Рой Медведев

Андропов

ТАЙНА АНДРОПОВА

Ветераны органов безопасности, близко знавшие Андропова, вспоминают, что председатель всесильного ведомства, каким был в ту пору КГБ, заметно выделялся среди высшей элиты тех лет. Искренне считая, что могущество государства заключено прежде всего в доверии к нему народа, он болезненно переживал нежелание руководителей партии и государства реагировать на негативные процессы: нараставшую напряженность в межнациональных отношениях в ряде районов страны, рост коррупции в партийном и государственном аппаратах, разбалансированность планов развития экономики, а также утаивание правды информационными службами.

Позднее, уже став Генеральным секретарем ЦК КПСС и фактическим руководителем государства, он первым публично, прямо и честно заявил народу: «Мы до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем». После пышных славословий брежневской поры об «эпохе развитого социализма» это звучало из уст первого человека не просто как откровение, но требовало от него немалого мужества. Зная, что тяжело болен (сказывались последствия партизанской Карелии в годы Великой Отечественной войны), он торопился успеть найти новые источники для преодоления реально существовавших социальных противоречий, эффективные пути мотивации созидательного, инициативного труда. Он думал над тем, как соединить экономическую эффективность производства с социальной справедливостью, старался восстановить законность и правопорядок в стране, объявил решительную войну коррупции. Надо сказать, что эти его усилия нашли поддержку и понимание в обществе.

Думается, что у этого незаурядного, многомерного и неоднозначного политика и человека, сына своего драматичного века, была своя тайна, которая пока еще не постигнута. Насколько глубоки были реформаторские замыслы Андропова? К каким средствам, путям преодоления кризисных явлений в обществе он склонялся? Что было бы в стране и со страной, если бы судьба отмерила ему больше времени для пребывания у руля государства? Предоставим искать ответы на эти и другие вопросы специалистам.

Публикация книги — хорошая возможность высказать свою принципиальную позицию по ряду аспектов из «чекистского наследия» Андропова, прежде всего по тем, которые значимы и актуальны для современной Лубянки, а также объяснить, почему память об этом неординарном человеке, вообще-то непрофессиональном чекисте, бережно сохраняется среди кадровых сотрудников спецслужб. Основная причина этого объясняется, на мой взгляд, духовной потребностью сотрудников спецслужбы «на разломе эпох» сохранить лучшие профессиональные, государственнические ценности, у истоков формирования которых стоял этот незаурядный человек, профессиональный политик-интеллектуал, создавший структуру, адекватно отвечавшую потребностям своего времени.

У Андропова было много редких качеств. Одно из них, отличающее истинного государственного деятеля, — способность проникать в суть самых сложных явлений и правильно выражать общественные потребности. Он умел генерировать идеи и так формулировать приоритетные задачи, что они зажигали людей на ударный труд. Андропов и сам работал не щадя себя. Пройдя через сталинскую эпоху с ее трагическими изломами, оказавшись на высшем посту в КГБ с его непростой историей, Андропов сумел найти искомую меру между требованиями, с одной стороны, политической и оперативной целесообразности, а с другой — потребностями развития общества. Он провозгласил стратегическую линию на неукоснительное соблюдение законности, укрепление связей с общественностью. Фактически Андропов выступил как подлинный реформатор отечественных органов безопасности, выстроив их на новой основе, стараясь вписать их в процесс трансформации «государства диктатуры пролетариата» к «общенародному государству».

«КГБ — не чрезвычайный орган, — не раз подчеркивал Андропов. — Наша сила как раз в том и заключается, что органы безопасности действуют на основе неукоснительного соблюдения законов. И это не только не ослабляет, а, наоборот, усиливает эффективность нашей работы». Надо сказать, что сотрудники охотно восприняли этот поворот к законности, он отвечал интересам самих чекистов — слишком часто они сами становились в предшествующие годы «крайними» за реализацию установок вождей.

Не могу не привести еще один значимый фрагмент из закрытого выступления председателя, показывающий, насколько масштабно мыслил этот человек: «Сейчас, как никогда, важно, чтобы наша деятельность хорошо вписывалась в конституционные основы. Иначе она будет неизбежно приходить в противоречие с объективными процессами развития общества, расширения и углубления демократии… Надо раз и навсегда отказаться от мысли, что коль мы чекисты, значит, нам можно то, чего нельзя другим. Думать так — значит совершать серьезную ошибку, наносить непоправимый вред престижу органов госбезопасности в глазах народа…»

Еще одна актуальная черта чекистского наследия Андропова — его установка на учет общественного мнения, на открытость в пределах возможного работы ведомства. «Нам не безразлично, являются ли наши действия по обеспечению безопасности государства понятными широким слоям трудящихся, вызывают ли они чувства симпатии», — наставлял он сотрудников, побуждая их к общению с населением, информированию общества через средства массовой информации. Чекисты стали часто выступать в рабочих, студенческих, творческих аудиториях, на различного рода собраниях общественности. В период Андропова было создано уникальное в мире спецслужб подразделение — пресс-бюро КГБ, была учреждена ведомственная премия в области литературы и искусства.

Андропов очень серьезно относился к заявлениям граждан. Ни одно из них не должно оставаться без ответа, требовал он. Наверное, люди почувствовали это, потому что тогда заметно выросло число просьб и жалоб, разрешения которых просители не находили в партийных и государственных учреждениях.

Принцип законности утверждался и в организации оперативно-розыскного процесса. Здесь принципиальной была установка председателя на перенос акцента с мер уголовно- процессуального пресечения на предупредительно-профилактические действия. Важно подчеркнуть, что Андропов не повторил ошибок своих предшественников и сумел избежать расширения репрессивных мер, даже несмотря на упреки в либерализме и постоянном давлении сверху о необходимости «закручивания гаек».

Умение чутко уловить тенденцию, требующую своевременного реагирования, отличало его самого, и этому он учил своих соратников. Порой это приводило иных даже в замешательство: он ставил задачу готовиться к явлению, которого еще нет. Но проходило время, и оказывалось, что председатель был прав. Так случилось, в частности, с настоящей бедой нашего времени — терроризмом. Анализируя причины нараставшей волны политического террора в странах Запада, а тогда вошли «в моду» похищения дипломатов, захват заложников, угон самолетов, Андропов пришел к выводу, что надо срочно принимать комплекс мер, учиться упреждать, парировать террористические угрозы. Эти меры включали в себя и организационно-штатные преобразования: создание профессионального (оперативно-боевого) спецподразделения по борьбе с терроризмом в системе КГБ, подразделения по борьбе с международным терроризмом в структуре контрразведки. По инициативе Андропова 29 июля 1974 года было принято решение о создании специального подразделения антитеррора, которое по его предложению было названо группой «А» и более известно ныне как «Альфа». Нельзя не признать, что Андропов сработал здесь на опережение.

Мало кто знает, что только за 4 года, то есть за 1975–1979 годы, в Советском Союзе было совершено 373 взрыва. Не все они носили политическую окраску, но так или иначе терроризировали население, порождали разного рода слухи. В январе 1977 года Москва была возбуждена тремя взрывами: в центре города, на улице 25 Октября и в метро. Тогда 7 москвичей погибли и 37 были ранены. В Комитете госбезопасности по факту взрыва было заведено дело оперативной разработки под названием «Взрывники». Все мероприятия по розыску преступников находились под постоянным контролем Андропова. Чекисты осуществили огромный комплекс организационных, оперативных, следственных и оперативно-технических мероприятий, которые помогли найти, задержать и разоблачить преступников. Уже в начале ноября 1977 года преступники были схвачены в Армении, а затем осуждены Верховным судом СССР и приговорены к высшей мере.