К числу многих планов, осуществлению которых помог Фонд Эльсы, относится основание охотничьих резерватов диких животных в Меру, Самбуру и Кора, постройка дома для инспектора в национальном парке Симба-Хилл и создание противопожарной полосы в национальном парке Цаво. Были сделаны взносы в Фонд ветеринарной службы Национального парка Найроби и в Фонд срочного обучения инспекторов по охране диких животных национального парка. Но помощь Эльсы не ограничивается Африкой — она охватывает и другие страны. Так, например, в Канаде были собраны взносы на рациональную охрану волков, карликовых американских лисиц, гагар, а также на охрану диких животных, обитающих в городах, были выделены средства и на то, чтобы помочь сократить промысел тюленей у берегов США, и была оказана помощь по учету птиц далеких Фолклендских островов.

Деятельность, направленная на то, чтобы помочь находящимся под угрозой уничтожения видам животных, будет для меня до конца жизни главной задачей. Сейчас огромным моим желанием стало изучение леопардов. Однако найти детеныша леопарда оказалось проблемой.

В это время в Кению приехала Хаксли, чтобы присутствовать на праздновании тринадцатой годовщины ЮНЕСКО, генеральным директором которой с 1946 по 1948 год был ее муж Джулиан. С того момента как супруги Хаксли посетили лагерь Эльсы в 1969 году, мы подружились и теперь, после окончания конференции, посетили вместе несколько национальных парков.

На озере Накуру на закате солнца мы стали свидетелями того, как розовое оперение фламинго постепенно превращается в красное, поразительно подчеркивая цвет холмов, окрашенных в индиго. Очарованные этим зрелищем, мы были так заняты фотографированием, что не успели заметить, как грунт под нами становился все мягче и колеса машины погрузились по самые ступицы.

Мы собрали хворост, сухую траву, тряпки, даже пожертвовали своими рубашками, но, несмотря на все наши усилия, машина погружалась все глубже и глубже. К счастью, с нами было двое мужчин, которые решили идти в ближайшее лесничество. Леди Хаксли и я остались в машине и стали включать и выключать фары, чтобы указать путь спасательной партии, на появление которой мы надеялись. Когда наконец наши друзья возвратились в сопровождении помощников, среди них оказался егерь из главного управления парка, и он сообщил мне волнующую новость. Как раз в это время, в октябре 1976 года, он присматривал за одномесячным детенышем леопарда.

Теперь детеныша поручали моим заботам. Появилась Пенни, и в моей жизни началась новая глава.

Послесловие

Четвертого января 1980 года трагически погибла Джой Адамсон. Многие советские читатели знакомы с Джой по ее книгам и рисункам, по ее деятельности в области охраны животных. Для многих людей она была символом беззаветного служения благородной идее защиты бесценного богатства человечества — многоликой, во многом еще не познанной Природы.

Джой Адамсон прожила необыкновенную, удивительную жизнь. О всех перипетиях ее бурной и сложной судьбы читатель узнал из автобиографической книги «Моя беспокойная жизнь». Поэтому мне хотелось бы остановиться на тех сторонах жизни и деятельности Джой Адамсон, которые остались в известной мере за рамками повествования. Особенно важно это для тех, кто встречается с Джой впервые. Ведь в автобиографиях почти, как правило, нет критической и объективной самооценки, а угол зрения, под которым рассматривается то или иное событие, может не совпадать с общепринятым.

Пожалуй, наиболее характерными качествами Джой были энергия и одаренность. Эти качества проявлялись буквально во всем: в занятиях музыкой, скульптурой и живописью, в подходе Джой к пропаганде идей охраны природы, наконец, в беспримерном эксперименте по возвращению к свободной жизни выращенных ею львицы Эльсы и гепарда Пиппы, ставшем не только образцом поразительной преданности задуманному делу, но и важным научным достижением.

Центральное событие в жизни Джой Адамсон — работа со львицей Эльсой и гепардом Пиппой. Именно этот период жизни выявил духовные качества Джой и принес ей широкую известность. Не будь Эльсы и Пиппы, мы, возможно, не знали бы о Джой Адамсон, и знакомство с ней стало бы уделом специалистов-ботаников и посетителей Национального музея в Найроби, где хранится большинство ее рисунков. Начиная работу с львицей Эльсой, Джой, конечно, не планировала научного эксперимента и взяла на воспитание случайно осиротевшего львенка, повинуясь скорее чувству жалости. Однако это событие уже через короткое время поставило особые задачи, решению которых она отдалась со всей присущей ей энергией и энтузиазмом.

По сути дела, в том, что Джой воспитала львенка, нет ничего особенного. Люди держали у себя диких животных, в том числе и львов, во все времена. Однако вернуть выращенного в неволе льва в природу, к самостоятельной жизни в естественных условиях не удавалось еще никому. Вообще до последнего времени считалось, что хищное животное, будь то млекопитающее или птица, должно пройти длительную школу под надзором родителей — только тогда оно сможет добывать себе пищу. Ведь охота — процесс всегда сложный, требующий определенных навыков, которые можно получить лишь на основе обучения. И если хищник вырос в неволе, то считалось, что судьба его предопределена: он должен кончить свои дни в клетке. Джой впервые доказала несостоятельность этой теории, а сейчас, буквально в последние годы, выяснилось, что ее выводы могут быть распространены значительно шире, даже и на хищных птиц. Интерес к ее эксперименту неслучаен: в настоящее время одним из основных методов спасения редких и исчезающих животных является создание генетических банков, то есть разведение их в неволе для последующего возвращения в природу. Таким образом, случайно начатое дело неожиданно получило сугубо практический резонанс и вышло на уровень научного исследования.

Но этим далеко не исчерпывается оценка работы Джой с Эльсой и Пиппой. День за днем скрупулезно фиксируя все нюансы поведения своих воспитанников, она выявила так много нового, что заставила специалистов пересмотреть целый ряд других, казалось бы непреложных, истин. Многое Джой Адамсон вообще открыла впервые. Ее данные о развитии детенышей льва и гепарда, о сроках наступления половой зрелости, о размерах охотничьих участков и способах их маркировки и охраны, о сроках беременности, величине выводка, размерах и причинах естественной смертности молодняка, длительности сохранения связи родителей с детенышами, о питании и способах добычи пиши явились для науки весьма весомым вкладом. Особенно это касается гепарда, относящегося к числу наименее изученных хищных животных земного шара.

Чрезвычайно интересны и наблюдения Джой Адамсон в области раскрытия явлений психической жизни животных. Ей удалось показать, что каждый зверь — это неповторимая индивидуальность, что ему присуща своя собственная оценка внешних факторов и событий, своя собственная реакция на конкретную обстановку, «симпатии» и «антипатии». Вслед за известными этологами Конрадом Лоренцем и Нико Тинбергеном она нанесла сокрушительный удар по мифу о «животном — машине», до сих пор, к сожалению, еще бытующему среди части исследователей поведения животных. При этом следует помнить, что Джой Адамсон отнюдь не профессиональный ученый и не зоолог. Она никогда не училась ни в одном университете. Однако, как мне кажется, нельзя не согласиться с ее утверждением о том, что профессиональный подход и известный академизм нередко тормозят исследование, ибо во многом направляют мысль по привычному, стандартному руслу, оставляя в стороне то, что резко выходит за пределы привычной нормы. Некоторая склонность к антропоморфизму, субъективизм в оценках, в чем нередко ее упрекал ряд ученых, в произведениях Джой есть, по-моему, не более чем литературный прием. Во всяком случае, система документации наблюдений у нее безупречна, а трактовку свою она никому не навязывает.

Деятельность Джой Адамсон на поприще пропаганды охраны природы началась несколько позже, чем эпопея с Эльсой. Она включилась в мировое движение за охрану животных с такой энергией, что очень скоро приобрела известность как превосходный лектор и организатор. Свой талант писателя и художника, свой энтузиазм она приносит на службу главной идее — спасению диких животных. В первые годы Джой Адамсон была связана с Международным фондом охраны животных, а позже создала самостоятельную международную организацию — Фонд Эльсы. Все гонорары (а сумма их была весьма значительна) от издании, переизданий и переводов ее книг, от экранизации этих книг и репродукции ее картин, все гонорары за публичные лекции она передавала этому Фонду, основным назначением которого было создание новых резерватов для животных, находящихся под угрозой исчезновения. Фонд Эльсы имеет широкую сеть филиалов в различных странах мира, и результаты его деятельности значительны. Успеху этой организации немало способствовало то, что Джой Адамсон была в дружеских отношениях с основными лидерами мирового природоохранительного движения, чрезвычайно высоко ценившими ее бескорыстие и энтузиазм и оказывавшими ей носильную поддержку.