Вывод войск начался в ночь на 31 октября. К концу дня почти все советские подразделения покинули столицу Венгрии и сосредоточились в 15–20 километрах от города. Штаб Особого корпуса разместился на одном из советских военных аэродромов в Текеле.
Сообщение о выводе советских войск вызвало не только энтузиазм у повстанцев. Еще 28 октября Имре Надь объявил о роспуске венгерских органов безопасности. На следующий день многие из помещений, занятых органами безопасное — ти, разгромили, некоторые из сотрудников были убиты. 30 и 31 октября в Будапеште началась настоящая охота на работников органов безопасности. Их избивали, убивали, вешали вниз головой на деревьях и столбах уличного освещения. Вскоре начался и разгром партийных комитетов. Разрушались памятники советским солдатам, нападению подверглись здания многих государственных органов, в здании городского комитета партии при этом были зверски убиты 25 сотрудников горкома и защищавших его венгерских солдат. Погиб секретарь горкома Имре Мезе. Эта жестокая вакханалия расправ и самосудов решительно изменила позицию советских лидеров, еще не готовых к применению силы. Решительно требовал использовать силовые средства в Венгрии Лю Шаоци, а также все руководство КПК. Согласился на применение силы и И. Броз Тито, что имело крайне важное значение для Хрущева. Не видел другого решения и Юрий Андропов, который наблюдал за происходившими в Будапеште беспорядками и расправами с самого близкого расстояния. Он отправлял в Москву в эти дни и часы множество шифрограмм и фотографий повешенных на деревьях и фонарях коммунистов, и большая часть из них попадала сразу же к Никите Хрущеву. Мнения менялись, и Хрущев также начал склоняться к силовому варианту. В ночь с 31 октября на 1 ноября 1956 года на бывшей сталинской «дальней» даче в Волынском состоялось совещание делегации ЦК КПСС во главе с Хрущевым и делегации КПК во главе с Лю Шаоци. Звонил сюда и Мао Цзэдун. Позиции менялись, но мнение о том, что Советский Союз и КПСС должны оказать помощь своим друзьям в Венгрии, преобладало. Утром к Хрущеву был вызван маршал И. Конев. На вопрос, сколько потребуется времени войскам Варшавского пакта, если им будет поручено разгромить контрреволюционные силы и навести порядок в Венгрии, Конев ответил: «Трое суток, не больше»[40]. В этот день, 1 ноября, Хрущев с одобрения Президиума ЦК КПСС принял окончательное решение о военном вмешательстве в Венгрии.
Операция «Вихрь»
Еще 31 октября Суслов и Микоян были вызваны и вылетели в Москву. Суслов был настроен в пользу военного вмешательства, Микоян решительно возражал. В Будапеште на своем посту продолжал оставаться Андропов, поддерживая связь со всеми участниками событий. В Венгрию быстро вводились войска из Прикарпатского, Одесского и других военных округов. Началась подготовка крупномасштабной военной операции, которая получила кодовое наименование «Вихрь». Командование было поручено маршалу И. С. Коневу. Конев в это время являлся главнокомандующим Объединенными вооруженными силами государств — участников Варшавского договора. Прибыв немедленно в Венгрию, маршал Конев расположил свою ставку в городе Сольнок, недалеко от Будапешта. На венгерские аэродромы вокруг Будапешта и по всей стране высаживались подразделения советских воздушно-десантных войск, немедленно захватывавших эти аэродромы. Будапешт оказался отрезан от провинции, граница Венгрии с Австрией была взята под контроль.
Имре Надь не знал деталей военных приготовлений, но знал о быстром наращивании советских военных сил. 1 ноября Надь вызвал посла СССР Андропова на заседание узкого состава правительства и потребовал объяснений. Андропов пытался объяснить появление новых войск в Венгрии и захват венгерских аэродромов необходимостью спокойно эвакуировать из страны советские части в условиях восстания. Разумеется, это не могло звучать убедительно, Имре Надь не только вручил Андропову ноту протеста. С согласия членов правительства и руководства партий, входящих в новую коалицию, Имре Надь объявил о выходе Венгрии из Варшавского Договора и принятии Венгрией статуса нейтрального государства. Правительство Надя обратилось в ООН с просьбой о помощи и защите своего нейтралитета. Янош Кадар не возражал, как и новое руководство ВСРП, но у него уже имелись иные планы и иные решения. В тот же день, 1 ноября, Янош Кадар и небольшая группа его сторонников покинули резиденцию венгерского правительства и приехали в советское посольство, которое тщательно охранялось. После коротких бесед Я. Кадару предоставили несколько бронетранспортеров и охрану, чтобы он мог тайно покинуть Будапешт. Поздно вечером в тот же день Янош Кадар в сопровождении двух своих сотрудников и одного сотрудника посольства прибыл в штаб Особого корпуса в Текель. Отсюда они перебрались в Сольнок в штаб маршала Конева и на военном самолете были отправлены в Москву. Здесь их встретили Н. С. Хрущев и группа советских лидеров. Из Москвы Я. Кадар прилетел в Ужгород, где уже был создан с помощью венгерских и советских спецслужб временный венгерский центр. 3 ноября 1956 года по радио было объявлено, что Янош Кадар, Ференц Мюнних, Антал Апро и Иштван Кошша вышли из состава правительства Имре Надя и создали новое венгерское революционное рабоче-крестьянское правительство. В воззваниях этого правительства, которые одно за другим передавались по радио, события в стране характеризовались как контрреволюция. «Новое правительство не может безучастно смотреть, как под прикрытием демократии контрреволюционеры и террористы зверски убивают наших лучших братьев, рабочих и крестьян и держат в страхе мирных граждан страны… Поэтому революционное рабоче-крестьянское правительство в интересах народа, рабочего класса, родины обратилось с просьбой к командованию советских войск, чтобы оно помогло разбить черные силы реакции и контрреволюции и возродить народный социалистический строй, восстановить порядок и спокойствие».
И. Надь оказался в изоляции. Ни ООН, ни западные страны не откликнулись на призыв о помощи. Отряды повстанцев увеличивались незначительно. В стране и в столице было много людей, которые готовы были поддержать Яноша Кадара и его новое правительство. Очень многие выжидали и не хотели вмешиваться в события ни на той, ни на другой стороне. Из числа офицеров венгерской армии, перешедших на сторону восставших, выделялся своей активностью 40-летний Пал Мелетер, недавний командир корпуса. Имре Надь назначил генерал-майора Мелетера министром обороны Венгрии. Надь отправил телеграмму в Москву с просьбой назначить место и время для переговоров. 2 ноября Надь снова пригласил к себе Андропова. Было видно, что советский посол провел бессонную ночь. Он не был даже выбрит, одежда помята. И. Надь потребовал объяснений по поводу исчезновения двух министров — Кадара и Мюнниха. Надь сам распорядился дать Мюнниху машину для поездки в посольство. Кто-то видел, как Мюнних пересаживался недалеко от посольства в советский бронетранспортер. Посольство, заявил Надь, занимается «плохими делами», и это может создать о посольстве «плохое впечатление». Но Андропов отклонил все претензии Надя. К тому же ему трудно было следить за событиями, которые происходили за пределами Будапешта. В то время когда Андропов встречался с И. Надем в его резиденции, Хрущев, Молотов и Маленков вели переговоры с польскими лидерами на польско-советской границе в Бресте. Поляки далеко не во всем соглашались с Хрущевым, но они признавали, что в Венгрии берет верх контрреволюция и что другого выхода у СССР нет. Маленков и Хрущев вылетели из Бреста в Бухарест, а затем и на остров Бриони для встречи с Тито. Об этих секретных встречах не сообщалось в печати, посольство СССР в Венгрии сообщений также не получало.
В штабе И. Конева шла ускоренная подготовка к военной операции. Было известно, что в поспешно созданной в Будапеште «национальной гвардии» было более 10 тысяч человек. Существовали и разного рода «независимые» вооруженные группы и отряды. В Будапеште находились и части венгерской армии, численность которых составляла не менее 50 тысяч человек, но далеко не все эти части собирались сражаться против советских войск. Министерство обороны Венгрии пыталось создать вокруг столицы оборонительный пояс, но времени и сил для этого было слишком мало. У повстанцев имелось всего лишь 100 танков и несколько сотен зенитных орудий. Конев распоряжался уже тысячами танков. Если 24 октября в Будапешт вступили войска общей численностью всего 6 тысяч человек, то теперь на подступах к столице Венгрии находились 60 тысяч человек. Тем не менее Москва согласилась на переговоры, которые начались утром 3 ноября сначала в Будапеште, потом в Текеле. С советской стороны переговоры вел генерал армии М. С. Малинин. Пал Мелетер возглавлял венгерскую делегацию, куда входили начальник генштаба венгерской армии Иштван Ковач и другие офицеры. Речь шла о выводе советских войск из Венгрии. Вечером 3 ноября после окончания бесед Хрущева с Тито все было решено окончательно. В помещение, где шли переговоры с венгерскими военными, явился Председатель КГБ СССР Иван Серов с группой чекистов. Они объявили венгерскую делегацию арестованной. Венгерские офицеры были потрясены, но держались с достоинством. Их разместили в различных комнатах в здании воинской гауптвахты. О психологическом состоянии тех дней свидетельствует тот факт, что венгерские военные руководители, допрошенные в ночь на 4 ноября, ничего не скрывали. Все, что они говорили о составе и дислокации венгерских войск в Будапеште, впоследствии подтвердилось[41]. У делегации была и карта обороны Будапешта. По имевшейся в их распоряжении венгерской радиостанции был отдан приказ венгерским командирам: «По советским войскам огня не открывать!»