Перовская колонна выступила 8 марта и прошла 250 верст в 11 дней, без дневок, потеряв только 9 верблюдов. Казалинская потеряла их 98 штук.

Для осмотра колодцев на дальнейшем пути пущены были киргизы-джигиты, исполнившие поручение весьма успешно. Доставлены были ими и два захваченных купца, которые сообщили преувеличенные слухи о высылке, на встречу русских, трех значительных хивинских отрядов, против кавказцев, оренбуржцев и туркестанцев.

Готовясь к дальнейшему походу, налили водой бочонки, баклаги и турсуки, чтобы они успели размокнуть. В гарнизоне редута оставлены 2 роты, 1 сотня, два орудия. Здесь же оставлены были 4 нортоновских колодца, оказавшихся негодными, потому что трубы их ломались при забивке или гнулись; но и взятые с собой остальные 10 были оставлены потом в Тамды киргизскому бию на хранение. Оставлены были в редуте и кибитки, кроме одной на роту, так как стало уже тепло. Оставлен и интендантский транспорт в 112 верблюдов. Поэтому отряд вышел налегке с запасными верблюдами для замены негодных и подвозки половины солдат (сажали по 2 на верблюда). Взято всего в дальнейший поход 1480 человек русских с 220 лошадьми и 370 туземцев с 50 лошадьми. Воду везли в 200 бочонках 100 верблюдов.

1-й эшелон, наиболее сильный, под начальством великого князя, состоял из 3 рот, 2 горных пушек, 2 картечных и 26 казаков, и выступил 28 марта.

2-й эшелон под командой подполк. Омельяновича, из 2 рот, двух горных пушек и 15 казаков, выступил 29 марта.

3-й эшелон под командой майора Дрешерна, из 2 рот, 4 ракетных станков и 15 казаков выступил 30 марта.

Люди ехали по очереди; неспокойных, которые немилосердно погоняли и били верблюдов, ссаживали и заставляли идти пешком. На первом ночлеге случился мороз в 3 градуса; люди 4-го стрелкового батальона, понадеявшись на тепло, не взяли с собой мундиров и дрогли. Великий князь предложил доктору Гримму снабдить их одеялами. Нашлось 60 штук, да выданы были кошмы. На ночлег эшелоны составляли каре: передний фас из артиллерии или ракетных станков, остальные фасы из пехоты и казаков, прикрытых спереди вьюками. Где не хватало людей, там в углах клали верблюдов в несколько рядов, за ними лаучи. Каре прикрывалось пешими постами, по 4 человека в каждом. 30-го эшелон великого князя пришел на кол. Кизил-Как, где был встречен старшинами кизил-кумских киргизов, пригнавших сюда баранов для продажи и доставивших топливо, по распоряжению подполк. Иванова. Здесь сделана была дневка, по приказанию, присланному от Голова, так как остальные эшелоны сильно отстали. Оставив освободившихся от провианта верблюдов для следующего эшелона, великий князь велел налить бочата водою и 1 апреля выступил далее на Кулан-Как, где также оставил до 40 верблюдов, которые могли хорошо подкормиться за 2 дня, т. е. до прихода следующего эшелона. Голов пришел со 2-м эшелоном на Кизил-Как 1 апреля и здесь получил приказание не идти далее кол. Бакали, а 2-го числа чанар-киргиз привез почту, а с ней приказание Кауфмана идти не через Буканские горы и Мин-Булак на Шураханы, а на Арстан-бель-Кудук и Хал-Ата…

Это сообщено было во все эшелоны и произвело, конечно, весьма неприятное впечатление. Некто из приближенных к великому князю предложил ему даже такую меру: чапара, привезшего роковое предписание, приказать истребить, а самим продолжать идти на Мин-Булак и т. д. на Хиву, будто никаких распоряжений о перемене маршрута не получали… Великий князь не стеснялся рассказывать об этом, но только фамилии советчика не называл… Совет, конечно, жесток, но военная история дает несколько примеров, что по курьерам от высших военных властей приказано было аванпостам стрелять, а телеграфы, связывавшие с базой, нарочно портили для сохранения себе полной свободы действий. Великий князь, понятно, отверг рискованный совет и вскоре расстался с советчиком.

3 апреля его эшелон прибыл на Бакалы и остался здесь в качестве бокового авангарда, пока остальные эшелоны придут стороною на Юз-Кудук. Сюда 6 числа собралась вся колонна, потеряв 145 верблюдов; но кизил-кумские киргизы доставили 322 свежих. Здесь присоединился и подполк. Иванов, в качестве колонновожатого. Корма было в изобилии. 6-го же числа, в Страстную пятницу, 1-й эшелон великого князя выступил далее и ночевал на Кок-Потасе, где его до полуночи трепал песчаный ураган.

7-го выступил поздно и ночевал без воды, не дойдя до Биш-Булака, и здесь встретил Пасху… Разговеться было нечем. Крашеные яйца, высланные Кауфманом с Арстана, конечно, не могли придти вовремя. 9 апреля великий князь прибыл на Тамды; прекрасное урочище с теплою водою, множеством деревьев, брошенною крепостцой и строениями полуоседлых киргизов. В одной из сакель устроена была казаками конвоя Иванова баня. 12-го сюда собрались все эшелоны. Отпущено было по негодности 357 верблюдов в аулы. Кинуты были и 10 нортоновских колодцев за их бесполезностью: их испытывали 5 раз и все неудачно: которые не ломались и не гнулись, те давали много песку (в стакане воды отстой песку был в палец толщиной), песок стирал клапаны; если трубу опускали в готовый колодезь, то в час утомительного накачивания получалось только до 100 ведер воды, а в песке колодцы быстро набивались песком и не давали воды.

От Тамды до Арстан-беля оставалось 55 верст, но Кауфман выступил отсюда 11-го числа. Поэтому Голов старался догнать его и действительно догнал, как сказано в своем месте, 24-го числа, но потерял множество верблюдов. Из 3497 штук, бывших при отряде, отпущено 1471 за негодностью, пало и брошено 894 и дошло только 1132 до Хал-ата.

Здесь мы оставим соединившиеся отряды и перейдем к оренбургскому.

Глава XI

Оренбургский отряд (9 рот, 9 сотен, 6 конных орудий, 2 орудия для тыльного укрепления и 4 мортиры, с 89 чел. прислуги), в составе 3461 человек и 1797 лошадей, был в изобилии снабжен всем необходимым. Заботливость генерала Крыжановского и его ближайших сотрудников, казалось, не упустила ничего, что могло так или иначе облегчить солдату степные невзгоды. Поэтому мы приведем здесь подробности снаряжения оренбургского отряда, как образец для будущих экспедиций.

Все люди снабжены были от интендантства полушубками, меховыми воротниками, валенками, обшитыми кожей,[54] третьей парой сапог с голенищами в 12 вершков, кошмой для подстилки, медными чайниками, по одному на 10 человек, юламейками, приблизительно по одной на 10 человек — всего 391.[55] Сверх того войскам было отпущено: чаю по ¹/₃ фунта на 100 чел. в сутки, сахару 1 фунт в сутки на 100 чел.; а в летние месяцы, взамен спирта, давалось: 1 фунт чая и 3 фунта сахару в день на 100 чел.; спирту по 2 чары на человека в месяц до 1 мая и потом с 1 сентября по 1 октября; мяса по 1 фунт в день; затем небольшое количество солонины, сушеной капусты и 15 000 порций консервов: картофельная крупа Китары, сухие щи Данилевского, сухари Долгорукова и бульон Либиха; на случай порчи лука от морозов отпущен лавровый лист по 3 фунта на 100 человек.

Местное управление Общества попечения о раненых и больных воинах заготовило на свои средства: госпитального белья на 50 чел. и 3 повозки для больных. Сверх того оно ассигновало своему доверенному при отряде 3000 руб. В пехоте было устроено средствами войск по двое носилок на роту — всею 18.

Артиллерийское ведомство снабдило войска тремя комплектами боевых патронов и зарядов со снарядами, 15 пудами пороха для мин, 20 саженями сосиса для зажигания мин. Кроме того, в оренбургском артиллерийском полуарсенале заготовлены были сани и сбруя под своз 4-го Туркестанского стрелкового батальона, отправлявшегося в Казалинск, а также 16 складных кроватей и вьючных кресел для возки больных, по паре на батальон. Кровати скоро поломались.

Инженерное ведомство отпустило: 8 трубчатых колодцев забивных Нортона и винтовых Франка и Буксгевдена; два моста — один понтонный, а другой на козлах; инструменты и материалы для возведения укреплений, походную кузницу, полосовое железо, древесный уголь, шнур для трассировки укреплений, веревки и т. п. Эти колодцы оказались негодными и были брошены на Эмбе. Понтоны не были взяты, по неимению к ним дрог на зимнем ходу. Мост на козлах был распилен для удобства вьючки.