— Что ж, прекрасно. Это существенно облегчает мою задачу. Немного отвлечемся от книжного рынка нашей страны. Ты наверняка знаешь, как жестко в последнее время начали бороться с контрафактной продукцией по другим видам товара?

— Просвети, если не сложно, как-то не особенно обращал внимание… — Я пожал плечами. — Нет времени телевизор смотреть.

— Нелицензионные аудио- и видеокассеты, лазерные диски уничтожаются сейчас тоннами. Вся Европа ропщет, недовольная нашим пиратством, и продавливает эту тему по всем возможным каналам: и по политическим, и по коммерческим. Поэтому и началась такая активная борьба с контрафактным беспределом…

— Или сделан вид, — вставил я. — Так наши политики, менты и бизнесмены и отказались от сверхприбылей с этого бизнеса. Разбежались. Еще Маркс говорил, что капитализм не остановится ни перед каким преступлением, если речь идет о сумасшедшей рентабельности.

— Спорить не буду. Это глупо. Есть такая вероятность. В нашем государстве нельзя быть застрахованным ни от чего. Вполне может быть, что таким образом просто бросается кость в угоду зарубежным лоббистам этого вопроса.

— Так ближе к реальности…

— Скиф, суть в другом — есть реакция на все эти демарши. Она наглядна, ее можно увидеть. По ящику регулярно демонстрируют перемалываемые нелицензионные лазерные компакт-диски (говоря нормальным языком — пиратские копии) и ванночки, которые делают из их отходов для нужд сельского хозяйства… Понимаешь к чему я веду?

— Не совсем. Ты нашел иное применение этим ванночкам? Использовать как тару для хранения золотого запаса страны? — При любой неясности я автоматически свожу все к шутке.

— Нет. Не смешно.

— Не смейся. Никто не заставляет. Тогда что?

— Книжным контрафактом до недавнего времени не занимался никто. Вот что я пытаюсь тебе сказать, — веско произнес Майкл.

— Почему? Не совсем так, — решил возразить я. — Пытались как-то бороться. Те, кому обидней всего. Авторы.

— Но не очень успешно.

— Можно сказать — совсем никак.

— Да, результат был нулевой. Есть весьма убедительный пример. Могу рассказать байку про литератора Шитова.

— Это который «Собор без крестов» написал? — уточнил я.

— Да. Именно он. Когда вышло это его произведение… Точно не помню, год девяносто второй, девяносто третий, этот автор заключил с одним издательством контракт на… внимательно слушай…

— Превратился в слух…

— Контракт с этим издательством он заключил на продуцирование тиража в десять тысяч экземпляров и его последующую реализацию.

— Вай, как он ошибся! — поняв, куда клонит Майкл, воскликнул я.

— Смысл тебе понятен. Но ты не знаешь цифры… или знаешь?

— Нет. Не знаю. Продолжай.

— Сейчас заканчивается две тысячи четвертый год. Прошло больше десяти лет с момента подписания этого договора. Повторяюсь, мы говорим о контракте на издание и продажу десяти тысяч экземпляров дико нашумевшего тогда романа «Собор без крестов»…

— Бедное издательство до сегодняшнего дня мучается, никак не может распродать тот злосчастный тираж…

— Так и говорят. Шитов приезжал несколько раз, пытался ругаться и добиться хоть какого-то результата… Ноль, полный ноль. С чем приехал, с тем и уехал. Владелец издательства только руками разводит: «Не продается остаток тиража. Хоть тресни, не продается. При желании на него можно посмотреть на складе. Не желаете взглянуть на остаток книг? От десяти тысяч, не помню точно — если хотите можно сверить в бухгалтерии, осталось тысячи три-четыре. Будем стараться, но пока, увы… А вообще, очень были рады вас видеть».

— И ничего не докажешь.

— Никак отследить это автору невозможно. Да и как тираж «Собора без крестов» в количестве десяти тысяч может продаться, если по первому требованию любого оптового торговца книгами допечатывается любое количество экземпляров этого романа?

— Я слышал эту историю типичного надувательства авторов от Капренко. Точно, — вспомнил я и закончил вместо Майкла. — Ребята продавали этот роман налево и направо сотнями тысяч экземпляров. Только через Капренко, он тогда еще не обладал достаточными производственными мощностями, чтобы самому печатать «Собор без крестов», как через оптового торговца книгами прошло за это время что-то около шестидесяти-семидесяти тысяч этих книг.

— Это я и хотел рассказать. И заметь, Капренко, мелкому прохиндею, далеко до серьезного дельца на книжном рынке страны…

— Как до Луны. — Я разлил водку по рюмкам.

— Вот, а ты говоришь о борьбе писателей с нарушением авторских прав. Это просто несерьезно. Их дело писать, а не жуликов, которые за их счет живут, отлавливать и привлекать к ответу.

— Правильно. Это дело совсем других людей. Специально обученных. — Я призывно поднял свою порцию водки.

— О государственных контролерах из всевозможных организаций со звучными названиями говорить нечего — они все как один хорошо прикормлены теми, кто рубит серьезные бабки на контрафактных книгах, — продолжал развивать свою мысль Майкл.

— За справедливость! — зычным голосом я двинул тост. — Водка закипит. Не стоит делать такие перерывы в процессе. Давай лучше сделаем паузу в разговоре.

— Согласен.

Мы выпили и закусили. Я пережевал быстрее Майкла:

— Мишка, ты, наверное, пытаешься сказать мне, что появилась некая реальная сила для борьбы с нечистоплотными издательствами, подобными «Павлину»? Я тебя правильно понял?

— В десятку. — Майкл отсалютовал мне вилкой с наколотым куском ветчины. — Есть такая организация! Недавно появилась, но уже успела навести определенный шорох в рядах этих скунсов.

— Что, и какие-то результаты имеются? — удивился я.

— Есть. Я думаю, самими любопытными из них тебе покажутся…- Майкл замер, нагнетая паузу.

— Неужели…

— Ну-ну? Сам допетришь?

— Капренко?

— Он.

— Значит, он под раздачу попал…

— Ты правильно подумал, Скиф, одной из первых фирм, попавших под их тяжелый кулак, оказалось издательство «Павлин». Хорошенечко ему они по соплям врезали. Взяли с поличным. На контрафактной продукции. Все материалы для заведения уголовного дела есть. Две его типографии сейчас опечатаны. Третью, в пригороде, пока не трогали…

— Теперь давай по порядку. Начнем от печки. — Я заерзал на стуле. — Кто эти всемогущие братаны? Такую брешь пробить в стене беспредела. Достойно уважения. Молодцы!

— Что молодцы, то молодцы.

— Я их, случаем, не знаю?

— Вряд ли. Они недавно открылись. Частная фирма с очень серьезными подвязками и, что удивительно в наше беспринципное время, с порядочными намерениями.

— Масть?

— Штат, в основном, — бывшие офицеры конторы. Руководство тоже оттуда. — Майкл склонил голову к плечу обозначая погоны.

— Ясно. А ты, каким там боком?

— Да я там не боком…

— Что, конкретно замазан?

— Угу. Плотно.

— Это как-то с твоими проблемными делами связано? — наконец-то сложил я два и два.

— Напрямую.

— Как?

— Там запутка конкретная…

— Тогда неторопливо, так, по порядку, начинай излагать. Хоть кто-то в этом государстве начал пытаться порядок наводить, — я плеснул из бутылки в рюмки. — За начало!

— И за порядочных людей.

— Принимается.

— Их немного, но они есть!

Майкл бережно поставил пустую рюмку на стол и, забыв закусить, извлек из пачки сигарету. Закурил и продолжил:

— Я выполнял для этих ребят часть работы по Капренко и его фирме «Павлин». Не бесплатно, конечно. Смутный образ этого, так называемого, издателя был мне раскрыт полностью двумя людьми. Одним внедренным в его штат человеком и еще — случайно обнаружившимся знакомцем, который работает у него в фирме уже довольно давно.

— Вложить его был бы рад любой из его сотрудников. Можно было особенно и не перенапрягаться. Слишком неправильное у него отношение к подчиненным. Так нельзя себя вести. Как аукнется, так и откликнется, — прокомментировал я.

— Нельзя быть красивым таким, — согласился Майкл. — Видишь, я пошел по другому пути. По внедренке, чтобы наверняка…