Рот у Лани был заткнут, руки скручены, а глаза - будь они огнями прожгли бы егеря насквозь.
- Ты принимаешь условия?! Да или нет?!…
Кашляя, Татцельвурм выбрался из земли - охотники, пусть с опозданием, всё же кинули в подкоп свою дымовуху; Кроты - хоть в респираторах - тоже давились дымом.
- Да или нет?!!
- Куда?! - Рысь попытался сгрести Волчка за шиворот, но юркий паренёк оказался проворней - шмыгнул в нору, только его и видели. Глаза у него сразу заслезились, и он едва не лоб в лоб столкнулся с ползущим Кротом.
- Прямой ход есть? туда, - показал Волчок.
- Не, - замотал головой Крот, - не лазь, - но Волчок сдёрнул с него респиратор и очки-консервы, нахлобучил на себя и зашуршал вперёд.
- Во, бешеный!… вернись!
- Да, - всхрапнул мегафон.
- Кончать её? - осведомился егерь.
- Не сейчас.
Волчок подвысунулся макушкой из дымящей ямы, сбил на лоб очки - только бы не заметили! Нет, все сгрудились у автобусика с рупорами на крыше… который принц? а, вон он, распоряжается, тычет руками… рядом верзила держит Лань - у него пистолет в кобуре, а принц без оружия…
Вскинув нож в ладони, Волчок примерился и метнул - как раньше метал для тренировки в чурбак.
Лань почуяла, что егерь странно дёрнулся и отвёл руку с лезвием от горла; он стал оседать с сиплым звуком, заваливаясь назад, нащупывая что-то у себя на спине - а принц, оттолкнув её, потянулся за оружием на поясе егеря.
Руки у Волчка не тряслись - ни чуточки; он успел вложить гайку в рогатку и оттянуть резину, когда принц коснулся пальцами рукоятки пистолета.
Попал в глаз, не попал - это Волчок не понял, но принц вскрикнул и прижал ладони к лицу, забыв об оружии, а Лань уже заметила, куда был направлен взгляд Джуанина, увидела Волчка и припустилась к спасительной дыре - согнувшись, прыгнула вниз, и Волчок потащил её подальше от входа. Остановились они лишь затем, чтобы волчонок разгрыз путы.
Сзади в лаз кто-то свесился и стал стрелять наудачу - но пули вязли в земляных стенах.
- А вот и мы, - перхая, Волчок еле всполз на закраину лаза; ноги почему-то ему изменили только сейчас. Олень помог выбраться Лани и сжал её руками - никогда так не сжимал. Волчка вместо Оленя облапил Рысь.
- Уходим? - спросил Рысь, встрепав с дружеской грубостью шевелюру полузадушенного Волчка.
- Нет, - ответил Олень. - Мы не за тем сюда пришли.
Уйти по воздуху принц боялся, уйти по земле не мог - путь отхода оказался усеян железными колючками, одинаково легко протыкавшими и шины, и подошвы; тут Куницы постарались, как могли. На ободьях, хлопая спущенными камерами, вырвался один грузовик - и получил горючей бутылкой по капоту.
Лесные стреляли редко, но метко - а уж совсем плохо стало, когда взорвался бензовоз; видя такое дело, лесные полезли и из зарослей, и из-под земли.
Солнце ещё не взошло, когда над лагерем затрепыхался белый флажок люди принца окопались вокруг его шатра, сдерживая лесную братию огнём, но вырваться не хватало уже ни духу, ни сил. Мегафон Оленя был разбит, акустическая установка сгорела - и теперь противники просто перекрикивались из-за укрытий.
- Даю три минуты на размышление! - орал Рысь, пока Оленю делали перевязку за опрокинутой набок машиной. - Пусть выйдет принц! Нам нужен только он один - остальных отпустим!…
Геройства и верноподданничества у охотников заметно поубавилось - ещё раз для гарантии помахав белым, они вытолкали вперёд Джуанина. На скуле у того расплылся кровоподтёк от гайки Волчка, вид был довольно жалкий - но гонора он не утратил.
Сзади охотники складывали в кучу оружие; их обыскивали - и прогоняли.
- Я протестую, - с холодным возмущением начал принц. - Жестокое обращение со мной будет наказано немедленно и беспощадно. Авиация Его Величества сровняет ваш Лес с землёй, если вы мне нанесёте хоть одну царапину.
- А как насчёт расплатиться с нами? - сжав зубы, выдавил Рысь.
- Я признаю, что в ходе охоты Лесу нанесён некоторый поправимый ущерб, - надменно кивнул Джуанин, видя, что рвать на куски его не собираются. - Разумеется, ни о каких репарациях в отношениях с животными речь идти не может, но из соображений гуманизма я готов оказать вам безвозмездную помощь - продукты, медикаменты, одеяла, палатки… Могу содействовать в придании Лесу статуса заповедной зоны. Думаю, здесь можно открыть ветеринарный пункт… Обо всём этом вы подробнее поговорите с моим секретарём, которого я сюда пришлю, и только в том случае, если я немедленно вернусь во дворец.
- Ты что-то говорил про честную охоту один на один, - напомнил Олень, впервые нарушив своё молчание.
- Надеюсь, ты не принял это всерьёз? - улыбнулся принц.
- А честно - это как? - продолжил Олень, словно не слыша принца. - Ты с ружьём и верхом, а я без оружия, бегом? Давай сделаем наоборот. А?
- Вы не посмеете, - принц вновь стал холоден. - Я - человек, а вы - животные. Никто не позволит вам безнаказанно унижать человеческое достоинство… Или вы думаете, что это была последняя охота?
- Для тебя - последняя, - Олень достал пистолет.
- Нет… - попятился принц. - Нет-нет… Не-ет!!…
Этого не может быть… разве он допустил какую-то ошибку? Почему не сработали гладкие, правильные, убедительные слова?!!
- Ты пришёл сюда, - наступал Олень, - чтобы позабавиться, убивая нас. У нас нет таких забав - я убью тебя только затем, чтобы другим неповадно было лишать жизни ради кайфа - поганого кайфа преследовать и убивать. И пусть другие подумают на твоей могиле, прежде чем входить в Лес. Ты - как заразная падаль, тебя не должно быть.
Принц не успел ни разрыдаться, ни взмолиться - Олень быстро, брезгливо разрядил в него весь магазин и плюнул на слабо корчащееся тело.
- Собирайте оружие! - обернулся он к соратникам. - Мы возвращаемся.
- И что же? - спросите вы. - Неужели, как в сказке, случилось чудо - и король не отомстил зверям за сына?
Чудес не бывает - однако после битвы на Чистом Урочище Лес приобрёл дурную славу. Цивилизованные люди всегда не прочь безнаказанно убить кого-нибудь, но быстро становятся пацифистами, если за охоту надо платить жизнью. Щедрые на смерть для братьев меньших, цивилизованные люди терпеть не могут, когда с охоты вместо трофеев поступают гробы, а уж когда такая охота затягивается - пресса и ТВ поднимают вой и с ярой гуманностью требуют отозвать охотников.
Чаще всего к таким злым Лесам применяются разнообразные санкции и блокирование; их поливают с воздуха дефолиантами, проводят мелиорацию вплоть до засухи, устраивают на опушке свалку токсичных отходов. Но над этим Лесом летать больше никто не решался, равно как и подъезжать к опушке на мусоровозе или экскаваторе.
Вообще об охоте Джуанина постарались забыть - складывалось впечатление, что она торжественно началась и не закончилась. Цивилизованный мир признаёт и приветствует только победоносные охоты. Средства массовой информации скороговоркой сообщили о случайных жертвах вследствие неосторожного обращения с оружием и ядохимикатами - и заглохли; как-то неловко и досадно было говорить о том, что дикие, плохо вооружённые звери с треском вышибли прекрасно экипированный охотничий отряд. Зато во множестве появились статьи о болезнях, распространяемых животными, и о необходимости ограничить миграцию из Леса. Это было тем более актуально, что в Лесу нежданно-негаданно, как-то сами собой - случились вспышки сапа и чумки, о возможности которых пресса неоднократно намекала, а затем невесть откуда объявилась африканская мышиная лихорадка - должно быть, ветром занесло.
Благо, Бобёр с коллегами был начеку, а природоохранительный союз помог медикаментами, включая средства вакцинации.
Сеятелей морового поветрия изловить не удалось - а то бы торчать им ногами из осиного гнезда…
Могил на лесном кладбище намного прибавилось и траур долго был привычным цветом в Лесу - но горе минуло, хоть и не забылось. Память о павших была не только скорбной - славы хватило и на их долю - а живым, даже самым отважным, предстояло очищать и заново засаживать пожарища, и думать над тем, как бы не оказаться в будущем застигнутыми охотой врасплох.