облаченный в арестантскую одежду, он через две минуты вышел, открыл двери соседних камер и, шутки ради, поменял местами заключенных. Затем проник в гардеробную и через пятнадцать минут после того, как был заперт, появился в караульном помещении переодетым в свой костюм.
Гудини вызывал сенсацию и тем, что по ходу своих выступлений с легкостью проходил сквозь кирпичную стену — на глазах у зрителей каменщики выкладывали ее на стальной балке, положенной на сцену. Он «проглатывал» катушку и несколько пакетиков с иголками, а затем вытягивал изо рта бесконечную нитку, продетую через двести иголок. Демонстрировал исчезновение со сцены слона. Слон стоял на фоне черного бархатного занавеса; ассистенты накрывали его белым шелковым покрывалом, под которым было другое, из черного бархата. По знаку иллюзиониста белое покрывало сдергивали, а слон, накрытый черным покрывалом, оказывался невидимым на черном фоне.
В Нью-Йорке Гудини показывал такой трюк: брал у зрителей несколько носовых платков, складывал их в пакет и сжигал. А затем на предоставленных им автобусах зрители отправлялись к статуе Свободы и на самом верху, возле головы, находили ящик с «сожженными» платками, причем сторожа в один голос заявляли, что за последние шесть часов никто на острове не появлялся. Все эти трюки очень эффектны, некоторые из них не разгаданы до сих пор.
Газеты писали, что в сейфе одной из старинных нотариальных контор Нью-Йорка хранится толстый запечатанный пакет, который по завещанию артиста должен быть вскрыт 6 апреля 1974 года, в день столетия со дня рождения Гарри Гудини. В этом пакете все тайны иллюзиониста: каким образом он вышел из завинченного болтами ящика в Лондоне и из тюремных камер Вашингтона и Москвы, как платки, взятые у зрителей, оказались внутри статуи Свободы и многое другое. Назначенный день наступил, сейф вскрыли — он оказался пустым. Великий обманщик и на этот раз обманул всех. Но и без письменных признаний артиста известно — это подтверждал сам Гудини, — что для своих освобождений он применял тончайшие приспособления, складные отмычки, спрятанные в каблуках и под стельками обуви. Он научился у шпагоглотателей прятать их даже в пищеводе, привязав ниткой к зубу. В остальном все основывалось на силе иллюзиониста, невероятной эластичности и гибкости всех его суставов и связок, которых он добился в результате многолетней тренировки.
Рекорд быстроты «освобождений», поставленный в начале нашего века Гудини, был побит только через полвека после его смерти. Как писали «Известия» 13 января 1977 года, за 31 секунду — пока скоростной лифт спускался с верхнего этажа высотного дома — финский «король цепей» Тимо Туомиваара в наручниках, завязанный в смирительную рубашку и обмотанный цепями, «предстал освободившимся перед зрителями, собравшимися внизу».
Гудини выступал в образе грабителя-джентльмена в духе популярного в то время Арсена Люпена, героя детективных романов Мориса Леблана. А его подражатели воспроизводили образы вульгарных преступников или мелких сыщиков. Но, по сути дела, никакого различия между Гудини и его последователями не было. Иллюзионисты-«уголовники» следующего поколения демонстрировали не только «взломы» и «освобождения», но и наглядно изображали налеты и грабежи. Увлечение «уголовным» стилем в иллюзионном искусстве безусловно вредно повлияло на многие тысячи молодых зрителей, особенно в США.
На сценах крупнейших мюзик-холлов Западной Европы и Америки выступает «гангстер-иллюзионист» Ален Ноэль (Ален Морали). Декорация изображает бар. Прикрывая лицо шляпой, надвинутой на глаза, и поднятым воротником пиджака, гангстер врывается с револьвером. Хватает со стойки бутылки, и они исчезают у него в руках. Затем манипулирует долларами, которые появляются, как только он протягивает руки к кассе, и, конечно, тут же исчезают. На подобных приемах построено все выступление Ноэля.
Сродни этому номеру представление очень знаменитых гастролеров, австрийских иллюзионистов, которые называют себя «2 Сильвестер, карманные воры». Сперва они на сцене с исключительной ловкостью и проворством воруют друг у друга различные предметы. Потом проходят через зрительный зал и по дороге самым настоящим образом незаметно опустошают карманы зрителей. И когда они затем возвращают награбленное, зрители в восторге рукоплещут. Подобных пропагандистов гангстеризма и воровства немало.
Уже в конце прошлого века иллюзионное искусство перестало быть делом немногих талантливых изобретателей-одиночек, обладавших неповторимыми индивидуальностями.
Для многих сотен фокусников оно стало простым ремеслом, приносившим хороший заработок. Фокусники-ремесленники не давали себе труда изобретать что-либо. Они заимствовали трюки у знаменитых артистов и механически повторяли, нередко присваивая заодно и имена мастеров.
То, что было творчеством, превратилось в массовое производство стандартизированного товара. Возникла целая промышленность, производящая аппаратуру и реквизит для фокусников. Заниматься этим производством и торговать его продукцией оказалось выгоднее, чем показывать фокусы. И многие иллюзионисты покидают эстраду, переключаясь на торгово-промышленную деятельность. Таковы братья Мартинка в США, Либгольц в Германии, Вильям С. Норрис (1823–1904) в Англии и многие другие. Начав с кустарных мастерских, они постепенно создали крупные фирмы, в которых изобретали новые трюки, конструировали аппаратуру, налаживали ее массовое производство, обучали артистов-клиентов пользованию аппаратурой и ставили им номера.
Чтобы увеличить свою клиентуру, владельцы фирм издавали книги и специальные журналы с описанием наиболее эффектных трюков, которые можно было исполнять, приобретя у этих фирм соответствующие аппараты. Такого рода деятельность промышленников много значила для дальнейшего развития иллюзионного искусства и его историографии.
Немецкий иллюзионист Карл Вильман (1849–1934), оставив эстраду, основал в Гамбурге крупную фирму, просуществовавшую до начала второй мировой воины. Он издавал с 1895 до 1904 года журнал «Ди цаубервельт» и написал ряд книг.