ПМ облизал губы. Вертолет взревел еще громче. Наконец он коснулся земли и затрясся, а через несколько минут вздрогнул напоследок и затих. Двигатели смолкли, а вращающийся круг постепенно превратился в отдельные лопасти. В изумлении глядя наружу, ПМ видел огромное производство, где люди копошились на металлических фермах, карабкались по раскачивающимся трапам, двигались по мостикам, разбегавшимся в разные стороны, ползали по длинным стальным трубам, опасно мотающимся над ревущими волнами. ПМ опустил глаза. Далеко внизу он увидел море. Вид огромной бетонной опоры, уходящей в воду, вызвал у него приступ дурноты.

— Дома и сухой, — сказал кто-то весело.

3

Лопасти «уэссекса» еще вращались, когда Тони Мастерс выпрыгнул на посадочную площадку Орла-3 месторождения Фригг. В лицо ударил ветер, и Тони вдохнул свежего, студеного морского воздуха. Какой-то человек в красном комбинезоне помахал ему, он усмехнулся и помахал в ответ. Двигатель вертушки замолк, и лопасти вскоре остановились. Двое мужчин в желтых комбинезонах заблокировали колеса вертолета, и вслед за Мастерсом выпрыгнул пилот. Придерживая каштановые волосы, он жевал резинку и ухмылялся просто так, оглядываясь вокруг.

Мастерс осматривал эту плавучую фабрику, устремленную к серому небу, и прислушивался к реву бурового вала. Непредставимо громадная, вышка каждый раз производила впечатление на Тони. Это предприятие предназначалось для гигантов, и люди, копошащиеся среди ее конструкций, казались муравьями. Они работали на грязной палубе, представляющей собой лабиринт из кранов и нагруженных железнодорожных платформ, бесчисленных осветительных ламп и антенн, трехтонных труб и портового оборудования. Несмотря на четверть мили ширины, палуба непрерывно приподнималась и опускалась. Внизу были еще две палубы, а под ними — массивные опоры.

— Выгружать? — спросил Джек Шульман, пилот.

Мастерс кивнул и глянул вниз, на поверхность моря. Она была серой и бурной вокруг опор понтонов и устремлялась к далекому горизонту, невидимому сейчас за дымкой. Это была вышка с полупогружением под воду. У нее были четыре основные понтонные опоры, уходящие под воду на восемь футов к массивным понтонам, каждая по тридцать футов шириной и почти триста футов длиной. Понтонные опоры были пусты и покрыты стальными лесенками. Сами же понтоны, наполненные водой, были привязаны к морскому дну огромными якорными цепями.

— Отлично! — рявкнул Шульман. — Вытряхивайте задницы!

Глянув через плечо, Мастерс увидел, как первый из сменной вахты выбирается из «уэссекса». Под вертолетом внизу устремлялась к горизонту серая безликая вода Северного моря. Казалось, и сам вертолет приподнимается и опускается. Палуба гуляла туда и сюда. Люди выбирались и сваливали багаж в кучу на вибрирующей вертолетной площадке. И вся вышка вибрировала. Продолжал вращаться центральный вал. Над морем, грохоча толстой цепью, поворачивалась стрела далеко стоящего крана.

Мастерс поежился и потер ладони. Студеный ветер дул, не затихая. Платформа Орел-3 располагалась в двухстах милях севернее Абердина, посередине между Шетландскими островами и Норвегией. Предполагалось изначально, что нефть отсюда, проходя через месторождение Бэрил, будет качаться по трубам на Оркнейские острова, но угрозы со стороны ИРА не дали осуществиться этому замыслу, и теперь нефть шла через Бэрил к Сороковому месторождению, где сейчас и должен был пребывать премьер-министр.

— О’кей, — сказал Мастерс собравшимся вокруг него мужчинам. — Разбирайте вещи и следуйте за этим человеком в желтом комбинезоне — а зовут его, кстати, Джим Уэбб — вниз, в жилые помещения. Позвольте напомнить новичкам, чтобы соблюдали осторожность на каждом шагу. Не зацепитесь за что-нибудь, не сорвитесь с края и не давайте ветру сдуть себя. — Кто-то рассмеялся, но тут же смолк под холодным взглядом Мастерса. — Я не шучу, — сказал он. — Эти вышки чрезвычайно опасны. На палубах скользко из-за грязи и нефти, механизмы часто ломаются, а ветер может налететь внезапно с такой яростью, что сдувает человека с мостков. До воды лететь двести футов. Температура воды — пять градусов по Цельсию. Так что, если даже не сломаете шею при падении, замерзнете в считанные минуты. О’кей, теперь отправляйтесь.

Люди разобрали вещи и пошли за Джимом Уэббом по ступенькам вниз, на другую палубу. Эта палуба качалась, то опускаясь к морю, то взлетая, волны с ревом бились об опоры понтона, поднимая вверх тучи брызг. Мастерс посмотрел на вышку. Над ней ползли серые тучи. Поднимаясь ввысь на сто пятьдесят футов на тонких ажурных стальных ногах, она прочно опиралась квадратным основанием на крышу полукруглой бурильной палубы. Вращался буровой вал, поднимая дьявольский рев. Вокруг вала туда и сюда вращались краны, разнося над огромной палубой пронзительный скрип.

— Ты собираешься расписываться за эту толпу, Мастерс?

Рядом с десятником стоял Шульман, жуя жвачку и держа пассажирский лист. Когда Мастерс расписался на нем, Шульман подмигнул и выплюнул жвачку. Сунув руку в карман, достал еще одну пластинку, развернул ее, сунул в рот и начал опять жевать.

— Зачем ты привез сюда новую смену? — спросил он. — Я слышал, эту вышку закрывают.

— Закрывают. На следующей неделе будем ее отбуксировывать. Работы будет немного, и по пути сможем обучить новичков.

— Ну-ну, — сказал Шульман с ярко выраженным монтанским акцентом. — А мне придется отвозить назад прежних. Когда они будут готовы?

— Где-нибудь через час, — сказал Мастерс. — Или через два. Надо проинструктировать новичков, прежде чем отпустить стариков. Так что развлекайся сам с собой, пока мы разберемся.

— Узнаю энергичного Мастерса, — сказал Шульман. — Вас понял, шеф. — Он усмехнулся, продолжая жевать. Глянув на штормовые волны внизу, застегнул «молнию» ярко-красной полетной куртки. — Прекрасное местечко для работы, — сказал он, передергиваясь от ветра. — Держу пари, кондиционеры вам тут ни к чему.

Мастерс усмехнулся в ответ.

— Неженка ты, Джек. Вот несчастье родиться американцем; косточки у вас мягкие.

— О да, — отозвался Шульман. — Разве я не знаю? Зато ты, Мастерс, просто какое-то чудовище. Нет у тебя никакой жалости.

— А я питаюсь по распорядку, — сказал Мастерс. — И стараюсь не онанировать. Я насквозь здоровый британский парень, работающий за свои два пенса.

— И как ты только стал десятником?

— Работал за свои два пенса.

— Да ладно, Тон! Большинство десятников — американцы, как же ты угодил на эту должность?

— Откровенно говоря, и не помню.

— Вот дерьмо! Морочит мне голову. Тем не менее, друг мой, быстро же ты делаешь карьеру. Не очень-то это хорошо. Ведь обычно нефтяные компании невысокого мнения о буровиках-англичанах. Ты, должно быть, хитрый.

— Спасибо тебе, Джек, за такие добрые слова.

Пилот усмехнулся.

— Собираешься идти вниз?

— Да.

— Я тоже спущусь выпить пивка.

Мастерс поднял рюкзак, и они пошли прочь от вертолета. Расположенная над главной палубой посадочная площадка сообщалась с ней лестницей. Под этой лестницей не было ничего, кроме волн. Остановившись на полпути, Мастерс оглядел море. На горизонте, едва угадываемая по дыму от сжигаемого газа, торчала вышка. Мастерс глянул вниз и увидел огромную лоснящуюся опору. Полая внутри, толщиной в ярд, собранная из стальных переплетений, она от палубы уходила вниз на сто сорок футов под углом, чтобы соединиться с опорами понтона. Волны, ударяя в эту пустотелую ногу, издавали гулкий барабанный звук. Тень от вышки превращала серую воду в черную, придавая ей еще более пугающий вид.

— Эй, Мастерс! Ты чего затеваешь? Поплавать?

Стоящий уже на палубе Шульман махал Мастерсу снизу вверх рукой. Выглядел он маленьким, и крик его уносило ветром. Мастерс махнул в ответ и стал спускаться вниз, постоянно держа руку на поручнях. На палубу он шагнул с осторожностью, стараясь не ступать в пятна грязи и нефти.