— Только посмотрите на эти пирожные! Честное слово, никогда не видела таких. Поразительно, что французы готовят их даже в военное время. Да, и такого чая никогда не пробовала.

Айрис скривилась, отхлебнув жиденького чая, и потянулась к фарфоровому блюду в центре стола за пирожным.

Мейси сидела молча, оглядывая несколько устаревшее великолепие обеденного зала отеля «Святой Георгий». На всех стенах были большие зеркала, украшенные сводчатые проходы вели в комнату отдыха по одну сторону и в вестибюль с мраморным полом — по другую. Элегантные официанты — в черных, тщательно отглаженных брюках, белых рубашках, черных галстуках и длинных белых передниках — торопливо носились туда-сюда. Все они были стариками, молодые люди ушли на войну.

Клиентами оказались главным образом военные, отель был заполнен офицерами, уезжавшими в отпуск или возвращавшимися к своим полкам. Одни были с невестами или женами, другие с родителями — близкие этих счастливчиков могли позволить себе путешествие через Ла-Манш, чтобы проститься с ними во Франции.

Мейси отпила чаю, ощутив его тепло, если не вкус, в глубине усталого тела. Девушка слышала разговор за их столом, обычный обмен наблюдениями и мнениями, иногда хихиканье, иногда повышенные голоса. Но большей частью Мейси была погружена в собственные мысли.

— Прошу прощения, это мисс Доббс, так ведь?

Мейси перенеслась из своих мечтаний обратно в обеденный зал. Подскочила и повернулась к заговорившему с ней человеку.

— О Господи! — произнесла Мейси, пролив чай на белую скатерть.

Капитан Саймон Линч поспешил поддержать ее, взяв за локоть, и поприветствовал широкой улыбкой, которую потом обратил к другим девушкам за столом. Те сразу прекратили все разговоры и уставились на мужчину, подошедшего к Мейси.

— Капитан Линч. Вот это неожиданность!

Мейси овладела собой и пожала протянутую руку Саймона. Официант ловко сменил скатерть и предложил принести стул Саймону, но тот отказался и объяснил ее подругам, что уже уходил, когда увидел свою знакомую, мисс Доббс.

Саймон снова повернулся к Мейси, и тут она заметила, что он выглядит старше. Не в смысле возраста, потому что прошло чуть больше года с тех пор, как они познакомились, нет, он стал старше душой. Кожа вокруг глаз посерела, на лице появились морщинки, а на висках проступила седина. Однако ему не могло быть больше двадцати шести лет.

— Я здесь в отпуске, только на два дня. Мало времени, чтобы посетить Англию. Прис сказала мне, что вы поступили в медсестры.

— Как она? Вы ее видели?

— Наши пути пересеклись всего один раз. Она привезла раненых в мой госпиталь, только у нас не было времени стоять и разговаривать. — Саймон посмотрел на свои руки, потом снова на Мейси. — Вы уже знаете, куда вас отправляют?

— Нет, получим назначения завтра утром, а может быть, даже сегодня вечером. Право, это кажется несколько хаотичным.

Саймон засмеялся.

— Хаотичным? Вы не увидите хаотичного, пока не побываете там.

— Прошу прощения. — Мейси потерла руки. — Я имела в виду…

— Нет, прощения прошу я. С моей стороны это было возмутительно. И да, здесь царит хаос. На правом фланге британской армии, кажется, не знают, что делается на левом. Послушайте, сейчас мне нужно спешить, но скажите, не могли бы вы поужинать со мной завтра вечером? Или вам нужны компаньонки?

Саймон улыбнулся и посмотрел Мейси в глаза.

— Ну так как же?..

Мейси посмотрела на товарок — те в молчании пили чай, чтобы слышать весь разговор. Встретилась взглядом с Айрис, та улыбнулась, кивнула и одними губами произнесла: «Иди». Мейси повернулась к Саймону.

— Да, капитан Линч. Ужин — это превосходно. И компаньонки мне нужны, поэтому мои подруги будут ужинать поблизости.

— Ладно. Тогда устроим его пораньше, я встречу вас в вестибюле в шесть часов. Собственно говоря, встречу всех в вестибюле в шесть!

Саймон отвесил общий поклон, попрощался с медсестрами, улыбнулся Мейси и собрался было уходить.

— Да, между прочим, эта форма почти так же великолепна, как синее шелковое платье.

И с этими словами ушел.

Мейси под смешки Айрис, Дотти и Бесс снова села.

— Доббс, а что это за шелковое платье?

— Ты помалкивала о нем.

— Уверена, что тебе нужны компаньонки?

Мейси покраснела от этого поддразнивания, зная, что кончится оно не скоро. Хотела объяснить, что Саймон только друг ее подруги, но тут к их столу подошел офицер медицинской службы сухопутных войск.

— Доббс, Уайт, Дорнхилл и Ригсон? Отлично. Вот направления и проездные документы. К сожалению, вы едете не в одно место. Уайт и Дорнхилл — в базовый госпиталь. Доббс и Ригсон, вы на Четырнадцатую эвакуационную станцию — наслаждайтесь жизнью здесь, пока возможно.

И офицер, держа под мышкой несколько больших конвертов из плотной бумаги, ушел петлять по переполненному обеденному залу в поисках других медсестер из списка.

Четыре девушки несколько минут молча глядели на коричневые конверты.

— Ну и обрадовал он нас, — сказала наконец Айрис, потом взяла со стола нож и вскрыла свой конверт.

— Доббс, девочка моя, мы действительно отправляемся на Четырнадцатую эвакуационную станцию возле Байоля, как сказал этот Веселый Чарли.[5] На ЭС, настолько близкую к передовой, насколько к ней допускаются медсестры.

— А мы остаемся в базовом госпитале здесь, в Руане, поэтому далеко не поедем, так ведь, Бесс?

— Ну что ж, все ясно. Давайте воспользуемся оставшимся временем в полной мере, вот что я скажу. И выспимся.

Айрис вытерла рот салфеткой, и официант поспешил отодвинуть ее стул.

— Да, мысль хорошая. Во всяком случае, одной из нас нужно поспать, раз ей предстоит ужин с офицером!

— Дотти, он просто-напросто…

Мейси принялась оправдываться, когда девушки вышли из-за стола, но ее протесты были не слышны среди шуток и поддразниваний.

Воспоминания о подробностях ужина с Саймоном Линчем поддерживали Мейси в пути. Сперва поездом, потом на санитарной машине по раскисшим, изрытым глубокими колеями дорогам Мейси и Айрис добирались до эвакуационной станции. Там им предстояло провести четыре месяца — вплоть до отпуска.

Поезд ехал медленно. Мейси, хотя было еще светло, казалось, что мрак сгущается. Небо застилали темно-серые тучи, по окнам стекали капли дождя, и когда поезд остановился на какой-то станции, казалось, далекий грохот тяжелой артиллерии раскатывается эхом среди путей. Могучий оркестр боя заставил умолкнуть даже птиц. На фоне зрелищ и звуков войны люди за окном смотрелись особенно выразительно.

Мейси смотрела из вагона на бесконечные вереницы устало тащившихся людей. Целые семьи уходили из прифронтовых районов, ища убежища у родственников в других городах и деревнях. Однако поток эвакуирующихся штатских казался ручейком по сравнению с длинной колонной марширующих солдат — измотанных в боях, в выцветшей форме. Молодые люди с преждевременно постаревшими лицами выказывали усталость, страх и вместе с тем — неуместную, казалось бы, бесшабашность.

Громко звучали строевые песни. Айрис и Мейси махали солдатам из окна вагона и подпевали им, а поезд медленно набирал ход.

Махнув последний раз, Айрис и Мейси закрыли окно и снова устроились поудобнее на вагонных сиденьях с колючей шерстью.